Нежить

— А теперь, — произнес он, — нам понадобятся рабы.

Он напряг волю, и через мгновение из ворот замка на подъемный мост в сопровождении ужасающих воинов вышли два десятка обнаженных людей. Янтарные глаза зомби светились в полумраке.

Когда рабы рассмотрели пентакль, алтарные камни и прочие приспособления, некоторые из них попытались сбежать. Ужасающие воины оглушили их и потащили дальше.

Пирас прочистил горло.

— Вы же знаете, повелитель, рабы ныне в цене.

Сзасс Тэм хотел бы подбодрить его улыбкой, но то, что оставалось от его лица, не очень подходило для проявления подобного рода эмоций.

— Обещаю, в будущем ты не пожалеешь об этой потере. А теперь прошу меня извинить. Мне и самому пора начать действовать.

Поднявшись, он проследовал в центр магической фигуры. Тем временем ужасающие воины приковывали рыдающих рабов к поверхностям камней, а некроманты доставали ритуальные кинжалы. Закончив работу, зомби удалились. Волшебники устремили взгляды на Сзасса Тэма, словно хористы, ждущие знака от дирижера.

В костлявых руках лича возник посох из холодной, обращенной в камень тени. Высоко вскинув его, Сзасс Тэм произнес первые слова длинного заклинания. Его подчиненные контрапунктом к нему присоединились. Пролилась первая кровь.

Рабы завопили громче. Сзасс Тэм повысил голос, чтобы тот не затерялся в шуме. Его последователи должны были читать заклинания в унисон с ним. Если они собьются, ритуал может выйти из–под контроля с самыми фатальными последствиями.

Но, по правде говоря, это все равно могло произойти. Его сила уменьшилась, а на ставшую нестабильной магию уже нельзя было положиться. Сейчас же он намеревался сделать то, что никогда не делал раньше.

Если даже зулкир испытывал опасения, можно было только догадываться, насколько нервничают его подчиненные. Учитывая, что ритуал этот не имел никакого отношения к некромантии, им, должно быть, казалось, что они ступают на опасную и неизведанную территорию. И все же по их манере держаться этого нельзя было понять, и лич почувствовал прилив гордости за их самообладание.

Постепенно в воздухе начали возникать струящиеся тени и заплясало болезненное зеленоватое мерцание. Послышались чьи–то шепотки и хихиканье, и Сзасс Тэм почувствовал во рту мерзкий металлический привкус. Понемногу, подобно стене, возводимой из камней без использования известкового раствора, начала выстраиваться магическая структура. Её нельзя было увидеть, но те, кто владел тайными знаниями, могли её почувствовать. Лич понимал — стоит допустить хотя бы малейшую ошибку, и она рухнет. Но этого не произошло — все элементы находились в идеальном равновесии.

Почувствовав то же, что и он, его помощники улыбнулись. Но вот наконец рабы испустили последний вздох, а их убийцы закончили декламировать последние строки. Тем не менее, ничего не произошло, и триумф остальных некромантов превратился в недоумение. Сила, которую они пробудили, походила на натянутый лук с лежащей на тетиве стрелой.

— Не беспокойтесь, — произнес Сзасс Тэм. — Мы просто не закончили. Расстегните кандалы и сбросьте трупы с алтарей.

Когда Красные Волшебники выполнили его приказ, лич напряг всю свою волю и собрал каждую кроху сил.

— А теперь прикуйте себя к камням и лежите смирно. Я обойду вас, чтобы застегнуть оковы на той руке, на которой вы не сможете этого сделать сами.

Он уже давно наложил на подчиненных заклятия принуждения, и все же порожденный гибелью Мистры беспорядок мог их разрушить. Даже если хоть один из некромантов попытается сражаться или бежать, ритуал окажется испорчен.

К счастью, до этого не дошло. Некоторые маги, пытаясь воспротивиться его приказу, глухо хрипели или дрожали, словно охваченные припадком. Но в конце концов все они оказались прикованы к окровавленным камням. Закончив застегивать кандалы, Сзасс Тэм вытащил кинжал–атам и приступил к жертвоприношению.

Когда он закончил, передняя часть его мантии оказалась полностью забрызгана кровью. Лич повернулся к Пирасу, взиравшему на него круглыми глазами.

— Войди в круг, — велел ему некромант.

Тарчион поднялся на ноги и начал приближаться, трясясь и спотыкаясь. У него не было выбора — он тоже находился под заклинанием принуждения.

Встретив его на полпути, Сзасс Тэм взял его за руку и повел в центр круга.

— Оковы нам не понадобятся, — произнес он, ведь Пирас являлся не Красным Волшебником, а просто слабовольным неудачником, у которого не было ни единого шанса вырваться из хватки хозяина.

— Пожалуйста, — прошептал Пирас, слезы струились у него из глаз. — Я верен вам. Всегда был верен.

— Знаю, — произнес лич. — Я благодарен тебе за твою преданность и приношу свои извинения. Если это окажется для тебя хоть каким–то утешением, твоя смерть послужит во благо нашего дела, и я постараюсь проделать все как можно быстрее, — он распорол вельветовый дуплет с золотыми пуговицами и шелковую рубашку тарчиона.

Сзасс Тэм почувствовал, когда сердце Пираса перестало биться, а истерзанная душа наконец покинула тело. Через миг наконец сработала магия, над которой он столь скрупулезно трудился.

Внезапно его захлестнуло ощущение злобы и неправильности, и он на миг растерялся.

Затем луна, звезды и замок Пираса исчезли. Вокруг пентакля словно сжался черный кулак, и тьма отрезала его от остального мира.

И тогда появился Бэйн. Его силуэт был темным, но Сзасс Тэм смог различить черные доспехи, пользующуюся дурной славой перчатку, усыпанную драгоценными камнями, и блестящие глаза бога.

На первый взгляд Лорд Тьмы казался не более устрашающим, чем некоторые из призраков, которыми лич в свое время повелевал. И все же от него исходила аура могучей силы и жестокого разума, и внезапно Сзасса Тэма охватило желание склониться перед божеством.

В раздражении он его подавил. Бэйн просто дух, сказал он себе. Ещё один из сотен тех, с кем он уже имел дело в прошлом.

— Как ты посмел меня вызвать? — спросил бог. Его низкий голос был мягким и мелодичным, но какие–то скрытые в нем нотки резали слух.

— Я пригласил вас, — ответил Сзасс Тэм, — принеся в жертву двадцать мужчин и женщин в самом расцвете сил, двадцать искусных некромантов, в которых я и без того испытываю недостаток, и одного из самых влиятельных и богатых аристократов Тэя.

Бэйн насмешливо усмехнулся, хотя Сзасс Тэм понятия не имел, по каким признакам он это определил. Лицо божества представляло собой темный туман, и личу не удалось рассмотреть, как изогнулись его губы.

— Или, скорее, двадцать рабов, двадцать шарлатанов, которые лишились большей части своих магических сил, и своего недалекого и трусоватого подхалима.

— Можно выразиться и так, но моя точка зрения имеет столько же права на существование, сколько и ваша. Я предложил вам этот дар, хоть и имел все основания опасаться, что магия выскользнет из–под моего контроля и уничтожит меня. Я надеялся, что даже богу это польстит.