Неживой - том 2

— Тьфу… — тихо выругался он, глядя на только что приличный костюм. Но особо горевать не стал, ведь когда ты волшебник, мелкие бытовые проблемы отпадают сами собой, поэтому еще раз сплюнув, уже от попавшей в рот пыли, он двинулся дальше, на обход прилегающей территории.

Кладбище оказалось действительно старым, некоторые могилы, те на которых удавалось прочитать даты жизни и смерти, относились еще к двадцатому веку, а это значит что его предположение верно, и первоначальное место находилось как раз под участком, это только потом уже, постепенно переползло дальше, севернее.

Даже если судить по деревьям, тем что росли здесь, а это дубы и лиственницы, — все они, — насколько разбирался Алекс, очень старые, лет триста-четыреста, и посажены они скорее всего уже после появления погоста.

Продравшись сквозь заросли до первой более-менее ухоженной дорожки, Алекс осмотрелся. Направо, похоже, — выход, а налево тропинка уходила куда-то вглубь.

Естественно пошел он налево, и стараясь не терять из виду забор своего «имения» прошел еще около трехсот метров, когда вдруг услышал чьи-то приглушенные голоса.

Остановившись, он прислушался, разговор шёл такой, — ни о чем. Вроде бы и говорил кто-то, отвечал кто-то, но так, чтобы заполнить паузы между стаканами. А в том что они были, стаканы, Алекс был уверен, отчетливый стеклянный звук невозможно было спутать.

Осторожно двинувшись на звук, князь добрался до небольшой часовенки, в которой, за овальным столом, расположились весьма колоритные личности.

Словно двенадцать апостолов, — пришла в голову мысль, — Иисуса только не хватает…

— Вот ты скажи Вась, громко заговорил здоровый бородатый мужик в затертой и засаленной одежде, — где справедливость?

Ответом здоровяку послужила тишина, тот к кому он обращался задумчиво ковырялся в грязным ногтем во рту и молчал.

— Вот и думаю… — продолжил бородач, — где она? Справедливость эта… Нету её…

— Да ладно тебе Петрух, давай лучше выпьем, чего она греется зря? — перебил его еще один, тоже с бородой, но такой, пожиже.

— Ну а я разве против? — повернулся к жидкому здоровяк, и чтобы не быть голословным, опрокинул в себя едва не пол-литровую кружку.

Его собутыльник молча посмотрел как прозрачная жидкость с противным бульканьем исчезает в глотке великана, и подняв свою емкость, небольшой стограммовый граненный стаканчик, громко икнул, и чокнувшись с соседями по столу, тоже опрокинул содержимое в рот.

— Вот сидим мы здесь, молодые — тут он посмотрел на одного из присутствующих, седого лохматого дедка, и поправился, — почти молодые… Здоровые мужики… Сидим как отребье гнилое… А они — поднял он руку и грозно потряс пальцем в направлении Зимнего Дворца, — они! — повторил он, — сидят там!..

— Что ты хочешь этим сказать Петро? — поторопил его жидкий, разливая очередную бутылку и выбрасывая опустевшую емкость в кусты. — Мы тут, они там… И что?

— Да в том то и дело что ничего… — вздохнул бородатый… Мы сидим, — они сидят, мы пьём, — они пьют, мы помрем, — они помрут… Финал всё равно один… Все в землю ляжем… Но давить их надо! Пусть они раньше лягут! Ненавижу! — внезапно полыхнул он, и тут же вновь «сдулся»

— Да ладно тебе. — толкнул его в плечо жидкий, и не удержавшись от ответного толчка, кувыркнулся назад себя, и уже оттуда, с земли, будто ни в чем ни бывало, добавил, — Подумаешь помрём, с кем не бывает?

— Да не об этом я… Махнул рукой уже порядком подвыпивший бородач.

— Тогда о чём? — снова занял свое место свалившийся бухарик.

— О том, для чего они туда лезут… Что им, медом намазано?

— Ничего ты не понимаешь Петруха! Медом может и не намазано, а деньжища там! Ух! — и он, для пущей убедительности, согнул руку в локте и ударив по ней другой, в характерном жесте, смачно сплюнул.

— Ну так что тебе деньжища? Все равно ведь, с собой не заберешь… А жизнь она штука такая… Короткая…

— Да ладно тебе… — вмешался в беседу еще один, интеллигентного вида, не старый еще бомж. — Это мы понимаем что не в деньгах счастье, что не стоят они того чтобы за них глотки рвать… А они, те, которые там, — так же махнул он рукой в сторону Зимнего, — они не понимают… И поэтому они там, а мы здесь…

— Чё то я тебя не понял Петрович, ты вообще про что сейчас?

— Да про то что все мы должны пройти свой путь, просто кто-то уже прошел его, а кому-то это только предстоит.

— Ты хочешь сказать что мы уже прошли его? Путь этот? — ухмыляясь воскликнул жидкий.

— Не знаю. Может и прошли. А может и нет. — ответил интеллигент.

— И там сидели? — снова рука в сторону Зимнего.

— Сидели.

— Тогда почему я не помню? — уже откровенно издеваясь, прицепился жидкий.

— Потому что ты дурак! — положив тяжелую ручищу на плечо друга алкоголика, заржал здоровяк.

— Да брось ты! — взвился тот. — Пусть он ответит!

— Да нечего тут отвечать, Петрович хочет сказать что ничто не вечно под луной, и если те кто там, — жест в строну Зимнего, — не понимают этого, то это их проблемы… Пошли выпьем! — и здоровяк снова опрокинул в себя стакан.

— Нет, ты погоди, — не успокаивался мужичок, и тыча пальцем в Петровича продолжил, — ты хочешь сказать что если бы ты попал туда — жест на Зимний — не воровал бы?

— Нет. Не воровал.

— Гы-гы-гы — заржал жидкий, но тут же отключился от прилетевшей оплеухи со стороны бородоча.

— И я бы не воровал… — пробасил агрессор, — зачем мне это? Правда Петрович?

Но интеллигентный мужичок почему-то молчал.

— Да ладно тебе Петрович! Ты хоть и дворян, но все же наш человек!

— Дворянин. — поправил его интеллигент.

— Не важно. Важно что ты не как эти — отсылка к Зимнему — ты свой, русский! Вот за что они тебя так?

Интеллигент молчал.

Выждав еще немного, и понимая что продолжения дискуссии не будет, и друзья алкаши сейчас уснут, Алекс щелкнул пальцами, мгновенно отрезвляя здоровяка и интеллигента.

— Здравствуйте господа. — вышел из своего убежища он, — вот, мимо проходил, случайно диспут ваш услышал…

— Кто ты? — рыкнул, привставая здоровяк, который вблизи казался еще больше и страшнее.

— Граф Камнев, Максим Камнев к вашим услугам господа… — представился Алекс, и во избежание долгих объяснений перекинул с руки на руку небольшой огненный шарик.

— Маг… — выдохнул бородач, тут же садясь на место.

— С кем имею честь? — посмотрев на Петровича, подсказал Алекс.

— Простите Ваше сиятельство. — поднялся интеллигент, — Войцеховский Людвик Германович, дворянин. — коротко представился он.

Алекс посмотрел на здоровяка.

— Пётр. — прокашлялся тот, и тут же поправился — Коровин Пётр Никанорыч, старшина первой статьи. В отставке.