Нежная обманщица

«Она убила его и сбежала из Франции».

Вспомнив рассказ Ника о прошлом его матери, Симона вдруг забеспокоилась. Не следует ли ей опасаться женщины, которая совершила убийство? А может, нужно гордиться этим новым родством? Симона видела, что Ник очень любит свою мать, а ее послание в Лондон было полно поздравлений и радости за него. Однако вдовая баронесса привыкла распоряжаться своими сыновьями, вторжение Симоны ей может не понравиться.

Но скоро размышлениям пришел конец. Отряд выбрался из леса, и восхищенным глазам Симоны открылась долина с крепостью таких размеров, каких она не могла себе даже представить.

Замок был сложен из огромных каменных глыб. Внешние стены были так высоки, что, казалось, достигали небес, составляя резкий контраст с раскинувшимися вокруг возделанными полями. В мягком свете заходящего солнца Симона насчитала семь башен на главном здании, к которому прилегали два новых крыла меньшей высоты. Крылья были направлены к северу и югу, как будто защищая главное здание.

На холмах по обе стороны крепости раскинулась деревня. Издали домики напоминали, гигантские булыжники, рассыпанные по склону, который спускался к мосту через реку, огибавшую Хартмур и вытекавшую из долины. На дальнем конце моста собралась большая толпа. У Симоны сжалось сердце.

— Не очень-то он и велик, — весело заметил Николас, отвлекая Симону от ее страхов, — но, клянусь, в его стенах ты будешь в безопасности.

Конечно. Откуда тут взяться опасности? Кто может напасть на такой замок? Симона улыбнулась и покачала головой, все еще пораженная размерами крепости и красотой открывшегося ей зрелища: огромные деревья вдоль реки и вокруг деревни сверкали яркими осенними красками в последних лучах солнца; красные, оранжевые, желтые листья дрожали от легкого ветерка.

— Как здесь красиво, Николас, — выдохнула Симона и положила свою ладонь на его руку. — Ты должен показать мне каждый уголок.

Глаза Ника сверкнули. Такое явное восхищение пришлось ему по душе.

— Обязательно покажу, — пообещал он и забрал у Симоны поводья. — Давай поедем вперед вместе. Тебе надо познакомиться со своими подданными.

Возбуждение Симоны росло. «Это твоя новая жизнь: Здесь все будет иным. Все будет лучше».

И, улыбнувшись мужу и выхватив у него поводья, она пустила кобылу в резвый галоп и полетела вниз по широкой пыльной дороге к мосту.

Николас хлестнул своего жеребца и через мгновение догнал жену. Их лошади понеслись рядом, нога в ногу. Ветер свистел в ушах, ноздри ловили аромат увядающих листьев. Симона засмеялась от счастья.

Николас радовался, что вновь видит Хартмур, но еще больше его радовал восторг Симоны. Ник придерживал Великолепного, чтобы конь шел вровень с серой кобылой жены. Под звонкий цокот копыт молодые супруги подскакали к мосту через Тэм. С другого конца раздались приветственные крики поселян и гостей.

Ник взял поводья из рук Симоны и проехал вперед. Серая кобыла шла следом за ним в поводу. Пока они двигались через толпу, деревенские жители низко кланялись и откровенно разглядывали свою новую, такую миниатюрную хозяйку. Ник ловил восхищенный шепот: «Какая миленькая!»

Симона всем улыбалась, протягивала тонкую руку и крестьянам, и знатным гостям, бормотала:

— Bonjour, доброго вам дня. Я так счастлива, что вижу вас.

Ника встречали бурным восторгом.

— Хорошо, что вы вернулись, милорд.

— Зерно почти все перемололи, милорд. Мельник говорит…

— Попался наконец, а, Фицтодд?

Все что-то говорили. Ник переводил взгляд с одного лица на другое и думал, что не помнит такого счастливого возвращения в родной дом.

Он пустил Великолепного чуть быстрее, толпа двинулась следом за молодыми. Наконец он проехали под надвратной башней и оказались во дворе замка. Ник увидел, как со ступеней спускается Женевьева, подхватил Симону и поставил ее на каменные плиты.

— Николас, дорогой!

Не выпуская руки Симоны, Ник поклонился матери. Она расцеловала его в обе щеки, отстранилась и впилась взглядом в миниатюрную фигурку рядом с сыном.

— Леди Симона, какая вы милая! — Женевьева оставила Ника, схватила Симону за руки и крепко обняла. — Добро пожаловать в Хартмур, доченька.

Ник кашлянул.

— Матушка, ты ее раздавишь.

Женщины расцепили объятия, и Ник заметил, что у обеих заблестели в глазах слезы. На лице Симоны читалось громадное облегчение. Неужели она так нервничала перед встречей с его матерью?

— Благодарю вас, леди Женевьева. Я так счастлива здесь оказаться.

Женевьева окинула взглядом жену сына:

— Но где же ваш отец, дорогая? Я думала, он захочет проводить свою дочь до ее нового обиталища.

Улыбка Симоны померкла.

— О нет, он… У папы остались неотложные дела в Лондоне. Потом он вернется в Прованс. Смею надеяться, что вас не обидит его отсутствие.

— Обидит? — И Женевьева покачала белокурой головой: — Разумеется, нет. Да я… — Она вдруг запнулась и нахмурилась: — Как ты сказана? Прованс?

— Oui, вы слышали про него?

Женевьева кивнула:

— Давным-давно я знала там одну семью, семью дю Рош. Как звали твою мать, деточка? Может быть, я и о ней слышала?

Симона молчала, не зная, как отвечать, но тут вмешался Ник:

— Матушка, Порция дю Рош умерла. Год назад из-за пожара Симона лишилась матери и младшего брата.

— О Боже! — Женевьева побледнела. — Простите меня, леди Симона.

Симона улыбнулась и стиснула руку свекрови.

— Не стоит извиняться. Не расстраивайтесь. Но может быть, вы и правда слышали мамино имя? Может быть, даже знали ее. Например, встречали в Марселе?

Напряженное выражение исчезло с лица Женевьевы, его сменило странное облегчение.

— Очень жаль, но не встречала. Дети из семьи моих друзей не состояли в браке. И конечно, не имели наследников вашего возраста. — Женевьева перевела взгляд с Симоны на Николаса: — Но что же мы стоим во дворе? Вам же надо освежиться, прежде чем выходить к гостям.

Большой зал Хартмура своим величественным видом не уступал наружному великолепию замка. Массивные двойные двери открывались в просторное квадратное помещение. Гигантский камин напротив входа согревал лордов, сидящих за огромным столом на помосте. В обеих стенах по бокам располагались два дополнительных очага. Гирлянды из дубовых листьев и осенних цветов увивали оружие и знамена, развешанные по стенам зала. Свежий острый аромат сливался с кисловатым духом горящих поленьев и запахом жареного мяса.