Нежная осада

Повернувшись к своим людям, он велел шестерым остаться и присмотреть за тем, чтобы не возникли беспорядки, а сам вместе с Кайреном и остальными отправился в дом Молли Фицджеральд. Дверь оказалась широко распахнутой. Войдя, они с удивлением узрели отца Каллена Батлера. Тот объяснил, что католический священник Лиснаски был убит прошлой ночью вместе с протестантским пастором. Именно гибель отца Брендана разъярила католиков и побудила их расправиться с преподобным Дандасом. До этого момента они только защищались и дали волю ярости, когда узнали, как кончил дни свои их пастырь.

– Кто-то должен был помолиться за бедных женщин, – тихо пробормотал отец Батлер. – Но здесь их хоронить нельзя. Кладбище уничтожено. Надгробия разбиты. А если увезти их в Магуайр-Форд, могилы навеки останутся страшным напоминанием о ненависти между протестантами и католиками. Их нужно зарыть в тихом месте. Пусть могилы останутся неотмеченными. Я сам освящу землю и прочту заупокойную службу. Пусть ваши люди помогут мне, Джеймс Лесли, ибо жителям Магуайр-Форда ни к чему знать, где лягут на вечный отдых Молли Фицджеральд и ее дочери. Когда Кайрен уедет, скорбеть по ним будет некому.

Кайрен подошел ближе. Священник уже успел разъединить сплетенные в смертельных объятиях тела и уложить на пол. Голубой корсаж Молли был залит потемневшей кровью. Мэв была убита выстрелом в голову, и поэтому Кайрен не видел ее раны.

– Где Эйн? – прошептал он священнику.

– Там, где оставил ее Уильям Девере. Билли прикрыла ее перед уходом.

Кайрен молча поднялся наверх и вошел в спальню Молли. Вскоре до оставшихся донеслись сдавленные рыдания. Все знали, что после Колин он больше всего любил Эйн.

Спустя некоторое время Кайрен появился на пороге с телом девушки, по-прежнему завернутым в покрывало.

– Уилли должен заплатить за содеянное! – грозно воскликнул он.

– Господь, и только Господь, накажет его, – заверил Каллен Батлер. – У тебя теперь жена, парень, вас ждет счастливое будущее. Не позволяй прошлому поймать тебя в капкан, Кайрен Девере. Не подвергай опасности свою бессмертную душу ради минуты торжества.

– И ты можешь просить меня об этом, глядя на тело этой невинной девочки? – почти всхлипнул Кайрен. – Он изнасиловал ее. Собственную единокровную сестру. А потом хладнокровно прирезал. Как я могу простить такое?

– Должен, ради собственной души, – посоветовал священник. – Эйн, Мэв и Молли сейчас в безопасности, в царстве Господнем, ибо мученическая смерть освободила их от пребывания в чистилище. Твой брат погубил себя и ответит за это, даю тебе слово, Кайрен Девере. Не оспаривай власти Божьей над нами. “Мне отмщение, и аз воздам”, – сказал Спаситель.

– Давайте похороним их, – попросил Кайрен, все еще не выпуская Эйн.

– Прикажи привести подводу, – обратился герцог к одному из своих воинов, и когда повеление было исполнено, тела перенесли во двор.

– Я сейчас приду, – бросил Кайрен, входя в дом. Дождавшись его появления, они отправились в дорогу, пройдя через Лиснаски: герцог хотел убедиться, что уцелевшие католики ушли с миром. Так оно и оказалось. Оставшиеся жители-протестанты с застывшими мрачными лицами выстроились вдоль единственной улицы. Правда, были и такие, что, не скрываясь, плакали. Какой-то круглолицый подросток подбежал к подводе и, заглянув в нее, произнес всего одно слово:

– Эйн.

Охнул и тут же убежал.

Джеймс Лесли остановил процессию и, обведя строгим взглядом местных жителей, показал на безжизненные тела:

– Вот что наделали ваши ненависть и нетерпимость! Как вам теперь жить с таким грузом на совести?

Он тут же дал знак своим людям, и те подстегнули лошадей. Позади трещало и вздымалось грозное пламя: это Кайрен поджег дом Молли, не желая, чтобы ее убийцы воспользовались имуществом своей жертвы.

Они ехали до тех пор, пока не оказались на полпути к Магуайр-Форду. В роще, где росли ясени и дубы, выкопали одну большую могилу, положили туда мать и дочерей, потом тщательно забросали яму землей и выложили мхом и осенними листьями. Перед похоронами священник освятил землю, а потом стал тихо читать заупокойную молитву. Кайрен тоже молился, и Джеймс Лесли не на шутку опасался, что зять примет слова отца Батлера как призыв к мести. Придется последить за ним. Нельзя, чтобы дочь оказалась вдовой во цвете лет. Нет, Ольстер – ужасное место. Одно убийство ведет к другому, третьему… И никакого компромисса и примирения достичь невозможно.

* * *

Они вернулись в Эрн-Рок уже за полночь. Бидди дремала у огня, а Жасмин и Фортейн сидели рядом. Заслышав шаги, Фортейн вскочила:

– Сэр Шейн! Он здоров? Кровь Христова, Кайрен, как ты бледен!

Она поспешила обнять мужа.

– Мы похоронили Молли и девочек, – прошептал он.

– А твой отец?

– Мертв. Уилли его убил. Жасмин в ужасе охнула.

– Он настоящий дьявол, – пробормотала проснувшаяся Бидди. – И будет гореть в аду за свои грехи. Недолго осталось ждать!

– Мы нашли сэра Шейна пленником в собственном доме, – объяснил герцог, – и уже освободили его, когда явился Уильям. Отец приказал ему убраться из Меллоу-Корта и взять с собой жену и мать. Он и без того был взбешен, потому что Уильям бесстыдно хвастался убийством Молли и сестер, а когда тот во всех подробностях поведал о том, как умерла бедняжка Эйн, сэр Шейн задохнулся и упал на пол. Через несколько секунд он умер.

Фортейн разразилась слезами и прильнула к мужу. Глаза Жасмин повлажнели. Прикрыв ладонями живот, она прошептала:

– Какой ужас! Слава Богу, что Фортейн не вышла замуж за этого человека. Он настоящий безумец.

За окнами парадного зала чернела ночь. К хозяевам присоединился встревоженный Рори Магуайр.

– Среди наших протестантов много горячих голов, – заметил он. – Мы с преподобным Стином делаем все, чтобы сохранить мир. Боюсь, что молодые люди Лиснаски отравили умы здешних жителей ядом и пытаются восстановить их друг против друга.

– Надеюсь, они не так глупы, как их собратья из Лиснаски, – запротестовала Жасмин. – Мы дали им приют, когда они остались бездомными, а англичане настаивали, чтобы они вернулись в Голландию после того, как в их корабле открылась течь. Здесь им куда лучше, чем в Плимутской колонии. Мы обязаны сохранить покой в Магуайр-Форде! Не допущу, чтобы нетерпимость и ханжество уничтожили наследство моих сыновей.

Рори смотрел на нее и на дочь, которую не мог открыто признать. Те же предрассудки и злоба, ставшие причиной погрома в Лиснаски, изгоняют Кайрена и Фортейн из Ирландии. Его старость будет столь же одинокой, как и вся жизнь. Он никогда не испытает счастья видеть, как растут внуки. Они даже не узнают, кто их настоящий дед.

– Католики ничем не лучше протестантов, но клянусь, леди Жасмин, сохранить мир любой ценой, – объявил он.

– Мы вместе постараемся, Рори, – пообещала Жасмин. – Не позволим разрушить здание, которое с таким трудом воздвигли. Каллен, ты поговоришь со своими единоверцами?