Нежная стерва, или Исход великой любви

– Что?

– Ты как русалка, – сказал Егор, плеснув на нее водой – Коваль не утруждала себя облачением в купальник, все равно никто не входил в бассейн в то время, когда они находились там.

– Это точно ты подметил – вместо ног рыбий хвост.

– Я утоплю тебя сейчас, если ты не прекратишь! – грозно пообещал он, ныряя к ней и подхватывая под спину. Марина завизжала во все горло, и Егор со смехом отбросил ее в воду.

Сколько времени это продолжалось, она даже не поняла, очнувшись только после того, как услышала голос Хохла:

– Малыш, готово все.

Марина вздрогнула и открыла глаза – Хохол стоял в дверях и смотрел на них, не отрываясь, и ей почему-то стало неудобно оттого, что она не одета, что на руках у Егора, что по ее лицу разлито неземное счастье. Она закрыла волосами грудь и отвернулась, пряча лицо на плече мужа.

– Стучать не учили? – недовольно спросил Егор, прижимая жену к себе. – Полотенце подай.

Хохол протянул полотенце и принял Коваль на руки, заворачивая.

– Унеси Марину, я сейчас, – бросил Егор, вылезая из воды, и Хохол понес ее в спальню.

– Чего ты отвернулась вдруг? – спросил он негромко.

– Застеснялась.

– Ты-то? – не поверил он. – Что-то новое! Чего тебе стесняться, с твоими данными? Любую соску молодую еще уделаешь.

– Это комплимент?

– Нет, факт. Что у вас намечается вечером, ужин при свечах?

– Тебе не кажется, что ты слегка перешел рамки своих обязанностей? – поинтересовалась Марина, придерживая полотенце, пытающееся соскользнуть с мокрого тела на пол.

– Ты решила ткнуть меня носом в мое место?

– Нет. Но не лезь в мою личную жизнь, дорогой, я не люблю этого страшно.

– Я не лезу, с чего ты взяла? – пожал плечами телохранитель, опуская Марину на кровать в спальне. – Просто спросил. Я тебе еще нужен?

– Нет, можешь идти.

Она дотянулась до тумбочки и взяла крем, стала медленно втирать его во влажное тело. Нежный запах не соответствовал ее облику, подошло бы что-то более резкое, конкретное, но Егор не любил таких запахов. Внезапно Марина схватила косметичку, стала красить глаза, губы, даже линзы вставила, ярко-синие, которые не надевала уже очень давно.

– Хохол! – заорала она. – Принеси мне фен из ванной!

Удивлению его не было предела – Коваль сидела на постели в полотенце, накрашенная, яркая, почти такая, как и раньше.

– Да, пора прекращать болтаться по дому без макияжа, а то пристрелят потом ненароком, не признав, – сказала она, отбросив за спину мокрую прядь.

– С ума сойти! – выдохнул Хохол. – Я и не узнал сначала, кто это!

– Ха-ха-ха! – совершенно серьезно произнесла Марина, причесывая волосы. – Очень остроумно, дорогой! Фен где?

– Держи. Может, помочь?

– Ты что, парикмахер? Сколько скрытых талантов у тебя! – фыркнула она. – Телохранитель, носильщик, парикмахер, да плюс еще и жеребец неплохого качества! Может, я еще чего-то не знаю о тебе?

– Ты выпила, что ли? – подозрительно потянул носом воздух Хохол.

– А ты наливал? Вали давай отсюда, свободен до утра. – Она странно нервничала, психовала, боясь, что опять ничего не выйдет с мужем, что ему будет плохо с ней. Свое нервозное состояние Марина срывала, по привычке, на телохранителе. Но если Макс не реагировал, по мере возможности, конечно, то Хохол никогда не молчал, и сегодня тоже чуда не произошло – он сел к ней на кровать и, заглянув в глаза, спросил:

– А чего ты бесишься, скажи? Не дергайся, у тебя проблем с мужиками не будет никогда, даже если ты вообще шевелиться не будешь. Просто сдерни с себя эту тряпку – и Малыш поплыл, я тебе отвечаю!

– Да пошел ты отсюда! – рявкнула Коваль, и он ушел, куда деваться, но последнее слово осталось за ним.

Перевалившись в кресло, Марина подкатилась к гардеробной и достала с полки черные тонкие стринги и лифчик. Одеваться проблем не составляло – ноги она могла подтянуть как угодно, правда, руками, но все же… Это голове они не желали подчиняться, а рукам – запросто.

Надев белье и черный шелковый халат, Марина вернулась на кровать – терпеть не могла, когда Егор заставал ее в коляске.

Он пришел не скоро, принес огромный букет желтых хризантем, видимо, за ними и ездил в оранжерею на окраине поселка.

– Это тебе, девочка моя, твои любимые.

Марина взяла цветы, зарывшись лицом и вдыхая запах. Егор смотрел на это с улыбкой – впервые за все время его Коваль выглядела абсолютно счастливой.

– Спасибо тебе, родной мой, это так приятно.

– Уговорила – на день рождения повезу тебя в Японию, там завалю настоящими японскими хризантемами и закормлю роллами и суши, – целуя ее в нос, сообщил муж.

– Все испортил! – засмеялась Марина. – Это уже не будет сюрпризом.

– Да и черт с ним, с сюрпризом. Зато удовольствие получишь точно, а мне и не надо ничего, кроме этого, детка. – Егор смотрел на нее с такой нежностью и любовью, что у Коваль слезы навернулись на глаза. – Ну что, идем в каминную? Там все готово, все так, как ты любишь, счастье мое.

В камине горел огонь, маленький стол был накрыт по всем правилам, и на нем, прямо посередине, в большой плоской чаше плавали свечи, источающие тонкий аромат японских хризантем.

– Я смотрю, ты постарался! – улыбнулась Марина, оглядев все это.

– Не один – Хохол помог. Ну, тебя в кресло или на шкуру? Куда прикажешь, "крыша" моя? – не удержался от иронии Егор.

– В кресло. Только я не твоя "крыша", Малыш, ты платишь Бурому.

– А вот и нет, плачу я теперь тебе, ты просто еще не в курсе. Бурый решил, что должен тебе за твое решение. И подарил тебе меня, – захохотал Егор. – Так что ты нынче еще и моя "крыша", любимая жена.

– О-па! – растерянно протянула Марина, глядя на веселящегося Егора. – А мне он ничего не сказал.

– Я просил его об этом, хотел сюрприз сделать.

– Удалось. Где деньги за этот месяц?

– Ты серьезно? – изумился муж, не веря своим ушам.

– А что, похоже, что я шучу? – прищурилась она. – Любовь любовью, но бабки отдавай.

– Коваль, ну, ты и стерва! Как ты можешь говорить о деньгах в такой вечер?

– Ну, ты даешь, коммерс! – продолжала играть Марина, с удовольствием наблюдая, как не может Егор разобраться в том, шутит она или все же говорит серьезно. – При чем тут вечер? Ты решил, что за ужином сможешь приболтать меня скосить тебе сумму? Ошибся адресом – Коваль никому и ничего не скосила еще, скорее наоборот, накинула, – и, не сдержавшись, фыркнула от смеха.