Нежное создание 2

Сказав, какое платье и туфли следует принести, Ника собрала волосы в тугой узел, закрепила шпильками и приготовила кружевную наколку. Пальцами взбила чёлку, повернула голову вправо, влево — милашка.

— А что не так с тем платьем? — Лина покосилась на новое тёмно-синее, в котором хозяйка красовалась днём.

— В нём меня похоронят, — ответила Ника по-русски.

— Что? — ожидаемо переспросила служанка.

Девушка бросила взор на платье, висевшее на спинке кресла:

— Почисти и убери в шкаф, — осматривала себя в зеркало. — Опасаюсь, чтобы ненароком вином не залили.

— От красного вина не отстирать, — поддакнула Лина.

— Проливать кипятком посаженное пятно не пробовала? Свежее исчезнет буквально на глазах.

Вспомнила, как однажды мама пришла из гостей и жаловалась, что кто-то залил красным вином её любимое бирюзовое платье. Хозяйка дома не растерялась, натянула испачканную ткань на глубокую миску и проливала пятно до тех пор, пока оно не пропало. Хорошо, что ткань оказалась не синтетической.

— Но лучше поостеречься, верно? — улыбнулась Ника служанке, одёргивая неудобный жёсткий корсет.

Чёрное платье из тонкой шерсти с узким тонким кружевом на манжетах и воротнике-стойке смотрелось просто. Испортить его в случае чего было не жалко. Из украшений Ника выбрала жемчужные серьги с лёгким розовым перламутровым отливом, закрепила на поясе шатлен и часы-луковицу. Похлопала себя по щекам, покусала губы — красавица, жить да жить.

Глянув на часы и убедившись, что у неё есть в запасе немного времени, прошла в мастерскую. Отложив письма, адресованные тётушке Филиппине и банкиру, взяла чистые листы бумаги. Предстояло написать две дарственные: одну на имя Ван дер Меера на долю в кофейне, а вторую на имя Дэниэла де Йонга на дом и склад.

«Должно сработать», — успокоила себя Ника. Не важно, что дарственные не заверены в управе. Дарение — это сделка, основанная исключительно на взаимном согласии сторон. Если уж устная воля покойного считалась законом, то письменная и подавно. Не забыла пометить, что дарственные написаны ею без принуждения, в здравом уме и трезвой памяти с целью проявить щедрость по отношению к означенным лицам.

Собрав четыре послания, девушка прижала их новенькой кружкой для горячего шоколада на коротких фигурных ножках. Забрала с собой мешочек с выручкой для передачи Ван дер Мееру и один из четырёх керамических ростеров для запекания курицы. Пора пустить их в дело.

Ника спустилась на первый этаж. Собиралась сначала зайти в кухню, но, проходя мимо приоткрытой двери в кофейню, замедлила шаг. Не сдержалась от искушения незаметно осмотреть зал.

Всё выглядело не совсем так, как привиделось. Ника согласилась, что рассчитывать на полное сходство сна и яви глупо.

Заведение только что закрылось. София убирала со столов грязную посуду. Бен считал выручку.

В VIP-зоне сидели женщины и тихо переговаривались. Госпожи Марравельт среди них не было, как и отсутствовала одна из двух сестёр-постоялиц. Мужчины заняли вторую VIP-зону, пили пиво и обсуждали свежие новости.

За столиком напротив барной стойки сидели Ван дер Меер, Алан Матфейсен, Дебора и Дэниэл. На столе стояла низкая ваза с фруктами и менажница с различными орехами. В центре стола — насест с Жакуем. Важно восседая на верхнем ярусе, попугай давал представление.

Его слушали, над ним посмеивались, разговаривали с ним в шутливой манере, угощали орехами и фруктами. Оказавшись в центре внимания, пернатый превзошёл себя.

— Чаю хочешь, кр-расавчик? Хочешь? — Жакуй бессовестно скопировал голос Ники, и она поперхнулась от неожиданности.

— Наглый птиц, — прошептала возмущённо себе под нос. Собираясь уйти, отметила, что жако вполне качественно скопировал тон и тембр её голоса.

— Хочу, — смеясь, ответил Дэниэл.

— Давно не виделись, — нашёлся попугай. — Скучаешь?

— Скучаю, — вступил в разговор Ван дер Меер, и Ника задержалась у двери.

— Подр-ружка бросила? — Жакуй перевалился с ноги на ногу и нахохлился.

— Бросила, — закивал Кэптен, отбивая средним пальцем чечётку по столешнице. — Я сам виноват.

— Носом не вышел, антихрист, — хрюкнул пернатый голосом тётушки Филиппины и рассмеялся старческим смехом.

Ван дер Меер вскинул брови и озадаченно замолчал.

— Так тебе и надо, — хмыкнула Ника, задержав глаза на мужчине. Он хоть и привёл себя в порядок, но отдохнувшим не выглядел. Бодрился.

— Ах, как складно у него выходит, — умильно улыбаясь, всплеснула руками Дебора.

— Ну-ка юбку подними, ножки мне покажи, зар-раза, — проговорил Жакуй тягучим скрипучим голосом.

— Что он сказал? — Дебора подалась к жако.

Тот с радостью возвестил:

— Зар-раза! — шумно замахал крыльями, встопорщил на шее перья и спрыгнул на стол.

Женщина от неожиданности отшатнулась на спинку дивана, а Алан Матфейсен заслонил её собой, полагая, что птица готовится напасть.

Жакуй бочком вразвалочку подошёл к Деборе и голосом Ники произнёс:

— Зар-раза и есть.

— Не понимаю, — густо покраснела Дебора.

Дэниэл вздохнул:

— Руз сказала, что это слово из его африканского прошлого.

— Из африканского? — уточнил Ван дер Меер с ухмылкой.

Жакуй переместился к парню:

— Поедешь со мной во Фр-ранцию? — теребил цепочку на ноге.

— Поеду, — обрадовано отозвался Дэниэл.

— Забавная птица, — констатировал Матфейсен и с улыбкой обратился к Деборе: — Чаю хочешь?

— Я принесу, — вызвался Дэниэл.

Ван дер Меер угостил Жакуя кусочком грецкого ореха.

— Меня бр-росили, — сообщил попугай голосом хозяйки и аккуратно взял лакомство.

Ника поспешила уйти. Дивилась, что Жакуй едва ли не слово в слово повторил сегодняшний с ней разговор.

В кухню она не пошла. Прижав к груди ростер с помещённым в него мешочком с выручкой, направилась ко второму входу и вышла за калитку.

Погода менялась. К ночи поднялся ветер. Бледный серп луны исчез за облаками.

Ника прошла под окнами кухни, закрытыми ставнями. Оставаясь в тени, остановилась на углу дома. Под напором ветра консольная вывеска над головой раскачивалась и натужно скрипела, отчего тело пробирала невольная дрожь. Девушка собралась с духом, выглянула из-за угла и осторожно осмотрелась.