Нежность августовской ночи

В этот момент, сидя на катере, обдуваемая теплым ветром, в лучах яркого сентябрьского солнца, Нина вдруг отчетливо осознала – она простила Глеба. Простила ему Катю. Лучше поздно, чем никогда.

Все будет хорошо.

Она вернет Глеба, и они будут жить долго и счастливо. И умрут в один день…

* * *

Раз – и стало вдруг совсем темно.

Это захлопнулась дверь за ее спиной.

– Толик! – крикнула Евгения. – Открой дверь, ничего не видно…

В этой комнате не было окон.

Евгения побрела обратно к двери, осторожно нащупывая дорогу в темноте. Наконец нашла дверь, толкнула ее ладонью. Дверь не подалась.

– Что за ерунда… – рассердилась Евгения и уперлась плечом в дверь.

Без результата.

– Толик! – закричала она. – Толик, дверь захлопнулась… Помоги мне выйти! Ты слышишь?

Евгения прислушалась. Старый дом, толстые стены, крепкие двери… Вернее, одна дверь – эта, единственная из всех сохранившихся.

– Толик! – Евгения нагнулась к замочной скважине, прижалась к ней ухом. Едва слышные шаги. Шаги все удалялись и растаяли, растворились в тишине.

– Толик… Толик!!! – закричала Евгения.

В один момент она вдруг поняла – Толик специально позвал ее сюда, это Толик запер ее здесь, заманив обещанием отдать «лейку»!

Но зачем?

Может, он хотел проучить бывшую жену? Она, Евгения, в пылу ссор наговорила Толику бог знает чего… О нем, о его клубе. Конечно, он обиделся.

– Толик, но это глупо… – жалобно произнесла Евгения. – Ты же взрослый мужчина, зачем тебе все это?

Евгения знала, что бывший муж ее не слышит, но все равно продолжила:

– Толик, мне страшно. Толик, выпусти меня!

Наверное, он решил так жестоко подшутить над ней. На тебе, Евгеника, посиди-ка в заброшенном доме… «Я сказала ему, что вызову архпатруль. И еще… и еще про то, что догадалась об их с Ластиком планах, – мелькнула в голове Евгении новая мысль. – И добавила потом, что пойду к Вере Артамоновне. Конечно, Толик решил мне отомстить! Но как еще я могла остановить его, отговорить не рушить этот дом?..»

Евгении на самом деле стало страшно. Она одна, заперта в темной комнате, в старом доме. «Как я могла поверить в эту историю о «лейке»?! Глупо, как глупо…»

«Сумку он попросил меня оставить в коридоре. Зачем? Затем, что в сумке телефон… Я отсюда даже позвонить не могу! Окон тут нет – не высунешься, не позовешь прохожих на помощь. Глеб! Но как он догадается, что я здесь? Он знает, что я поехала в офис к Толику, но о том, что меня надо искать в заброшенном доме, он и не подозревает. Что же делать?»

Сколько ей сидеть в этой комнате? Сколько ждать помощи? Или Толик вернется, когда сочтет, что уже достаточно ее наказал… «Нет, детский сад какой-то… Все-таки Толик еще ребенок. Придумать такую странную месть…»

Евгения заколотила в дверь кулаками.

У нее еще оставалась надежда, что появятся какие-то люди – например, строители, что возились на строительной площадке по соседству. Дети, решившие поиграть в казаки-разбойники. Бомжи (а что, тоже люди, и у них сердце есть, выпустили бы!), решившие поспать не под открытым небом, а в помещении…

Но Евгения вспомнила слова Толика о том, что сегодня тут никого не будет. Праздник, нерабочий день…

«Это что же – мне до завтра тут сидеть? До понедельника?» – растерянно подумала Евгения.

Она затихла. Старый дом был полон шорохов и скрипов. Сквозняков. Евгения вдруг почувствовала волны сквозняков, обдувающих ее со всех сторон. Как ни странно, пахло не затхлостью и плесенью, а… пахло борщом. Еще пахло мастикой для лыж. Свежей краской. Деревом, лаком – словно только что принесли в комнату новую мебель. Очередная струйка сквозняка принесла с собой запах кофе – густой, роскошный, аппетитный… Аромат женских духов – такой приятный, отдающий ежевикой… А потом запахло ёлкой и шампанским.

Замерев, стоя в темноте, Евгения вдруг почувствовала себя в эпицентре некоего вихря из запахов и… звуков. Да-да, были и звуки – тиканье часов, шарканье шлепанцев. Чье-то покашливание. Шуршание газеты. Звук включенного телевизора – как будто передавали футбольный матч. Чоканье бокалов. Смех. Детский плач.

– О господи… – прошептала Евгения с ужасом. Она что, сходит с ума?

Вдруг она услышала грохот.

Отчетливый и вполне реальный звук. Дом даже как будто дрогнул слегка.

И – наступила тишина. Но уже неприятная, гнетущая тишина. Тишина. После которой обязательно должно что-то произойти.

* * *

…У него в запасе оставалось ровно десять минут.

Толик на всякий случай подергал железную трубу – убедился, что Евгения заперта надежно.

– Толик! Открой дверь, ничего не видно… – закричала изнутри бывшая жена. – Толик! Толик, дверь захлопнулась… Помоги мне выйти! Ты слышишь? Толик!

Мужчина повернулся, пошел к лестнице. И в этот момент услышал, как внизу хлопнула дверь подъезда.

Кто пришел? Зачем?..

От ужаса у Толика дыхание перехватило… Он на цыпочках помчался назад. Свернул за угол, влетел в одну из комнат… Темный коридор, темная, с обугленными стенами кухня – здесь, по всей видимости, когда-то был пожар.

Толик знал старый дом наизусть – вот дверь, ведущая к черному ходу. Раньше так строили дома – с парадной лестницей и черным ходом, предназначенным для всяких хозяйственных нужд.

Толик прикрыл за собой дверь и ступил на лестницу. Здесь, в мрачном узком пространстве с крохотными окнами, расположенными между этажами, было особенно неприятно находиться. Декорация к фильму ужасов…

Толик стал осторожно спускаться по лестнице, держась за перила. «Кто сюда пришел? Зачем? Может, дверь в парадном хлопнула от сквозняка? Впрочем, неважно… Надо уходить как можно скорее!»

Под ногами валялись кирпичи, отбитая штукатурка. Одна из ступеней отсутствовала. Вцепившись в перила, Толик вытянул вперед ногу, нащупывая целую ступень, но в следующую секунду перила вдруг хрустнули и подломились.

Не успев ничего предпринять, мужчина полетел вниз, в лестничный пролет. Он упал этажом ниже и на какое-то время потерял сознание. По ощущениям – совсем ненадолго…

Когда он очнулся, то увидел перед собой заколоченную дверь. Сквозь щели сияло солнце. Вырвать доски – без проблем, они и так еле держатся.