Нежность

Сын Владимир уже взрослый человек, живет отдельно от родителей с гражданской женой Олей (познакомились в 2000 году). Он артист пантомимы, а в свободное время страстно увлекается Америкой 50-х. В интервью газете «Московский комсомолец» Владимир рассказал о себе следующее:

«У отца я денег не прошу, сам зарабатываю. Но деньги трачу только на музыку. Одних дисков у меня около тысячи, а еще же есть виниловые пластинки… Но какие-то копейки в кармане всегда есть – бутылку кока-колы могу себе позволить. А если что, одалживаю у родителей. Мне много не надо. Я не пью, не курю, никуда не хожу: ни в клубы, ни на дискотеки – мне это неинтересно…

Вот многие думают: природа в очередной раз отдохнула. Может быть. Может, я не настолько симпатичный, как отец со своими усами. Но я наблюдаю за многими детьми известных актеров. Про них говорят то же самое… Что бы я ни делал, все равно ярлык на мне уже 23 года один и тот же – сын. И все. Все клюют только на фамилию. А был бы я без фамилии – и что тогда? Вот, помню, на фестиваль в Выборг я приехал раньше отца. И ходил я там сам по себе, никто меня не замечал. А приехал отец, и сразу все эти журналисты: «Ой, вы сын? Так давайте сфотографируемся. Ах, вы тоже актер?! Ой, как интересно». А стоило отцу уехать – сразу и ажиотаж пропал, и моментально все куда-то испарились…

Отец мне не помогает в профессии. Говорит: «В твоем возрасте я сам всего добивался…» Конечно, ему везде открыты двери, все узнают. Но я не стараюсь его повторять…»

Дочь Панкратова от первого брака Светлана живет с матерью и отчимом в Нижнем Новгороде. В апреле 2001 года в газете «Жизнь» были напечатаны интервью с ней и ее мамой. Они рассказали следующее.

Светлана: «Иногда отец навещал меня. Помню, как-то привез коньки… Его периодически «пробивало» на любовь к дочери. Только эти чувства были весьма специфическими. Он звонил маме: «Я хочу видеть Свету!» – «Какие проблемы? Приезжай…» – «Нет, ты лучше вышли мне ее фотографию…»

Ирина: «Мы с Сашей иногда встречаемся. Он весь какой-то напряженный, неестественный. Спрашиваю, как дела, – начинает петушиться: «Все классно! Вот есть то-то, а еще то-то!» А у самого глаза – пустые и тоскливые. Козыряет: «У меня и для Ромки (сын Светы) доллары припасены!» Господи, думаю, какие доллары? Ведь видно же… Одет кое-как… Время от времени звонит мне ночью: «Ирка, я так тебя люблю!» И чуть не плачет. А в последний приезд подарил сборничек своей поэзии «Шаги к стихам». Сделал дарственную надпись: «Ирина и Борис (мой муж), какое счастье быть несчастливым!..»

Из интервью супруги Панкратова Юлии: «Жить с Панкратовым, да еще Черным, мне легко, потому что я ни с кем другим жить не смогла бы.

Другому я не могла бы простить ту боль, которую иногда ношу в своем сердце. Семейная жизнь может порой неожиданно обжечь, а вновь войти в колею, которая могла бы сохранить любовь и семейные отношения, бывает не так уж и легко. Я убеждена в одном: только женщина способна сберечь семейный очаг, чтобы в нем никогда не угасло бушующее пламя, которое однажды охватило влюбленных. Чувства не должны угасать. Их необходимо постоянно поддерживать, чтобы языки пламени, взвиваясь, вновь и вновь будоражили тело и душу. Это и есть любовь. Если хочешь остаться молодой, сохраняй ее, как бы тебе ни было тяжело. В этом я вижу главное отличие женщины от мужчины.

Я люблю Панкратова-Черного прежде всего за естественность его чувств. Для меня он ребенок с чистым сердцем. Люблю его за то, что он ничего не утаивает, живет открыто. Люблю даже за то, что он может быть мрачным, долго не разговаривать, а потом его словно «прорывает», и он болтает сутками, без остановки…»

В июне 2009 года Панкратов-Черный справил свое 60-летие. По этому поводу, как полагается, в СМИ было опубликовано сразу несколько интервью с юбиляром. Приведу отрывки из некоторых, где речь идет о личной жизни артиста.

«Московский комсомолец» (22 августа, автор – А. Мельман): «Сын у меня очень талантливый и в отличие от меня очень музыкальный. Володя в деда пошел. Его дед Владимир Васильевич Монахов – великий киноооператор, снимавший «Судьбу человека» с Бондарчуком, играл почти на всех музыкальных инструментах. До войны руководил оркестром и даже поступал в консерваторию. Но однажды, он ночевал на Киевском вокзале, простудился, у него вскочил фурункул, после чего дед не мог держать скрипку. А после войны он пошел во ВГИК на операторский, стал лауреатом Ленинской премии. И Володя, сын, сам сочиняет музыку, поет, причем на английском. Танцует прекрасно. Выступал даже в Концертном зале Чайковского вместе с Кобзоном и Розенбаумом. У меня на юбилее прекрасно выступил. Мы были с ним в Вашингтоне, он играл в университете перед студентами. Американцы визжали от восторга. Но сейчас он не может никак пробиться, и я не могу ему помочь, а просить не хочется…

Писали, что у меня еще есть две дочери – это неправда. Меня даже в аэропорт недавно пригласили, сказали, что там правнука мне привезут, это по телевизору показали. А история такая: я учился с одной девочкой. Потом ушел работать в Пензенский театр, а она в Симферопольский. Прошло три года, и вдруг она сообщает, что родила от меня дочь. Потом я узнал, от кого она родила. Но я помогал. Наивно думал: а вдруг все-таки я отец? А девочки-однокурсницы, ее подруги, мне сказали: «Саша, да это треп полный. Она тебя просто обула, как лоха кинула». Так что все это бред. А вот настоящего внука жду. Скорей бы уж. На пенсию-то зря, что ли, отправили?».

«Мир новостей» (1 сентября, автор – А. Колобаев): «Сейчас моя жена Юля занимается всеми моими делами. Она мой и ангел-хранитель, и вышибала, и менеджер, и секретарь. Она отгоняет ненужных людей, кормит меня с ложечки, потому что я много говорю и ничего не ем… Без нее я голодный и несчастный. Если Юля на три дня остается на даче, дома просто караул! Я звоню всем моим друзьям и говорю: «Монахова меня бросила». За мной нужен глаз да глаз. 15 чайников, Юля подсчитала, я сжег, забывая выключить…

Детей у меня много. Правда, от разных браков. От первого – дочь Светлана, они с внуком живут в Нижнем Новгороде. В Москве – дочь Дина. Нашему с Юлей сыну Володе уже 28 лет. Окончил ГИТИС, эстрадно-цирковое училище, а до этого учился журналистике…»

Анатолий ПАПАНОВ

В 1942 году Папанов вернулся по ранению с фронта и поступил на актерский факультет ГИТИСа. Именно там он и познакомился со своей будущей женой – Надеждой Каратаевой. Далее послушаем ее собственный рассказ:

«Мы с Толей должны были в этой жизни встретиться обязательно. Оба мы москвичи, он жил на Малых Кочках, а я рядом – на Пироговке. Даже какое-то время в одной школе учились, но он раньше меня, поэтому мы и не знали друг друга…

Перед самой войной, в 1941 году, я поступила в ГИТИС на актерский факультет. Списки принятых в институт вывесили как раз 22 июня, поэтому учиться мне тогда не пришлось. Педагоги эвакуировались, а я решила уйти на фронт. Окончила курсы медсестер и устроилась работать в санитарный поезд. Работала два года. В 1943 году мой поезд расформировали, и меня отпустили на учебу в ГИТИС. Вот тогда я и увидела впервые Анатолия Дмитриевича. Он был в линялой гимнастерке, с нашивками ранений, с палочкой – хромал после ранения в стопу. У него не было двух пальцев на ноге…