Нежные сети страсти

Взгляд у графа блуждал и метался, словно он не вполне понимал, что происходит, и Гарет увидел в этом тревожный симптом. Граф был опытным и искусным политиком, изворотливым и умным, и Гарет никогда, вплоть до этого момента, не видел его растерянным. Похоже, впервые в жизни его отец столкнулся с ситуацией, когда он бессилен что-либо изменить, и не мог поверить в это.

– Надо что-то делать, – произнес граф словно заклинание.

– Кое-что уже делается, – ответил Гарет. – Только это не совсем то, чего бы вам хотелось.

Взгляд графа тут же стал жестче, и Гарет понял, что зашел слишком далеко.

– Суттара необходимо спасти. Я этого не потерплю.

– И потому надо принести в жертву меня? И леди Боудисию вместо леди Оливии? Я так не думаю.

– Я так думаю, сын мой, – сказал граф с угрозой в голосе. – Суттар – наследник. Мы не можем допустить, чтобы такое случилось с ним. Вы похожи. Ты отправишься в Эдинбург, явишься в суд и сделаешь так, чтобы об ошибке той женщины никто больше не вспоминал. – Граф сделал особый упор на слове «ошибка».

– Нет, сэр. – Гарет смотрел на отца сверху вниз. – Я помог Суттару, насколько это было в моих силах. Я согласился поселить у себя в доме его сына. Я даже согласился признать в нем собственного побочного сына – все для того, чтобы сохранить брак Суттара и репутацию леди Оливии. Но тогда я поверил брату, сообщившему, что его первая жена мертва.

– Сын Суттара? – Лицо графа сделалось красно-коричневым.

Гарет ущипнул себя за переносицу. Черт бы побрал этого повесу! Сейчас-то можно выложить отцу все начистоту.

– Он все еще кое-что скрывает от вас, сэр. Если эта шотландка докажет легитимность их брака, мальчик будет признан наследником Суттара.

– Наследником? Ты что, тоже сошел с ума? Если у них есть ребенок, тогда тем более надо снять с Суттара ответственность. Чтобы сын лавочника стал восьмым графом Роксвеллом? Не бывать этому никогда!

– Но, милорд, – подала голос Боу. Она остановилась в дверном проеме между спальней и гостиной. На ней был плотно запахнутый халат, надетый поверх двух или трех нижних юбок. – Вы тут бессильны. Таков закон.

– Не лезьте не в свое дело!

– Вы считаете, что это не мое дело? – Боу подошла к графу почти вплотную. Гарет затаил дыхание, чтобы не ухмыльнуться в столь драматичный момент. Босоногая, с заплетенными в косу волосами, она казалась моложе, чем была на самом деле, – девочка, наивное дитя, которое так легко запугать.

Граф презрительно хмыкнул, и Боу, сделав глубокий вдох, выдала одним махом:

– Это мой брак и мою репутацию вы предлагаете положить на жертвенный алтарь, покрывая безответственность и глупость Суттара, и я этого не допущу.

– Вам нечего класть на алтарь, миледи. У вас нет репутации, – со злобной усмешкой парировал граф.

Боу улыбнулась точно так же хищно и холодно, как умел улыбаться ее отец. Ухмылка сползла с лица графа, и он даже скосил глаза на Гарета, словно искал у него поддержки.

Боу плотоядно облизнула губы.

– Вы думаете, что герцог позволит вам действовать в таком ключе? Он объявит вам войну. И, клянусь, я вытащу на свет все ваше грязное белье и дам на растерзание сплетникам. Развод леди Уорсли будет казаться сущими пустяками по сравнению с тем, что предоставлю им я. И, знайте, предоставлю с удовольствием. Помните об этом, – сказала она и, подавшись навстречу графу, понизив голос до шепота, добавила: – Я ничего не упущу.

– Вы можете вновь выйти замуж, как только развод будет оформлен, – с ноткой отчаяния в голосе предложил граф.

– Так же как и Оливия, – парировала Боу.

– Леди Оливия не вертихвостка вроде вас, – огрызнулся граф, стащил с головы парик и принялся мять его в руке. – И с какой стати наследнице выходить замуж за того, у кого уже есть наследник? Это было бы бездумным расточительством. Ее отец никогда этого не допустит. Значит, придется вам идти на жертвы. – Сделав упор на слове «вам», он потряс париком перед ее носом.

– Я думаю, вы недостаточно хорошо все обдумали, отец, – вмешался Гарет, решив, что сейчас граф и Боу перейдут от слов к действиям. – Замена не пройдет, даже если судьи окажутся слепыми.

– Это еще почему? – не сдавался граф.

– Все дело в датах, сэр. В датах. – Гарету было даже неловко за отца. Неужели ему, такому проницательному и умному политику, надо объяснять столь очевидные факты? Уже одно это говорило о том, что граф от всего случившегося явно не в себе. – В исковом заявлении даты уже проставлены, а беда в том, что, пока Суттар тешил свою плоть в Шотландии, я занимался тем же за пределами Британии.

Боу праздновала триумф. Граф выдал целую тираду отборных ругательств.

– Только посмотри на нее. Истинная леди сочла бы себя оскорбленной, а с этой как с гуся вода.

– Истинный джентльмен не заставил бы леди краснеть, так что давайте считать, что счет у нас равный, милорд.

– Вот стерва, – сквозь зубы процедил граф.

Боу сделала реверанс так, как если бы перед ней был король. Сама элегантность, а босые ноги и домашний халат тому не помеха. Действительно стерва. Она буквально нарывалась на то, чтобы отец ее ударил. Но доводить до этого Гарету совсем не хотелось.

– Отец, я предлагаю вам подготовиться к худшему. Когда скандал разразится, а он разразится, теперь это уже неизбежно, наверное, лучше, чтобы матери не было в городе.

Граф окинул их обоих сердитым взглядом, словно это они были виноваты в случившемся, словно он пытался найти логическое объяснение тому, что в произошедшей катастрофе надо винить именно их.

– Пожалуй, я все же отвезу твою мать на воды. – Граф развернулся и, нахлобучив парик, направился к двери. Но на пороге снова обернулся.

– Я о мальчике. Хочу увидеть его перед отъездом.

– Боюсь, что это невозможно, сэр, – сказал Гарет.

– Отчего это, позволь спросить?

– Он пропал, – сказала Боу. – И нам пока не удалось его вернуть.

Граф побледнел.

– Этого не может быть! Вы же не хотите сказать, что просто взяли и потеряли наследника титула! Вы понимаете, что это значит?

– Это означало бы отсутствие претендента на титул после смерти Суттара, – ответил Гарет, и тогда им овладел ужас, подобный тому, который охватил его отца. До сих пор Гарету не приходило в голову подумать об этом. Проклятие!