Нежный бар
Шрифт:
— Эта пьеса была ему близка из-за его любви к затмениям, — сказал Банкир.
— Линкольн верил в предзнаменования, — заметил Генерал Грант.
— А кто же в них не верит? — хмыкнул дядя Чарли.
— Линкольн читал «Макбета» за несколько дней до того, как его убили, — продолжил Банкир. — Вы это знали? Можете себе представить, как он сидит в своем цилиндре и читает про «убийство, подлое, как все убийства», прямо перед тем, как его должны убить?
— Ты думаешь, на нем была шляпа, когда он читал? — вмешался Дон. — Не может быть, чтобы Линкольн читал в цилиндре.
— Тебе бы пошел цилиндр, — сказал Банкир дяде Чарли.
Представив дядю Чарли в цилиндре, все громко рассмеялись.
— Господи, как я скучаю по своим волосам, —
— Эй, Кольт! — крикнул кто-то с другого конца бара. — Я только что вспомнил еще одного злодея из «Бэтмена»! Король Часов!
— Молодец, — сказал Кольт, добавив имя в список.
— Как насчет Господина Соленого?
— Нет, — отмел это предложение дядя Чарли. — Не было там Господина Соленого.
— Совершенно верно, — согласился я. — Совершенно верно.
31
АЛАДДИН
В тот год в День благодарения я работал двойную смену и когда добрался до дедушкиного дома, от ужина не осталось и крошки. Дома было темно. Двоюродные сестры спали. Я дошел до «Пабликанов» и увидел там толпу народу. Вечер Дня благодарения всегда был самым многолюдным вечером в баре: жители города собирались там после ужина, а те, кто когда-то жил в городе, возвращались, ища встречи с бывшими возлюбленными и старыми друзьями.
Прямо в дверях я столкнулся с ДеПьетро, моим одноклассником из школы Шелтер-Рок. Я не видел его много лет. Он работал во Всемирном торговом центре, как он сказал, брокером казначейских облигаций. Он спросил, как я провел День благодарения.
— День благодарения? — переспросил я.
— Что, даже индейки не поел? — удивился ДеПьетро.
Я покачал головой.
— Плохо выглядишь, дружище. Ты похож на мужчину, которому помогли бы «Шелковые трусики».
«За штурвалом» был Кольт, и ДеПьетро попросил его смешать немного «Шелковых трусиков». Когда я поинтересовался, что такое «Шелковые трусики», ДеПьетро и Кольт замахали руками, будто я не был должен забивать себе голову такими мелочами.
— Салют, — сказал Кольт, выливая прозрачную жидкость из графина в стакан для виски. Несмотря на прозрачность, она лилась медленно, как сироп.
— На вкус напоминает замороженные персики, — сказал я, потягивая напиток.
— Эта штука тебе все персики отморозит, я обещаю, — сказал Кольт.
— Мне нужно что-нибудь съесть, — попросил я. — Не слишком поздно попросить Вонючку сделать мне бургер?
ДеПьетро настаивал, чтобы я немедленно поехал с ним домой к его родителям. У него для меня был сюрприз. Сил сопротивляться у меня не осталось. «Шелковые трусики» ударили в голову, как коктейль из валиума. ДеПьетро с безумной скоростью проехал через Манхассет-Вудз и резко притормозил у высокого дома в стиле Тюдоров, который показался мне знакомым. Я подумал, что в детстве, возможно, я заглядывал в его окна. ДеПьетро провел меня через черный ход в безупречно чистую кухню и наполнил мне доверху тарелку остатками ужина: индейкой, фаршированной грецкими орехами, и куском тыквенного пирога. Пока я угощался, ДеПьетро рассказывал мне истории, незабываемые истории, в том числе об одном его знакомом парне, который побил рекорд по гольфу в клубе «Пландом кантри» за неделю до того, как ему исполнилось восемнадцать. Выпятив грудь, парень показал свой результат профессионалу, а тот попросил его убраться: чтобы установить рекорд, нужно быть восемнадцатилетним. Через неделю утром в день своего восемнадцатилетия парень вернулся в клуб, позвал мальчика, приносящего мячи, потом пошел и снова побил рекорд. Показав профессионалу свою карточку с результатами, он сказал, что тот может засунуть ее себе в задницу. «Его удар в девятую лунку был произведением искусства, — сказал ДеПьетро. — Кто-то мне говорил, что последний мячик он забил с расстояния сорока дюймов, шельмец».
Я сообщил ДеПьетро, что отдал бы все на свете — кроме этой тарелки с едой, стоявшей передо мной, —
за подобную уверенность в себе.Наевшийся досыта и довольный, я вернулся с ДеПьетро в «Пабликаны» и выпил еще «Шелковых трусиков», а в три часа утра я выпал из его БМВ с откидывающимся верхом на площадку перед дедушкиным домом, перечислив все, за что я благодарен жизни, а именно: ДеПьетро, «Шелковые трусики» и «Пабликаны» — последнее, как потом божился ДеПьетро, я произнес как «Пирог-аны».
По прошествии нескольких недель я сидел в баре с Атлетом и рассказывал ему, что работаю над новой теорией о «Пабликанах». На День благодарения мне было голодно и одиноко? В «Пабликанах» меня накормили. У меня была депрессия из-за Господина Соленого? «Пабликаны» отвлекли меня. Я всегда думал о «Пабликанах» как о приюте, но теперь верил, что этот бар — нечто другое.
— «Пабликаны» — это лампа Аладдина Лонг-Айленда, — сказал я. — Загадай желание, потри руку о стойку бара — готово. Аладдин все исполнит.
— Погоди-ка, — остановил меня Атлет. — Аладдин — это парень, который потер лампу, или джинн внутри лампы?
— Какая разница!
— «Пабликаны» исполняют желания? — Атлет поднял глаза и сказал, обращаясь к стропилам: — Я хочу, чтобы в Бельмонте первой пришла четвертая лошадь в седьмом забеге.
Дядя Чарли фыркнул.
Мужчина в роскошном верблюжьем пальто вошел в бар и спросил, о чем мы разговариваем.
— Об Аладдине, — ответил Атлет.
— Да, — сказал мужчина, одобрительно улыбаясь. — Он был великолепен в «Шейн».
— Ты имеешь в виду Алана Лэдда, [79] — уточнил Атлет.
Женщина с кричаще-желтыми, как полицейская лента, волосами услышала наш разговор.
— Я обожала это шоу! — закричала она.
— Какое шоу? — спросил Атлет.
— «Пароль».
— Это шоу с Алленом Ладденом, [80] — кивнул Атлет.
— Аллен Ладден осуществляет желания? — спросил мужчина в пальто.
— Конечно, — сказал Атлет. Затем наклонился ко мне и пробормотал: — Пароль: «придурки».
79
Алан Волбридж Лэдд (1913–1964) — американский актер, сыгравший главную роль в вестерне «Шейн».
80
Аллен Ладден (1917–1981) — американский телеведущий.
Я спросил дядю Чарли, что он думает о моей теории про «Пабликаны» — Аладдина.
— Единственный Аладдин, который меня волнует, находится в Вегасе, — сказал дядя.
Когда в тот вечер народ стал прибывать в бар, я напомнил дяде Чарли о том, что «Пабликаны» становятся все многолюднее и многолюднее день ото дня. Каждый вечер был как День благодарения.
— Ты даже не представляешь, — сказал дядя. — Ты представить себе не можешь, как много здесь выпивают за неделю. Миссисипи «Мичелоба», Гурон «Хайнекена».
— Гурон или Понтчартрейн? [81] — уточнил Атлет.
— А что больше? — спросил дядя Чарли.
— Больше Понтчартрейн. Я думаю, ты хотел сказать Понтчартрейн?
— Да я бы никогда в жизни не сказал Понтчартрейн!
Рекордным прибылям той осенью бар в некоторой степени был обязан Уолл-стрит. Фондовый рынок поднимался, что принесло большие выручки почти каждому бару во всех трех штатах вокруг столицы. Но настоящим виновником стремительного подъема «Пабликанов», по мнению дяди Чарли и других барных мудрецов, был Стив. Благодаря ему в бар по-прежнему стягивались люди — по причинам, которые не объяснишь словами.
81
Понтчартрейн — второе по величине озеро с соленой водой в США.