Нежный бренд, или Рождество в Париже

Я пожимаю плечами, улыбаюсь и лепечу что-то нечленораздельное. Отвечать на этот вопрос выше моих сил.

Подруга подбирается, смотрит на меня сверху вниз и начинает говорить странным медовым голосом:

– Ты посмотри на себя, моя дорогая! Ты стройная блондинка с ослепительной улыбкой. На кого ты себя размениваешь?

– Я себя не размениваю!

– Ну ладно, не обижайся. Это я на своем опыте прошла. Представляешь, если бы я вовремя не рассталась со своими фантазиями, то так бы и прозябала с первым мужем.

Мне-то кажется, что и тогда ее жизнь нельзя было назвать прозябанием. Импозантный обеспеченный мужчина не мог на нее наглядеться и надышаться.

– И третье. Самое важное. Включись! Куда все время уходит твое внимание? Мы повторяем правило «Трех П»…

Я изо всех сил стараюсь включиться. Из ее ярко-красных губ вылетают слова, которые никак не могут долететь до моего сознания. Три П! Правило Полного Провала или Правило Постельных Продаж… – по привычке рекламиста начинаю перебирать варианты.

– Подарки он тебе дарит? – Этот вопрос возвращает меня обратно.

– Да, конечно! – Я оживляюсь. Выдвигаю ящик стола и радостно извлекаю неопровержимые доказательства твоей любви: – Пожалуйста! Ручка с золотым пером. Parker. Еще есть позолоченная «флэшка». Посмотри!

Но она смотрит не на «флэшку», а на меня. Смотрит как на безнадежную неудачницу.

– Ты что, прикидываешься или вправду не понимаешь? Нормальные мужчины дарят своим возлюбленным машины, квартиры, шубы. А не эти копеечные побрякушки, что ты мне здесь показываешь!

Мне хочется закрыть уши и убежать. Выйти из этой ситуации и больше никогда не возвращаться!.. Но я ведь сама пригласила ее, значит, придется довести разговор до конца.

– Кстати о шубах, – говорит она. – Тебе очень пойдет норковая шуба.

– А у меня уже есть. Из ласки. В магазине сказали, что ласка – сестра норки.

– Ага! – Она хмыкает. – Сестра норки и подруга собаки. Да ты даже не представляешь, какие могут быть шикарные шубы! Недавно я была на вечеринке. Там собирались очень серьезные люди. Так вот, уходя, я столкнулась в туалете с одной знакомой. Она показывала новую шубу из голубой норки. Кружилась, чтобы был виден крой полусолнцем, а все стояли возле умывальников и хлопали!

Я молчу. Мне не дано осознать прелести кружения по туалету в норковой шубе.

– Я, между прочим, по своим каналам про твоего узнавала, – продолжает она. – Он еврей. А быть евреем модно. Если ты еврей, у тебя есть деньги. У твоего есть деньги. И много. Просто он не хочет их на тебя тратить. Значит, у него есть другая. Как подруга, я должна тебе это сказать.

– Нет у него никакой другой. Нет! – Я мотаю головой.

– Все так думают в подобных ситуациях. – Она смотрит на меня с жалостью.

– Я не думаю. Я точно знаю. Я чувствую, что живу в его сердце!.. – Я уже еле сдерживаю слезы.

– Ты его абсолютно не интересуешь, – отчеканивает она.

Яд мгновенно проникает в мое сердце. Словно сквозь туман, я слышу ее слова:

– У тебя глюки. Романтические фантазии. Ничего общего с реальной жизнью. Послушай моего совета, а то так и будешь прозябать в своем рекламном агентстве. Ищи другого мужчину. Ты достойна большего!

Не замечая моего смятения, она чмокает губами возле моей щеки.

Закрыв за ней дверь, я беззвучно рыдаю, потеряв всякий контроль над собой. Я плачу о своих иллюзиях, с которыми мне не хочется расставаться. О наших редких встречах. О моих частых мыслях.

Все это так важно для меня! Но только в моей власти признать и считать это важным.

А чужое мнение? Оно чужое. И без моего выбора моим не станет. И только я решаю, что для меня – жизнь, а что – прозябание.

Я трогаю мышку, и звездная галактика, летящая мне навстречу, превращается в чистый лист документа Word.

Надо отвлечься и заняться листовкой про фильтры. Надо начать работать.

И я пишу первое, что приходит в голову:

«Фильтруй!»

Правая рука поэта

Вот уже десять минут я сижу, разглядывая входную дверь. Хозяйка кабинета не появляется, хотя ее секретарь просила подождать «минуточку». Я пришла на сеанс эзотерического психоанализа, вот угораздило-то!

Наверное, в первую очередь мной руководило любопытство. Я ведь сама писала в тексте буклета, что здесь работают специалисты, которые используют синтез тайных знаний востока и новейших достижений западной мысли. Что же они со мной будут делать? Вот положат на диван и заставят вспоминать всю жизнь от самого рождения – кто, когда и чем меня обидел. Что-то не хочется… Может, уйти, пока не поздно?

Впрочем, никакого дивана в кабинете не было. Два уютных кресла с высокими подголовниками, между ними – журнальный столик с закрытым ноутбуком. Книжный шкаф с затемненными стеклами. Много зелени в разноцветных керамических горшках – пальма над моей головой почти упирается в потолок. На потолке нарисовано небо, усыпанное золотыми звездами. И везде – на журнальном столике, на книжном шкафу, на подоконнике – свечи. Самая большая, красная, сплошь покрытая мелкой арабской вязью, в начищенном до блеска старинном медном подсвечнике, стояла на полу, рядом с моим креслом.

А может, сейчас войдет, звеня массивными серьгами и монистами на руках и ногах, восточная женщина в длинной яркой юбке, с гладкими черными волосами… Она посмотрит на меня пронзительным взглядом темных глаз, разложит карты и произнесет: «У меня есть для вас две новости: хорошая и очень хорошая».

Нет! Эзотерические психоаналитики такими фразами не говорят. А какими говорят?

«О, возлюбленная сестра! – может, она начнет именно так, чтобы растопить лед моего недоверия? – О, возлюбленная сестра, я знаю, ты перенесла много обид. Столько, сколько звезд на этом небосклоне!» И экспрессивным жестом она покажет на потолок. Потом руками в крупных перстнях раскинет карты: «Карты говорят: ты рождена, чтобы быть счастливой! Твой избранник изменит свое поведение, и очень скоро тебя ждут радостные события!»

Я удовлетворенно прикрыла глаза…

– Извините за опоздание! – Стремительно вошедшая в кабинет женщина улыбнулась мне и села в кресло напротив.

Светлые волосы коротко подстрижены, серьезные глаза внимательно смотрят сквозь очки в легкой оправе. Серый бархатный пиджак с атласной окантовкой, белоснежная шелковая блуза с мягким свободным бантом. Ничего общего с тем, что я себе напредставляла.

– Итак, начнем. – Она пододвинула мне лист бумаги и ручку. – По телефону вы обозначили главную проблему. Если я правильно поняла, вы хотели бы добиться взаимной любви…