Нежный холод

— Пока нет. — Полицейский вытер нос краем рукава. — Ох, простите, забыл, как вас зовут.

— Детектив Дэниелс, — ответил модно одетый мужчина. — А вон там — детектив Гриви. Вы новенький?

Полицейские упаковали тело Тодда в примерно подходящий под его размер толстый черный мешок и положили в багажник фургона, словно какую-то кладь.

Тодд наблюдал, как его привезли к серому зданию, распаковали и уложили на стол. В комнате, заставленной металлическими столами, крупный, накаченный усатый мужчина потер лицо руками, чтобы немного проснуться. Потом он оперся о стол, на котором лежал Тодд.

— Так, — сказал он.

Тодд будто во сне проскользил в коридор. Он проплыл мимо двери, за которой в небольшом офисе без окон сидели детективы.

Детектив Гриви посмотрела в свой блокнот и произнесла:

— Тодд Майер.

— По описанию подходит. — Дэниелс кивнул. — Его мать вчера заявила об исчезновении. У нее сейчас Риггс. Она мать-одиночка. Сестер и братьев нет.

— Черт. — Гриви растерянно похлопала по карманам. — Черт, черт, черт.

Дэниелс откинулся на спинку стула и вытянул длинные ноги так, что они показались с противоположной стороны стола.

— Дэвис и Риггс привезут ее на опознание.

Гриви скрестила пальцы на животе и нахмурилась.

— Гребаный пацан.

Дэниелс кивнул:

— Гребаный пацан.

Люминесцентные лампы над ними щелкали, и казалось, что это хомяк скребется о стекло. Стул под Гриви скрипел оттого, что она раскачивалась на нем вправо и влево.

— А что с одеждой? — поинтересовалась она.

Дэниелс помотал головой.

— Ни телефона. Ни кошелька. Никакой одежды. Хотя рядом с телом была найдена розовая варежка, а потом чья-то собака принесла еще одну. Так что у нас есть пара.

Он уставился в монитор и не переставая щелкал мышкой.

— По утрам там гуляет очень много людей. Все с собаками. Может, кто-то прихватил остальные вещи. Полицейские продолжают поиск.

Гриви встала и написала черным маркером на белой доске имя Тодда. Получилось больше похоже на Тодд Мойер.

Глубоко вздохнув, она уселась обратно на стул.

— Значит, так… — Дэниелс оглядел свой стол. — Я запрошу данные по местным насильникам. А ты-ы-ы…

Гриви снова встала и придвинула к себе доску.

— Распечатка звонков. Электронная почта. Соцсети. Джон прошерстит его компьютер. Нам известно, в какую школу он ходил?

— В частную, в академию Олбрайт. — Дэниелс что-то искал в компьютере. — Ты была права. Ему семнадцать.

— Семнадцать. — Гриви вздохнула и вышла из офиса.

Тодд последовал за ней, словно воздушный змей на веревочке. Он вылетел за Гриви на улицу, где она выкурила сигарету в четыре глубоких затяжки, а потом затушила окурок о перила, напевая песню, которую Тодд никогда прежде не слышал.

Через несколько минут к Гриви и Дэниелсу приехал коп с распечатанной цветной фотографией Тодда, которую тут же прикрепили к доске синей изолентой.

Тодд отчетливо помнил день, когда было сделано это фото. Фотографировались в школьной столовой, всем надо было записаться на определенное время, к которому следовало подойти и щелкнуться. Тодд тогда учился в двенадцатом классе и специально выбрал обеденное время, чтобы ни с кем не пересекаться.

Он помнил, как стоял тогда перед фотографом, а тот сильно потел в своей желтой футболке, которая ему была явна мала. В руке фотограф сжимал плюшевого желтого цыпленка и весело размахивал им перед школьниками.

— Улыбочку? — попросил фотограф.

Тодд немного покрутился на стуле. За спиной у него располагался баннер с гербом академии.

— Нет, — отрезал он.

Выпрямившись, он принял позу и почувствовал, как по венам пробежал лед.

«Тодд Майер холоден как лед».

— Ой, да ладно тебе, — начал уговаривать его фотограф, потрясая перед Тоддом плюшевым цыпленком. — Ну улыбнись разок.

И тут дверь за фотографом отворилась.

Лицо Тодда расплылось в улыбке. Словно энергичный молодой росток, она пробилась сквозь застывшее выражение его лица, обычно говорящее, что ему все по барабану. Эта улыбка напоминала беглеца, вырвавшегося на свободу, и именно из-за нее Тодд выглядел недоумком.

Как оказалось, в столовую вошел парень с пышной копной волос и немного флегматичной улыбкой. Он повалился на стул, придвинутый к стене, потому что был следующим в очереди фотографироваться.

Прежде чем Тодд успел опомниться и вернуть себе дежурное выражение лица, фотограф (Тодд был уверен, что он ненавидел свою работу) успел сделать снимок.

Вот так и получилась эта единственная в мире фотография, на которой уже взрослый Тодд лыбится, как идиот.

Он даже на себя непохож.

А теперь эту фотку будут рассматривать детективы и думать, что вот таким и был Тодд Майер. Эту фотку и фото его тела в парке. Что за двойственность!

— Ладно, — пробормотала Гриви, постукивая блокнотом по столу и не отрываясь от фото на доске. — Пора.

Джорджия. «Два человека вместе жуют жвачку»

Сегодня 21 января. Когда я узнала о смерти Тодда Майера, я сидела на уроке французского рядом с Кэрри.

Мы «составляли глаголы», как это называла мадам де ла Фонтен. «Составляли таблицы глаголов».

— Kate manges un gommes avec^[1]. — Кэрри выводит фразу на французском в рабочей тетради. В ее ручке почти закончились чернила. У Кэрри длинные и тонкие пальцы, а на ногтях прозрачный лак, который она обдирает, когда ей становится скучно. Она задумчиво крутит ручку в руках.

— Жует avec?

— Как можно с кем-то жевать жвачку? — спрашиваю я Кэрри. В классе пахнет чипсами со вкусом лука и сметаны.

Кэрри очень blanche, то есть очень белая. Может, поэтому она настолько популярна в школе, а я, наполовину азиатка, нет. Но я, конечно, не эксперт. А еще Кэрри очень богатая, ну, или ее семья. В частной школе для девочек, в которой учится полно богатеньких детей, это важно. И белой быть очень важно.

До прошлого года Кэрри была лучшей подружкой этой Ширли Мейсон, пожалуй, самой популярной девочки в школе. Ширли тоже очень белая и очень богатая. Ширли и Кэрри всегда носили одинаковые прически, заколки, даже рюкзаки. Не удивлюсь, если они и на занятия по верховой езде ходили вдвоем или что-то в этом роде.