Нежный свет. Невеста для архимага

— Вера — последний свет Шайн Флай.

— Может, в том мире она уже успела родить ребенка? — с надеждой.

— Мы не забираем женщин, у которых есть дети. Так что, нет. Об этом можешь забыть.

— Умеешь ты все испортить, чертов Шайн Дрим, — зло буркнула и снова обреченно уткнулась в шею.

Впервые в жизни Ричард был согласен со сварливой защитницей рода Шайн Флай. Умеет он все испортить. Но кое-что Зиночка не учла, он может и все починить. Обычно получается, но сейчас архимаг не был уверен ни в чем. Все, чего он хотел — это не потерять Веру. Пусть живет, даже если придя в себя пошлет его к чертям с браком и уедет путешествовать.

Минуты тянулись как часы, а часы превращались в вечность. В вечность, которой он никогда не отдаст Веру.

Вставало ли еще раз солнце и садилось ли? Этого Ричард не помнил. Но через несколько десятков вечностей стал понимать, что теряет зрение и слух. Он то пропадал из реальности, то включался снова и продолжал мешать снадобье за снадобьем. В круглой комнате витал тяжелый запах трав и испарений, светлая рубашка насквозь промокла от пота и постоянно липла к спине.

Очередная темнота и откуда-то издалека голос:

— Ричард, — слабый и знакомый до боли. — Ричард…

— Вера? — попытался открыть глаза, но вокруг лишь темнота.

— Я здесь. Руку, скорее, — голос отдается эхом, как будто Вера очень и очень далеко.

Он не видит её, но сможет ли дотянуться? Попробовать стоит. Кровать где-то справа, значит, руку нужно протянуть туда. К счастью, силы на это еще остались. Вытянул вперед наобум и тут же ощутил прикосновение горячих пальцев.

Вера вцепилась в него, как утопающий в спасательный круг.

— Бери мой свет. Отдай свою тьму.

Он слушался, как заколдованный. Если Вера просит…

— Ты не умрешь? — спросил тихо.

— Я хочу жить. Бери мой свет. Отдай свою тьму. Скорее.

Зрение возвращалось постепенно. Чем больше света, тем лучше самочувствие. Он как будто проспал два дня и съел хороший обед. Теперь Ричард видел переплетенные пальцы и сияние, оплетающее его правое предплечья. Руку Веры точно так же оплетала его темнота.

— Хватит. Так ты отдашь весь свет! — попытался расцепить руки.

— Мне нужна вся тьма, а тебе весь свет. Ты сам сказал, что я твоя. Так забирай. Всю.

Он слышал её голос, но губы Веры. покрывшиеся сухой коркой, не двигались. Может, это бред? Додумать Ричард просто не успел. Рука как будто приросла к руке. Остановить процесс невозможно. Свет заполняет его, как вино глиняный сосуд. Тьма улетает к Вере.

Сколько это длится? Почему Зиночка удивленно приподнимает морду, а потом резко прыгает с кровати на широкий подоконник? Вспышка ослепляет и боль, как будто кто-то раскаленным лезвием выжигает на предплечье витиеватый узор. Кто? Неизвестно. Но вот сияющее плетение от запястья до локтя появляется само собой. У него серебристое, у Веры на руке черное.

— Всё, закончилось, — блаженная улыбка на сухих губах женщины.

Её рука, что так крепко сжимала его, ослабла и упала на покрывало. Ричард удивленно рассматривал свой рисунок, прислушиваясь к ощущениям. Сияет. Он весь сияет, как лапочка. Так, как сияла когда-то Вера.

— Что это было?

— То, что спасло её, — Зиночка вернулась на подушку. — Жар спал. Скоро она придет в себя. Ух, обожаю древние ритуалы! Этот запах подгоревшей кожи, ощущение полного слияния и опустошения.

Ласка взъерошила шерсть и почесалась, выставляя свой хвост в самом невыгодном свете.

— Что это был за ритуал?

— Да, ерунда. Древний магический ритуал заключения брака. Он не практикуется уже десять тысяч лет, потому что доступен только сильным магам и связывает два рода навсегда. Не всем это по нраву. Фактически ты стал частью рода Шайн Флай, а она частью рода Шайн Дрим. Вера приняла твою силу и излечилась, а ты принял её силу и теперь болен ведьмовской чумой. Но твоя магия быстро её прикончит, — довольно потянулась. — Моя девочка крута. Короче, совет да любовь, ребята! А я, наконец, высплюсь нормально!?

Глава 27. Проснись и обалдей, Вера!

Темно, горячо и липко. Один вдох, как три недели работы без выходных, праздников и обедов. Встать, переодеться, принять душ и обнять сидящего рядом Ричарда — за гранью возможного. Дышать, моя задача просто дышать и не поддаваться тому, что сковывает черными тисками мою шею, лишая воздуха.

Я бьюсь внутри клетки из жара и собственного тела. Холодный носик тыкается в шею. Зиночка? Ну явно не Шур-ран!

Это не замок Шайн Флай, я не вижу знакомых потоков света. Вокруг лишь темнота, она тянет ко мне свои щупальца и сплетает с мутными очертаниями человека рядом. Это придает мне сил на новый вдох, но не больше.

Тянусь к своему свету, но он не реагирует и не слушается. Заражен каким-то безумием. Еще немного и сияние, способное дарить жизнь, превратится в беспощадное цунами, которое уничтожит меня и темноту, что дарит силы на новый вдох.

Нужно вырваться…

— Вериона, — тихий шепот откуда-то изнутри. Странно знакомый мягкий голос.

— Кто это?

— Мой свет в тебе, как и свет сотен других. Меня зовут Элейн. Ты была слишком мала, чтобы помнить мои колыбельные.

— Мама? — горло сжимает тисками.

— Да. Мать, которая не смогла быть с тобой рядом. Мать, которая не смогла защитить дочерей от беды. Ты больна, Вериона. Есть только один шанс спастись. Я здесь, чтобы помочь.

— Какой? — нет сил обижаться, нет сил спорить. Я хочу вырваться на свободу и рефлексия на семейные темы мне в этом не поможет.

— Отдать весь свой свет магу, но в обмен он должен отдать тебе свою тьму. Без остатка.

— И что будет?

— Вирус чумы не убивает магов, он гибнет от переизбытка тьмы. Так Тезериус обезопасил себя и своих помощников. Ты вылечишься, и вспыхнет новый свет. Уже не зараженный.

— Легко. Мне нужен Ричард! — пытаюсь улыбнуться, но сил нет и губы не шевелятся. — Стоп. А что будет с другими? Если еще кто-то заразится? Придется заставить других магов тоже такое проделывать?

— Этот ритуал можно провести только один раз в жизни. Но ты последняя, Вера, в ком еще жил вирус чумы. Ты подцепила его в той деревне много лет назад и, когда твой свет вошел в силу, чума стала сильнее и отравила его. Остальных защищает вакцина архимага, этого достаточно.

— Хорошо. Тогда Ричард. Ричард! — пытаюсь кричать, но бесполезно. Черт. Что же делать?