Незийский калейдоскоп

— Сто тысяч.

Внутри у Саймона что-то оборвалось, по коже поползли мурашки: такая сумма!.. Эти деньги должны были достаться ему.

— Не жирно будет, а? — он облизнул пересохшие губы.

— Саймон, ты даже не представляешь, какая это для меня мелочь, — рассмеялся Медо. — Когда Поль очнется, я получу бездну удовольствия, так что доктор Суйме честно заработала свой гонорар. Пошли отсюда.

Клисс вышел, пошатываясь, в коридор. Итак, сто тысяч для Медо — мелочь? И он с ухмылкой швыряет их серой врачихе, в то время как Саймону достались «пятьдесят процентов от ничего»? Это непорядочно. Это подло. Доктор Суйме украла деньги у Саймона Клисса, и она за это поплатится.

«Сука разжиревшая», — глотая слезы, прошептал Саймон.

Медо и незийка исчезли, но вскоре Эмми вернулся и скрылся за дверью, которая вела в его личные покои. Клисс остался один в пустом коридоре. Мертвая тишина, все двери заперты. На черном зеркальном потолке звездной россыпью мерцают светильники. По наблюдениям Саймона, Эмми не спал с тех пор, как притащил сюда Поля, так что сейчас он будет отдыхать.

А у Саймона есть две капсулы хминка, туба с просроченным рангоналом и поллитровая бутылка бренди за пазухой — все, что нужно для небольшого, но эффектного эксцесса. Эмми еще поймет, с кем связался. Поймет в последний момент, перед тем как подохнуть.

Сознание возвращалось небольшими порциями. Блоками. Сначала он обнаружил, что лежит в гуще черно-синих светящихся зарослей и не может пошевелиться, а наверху проплывают какие-то неописуемые туманные твари. Потом понял, что смотрит измененным зрением сквозь закрытые веки, и вернулся в «нормальный для человека режим», как выражается Стив. Открыл глаза.

Он лежал на упругой поверхности и по-прежнему не мог пошевелиться. Или нет, все же мог, но в ограниченных пределах. Это антитеррористический центр в Кеодосе, его готовят к операции: он должен пойти на встречу с Лиргисо и освободить Ивену, а Лиргисо убить.

Тут Поль вспомнил, что обмен уже состоялся, причем он остался без снаряжения. А в антитеррористическом центре просто не может быть таких интерьеров: кроваво-красный потолок, на белых стенах бра в виде уродливых цветов из прозрачного изумрудного стекла и гравюры с повторяющимся сюжетом — наводящие оторопь монстры терзают людей и совокупляются с людьми.

Поль пошевелил пальцами, приподнял голову: он был обнажен, его запястья и лодыжки удерживали металлические захваты, они-то и не позволяли ему сесть. Особого дискомфорта он пока не испытывал — видимо, кромки браслетов тщательно зашлифованы.

Сколько времени прошло с момента обмена? Судя по тому, что к нему вернулось паранормальное восприятие — больше суток. В антитеррористическом центре ему под ключицу внедрили метку, но если это помещение заэкранировано, от нее толку не будет.

Гравюры с монстрами и людьми вызывали у него не просто отвращение — когда взгляд скользил по ним, Поль ощущал холодок в груди и тошноту. Он понял, в чем дело, после того как заставил себя рассмотреть их повнимательней: все люди похожи на него, прямо-таки фотографическое портретное сходство.

— Привет, камикадзе!

Поль повернул голову: Лиргисо (а кто еще это мог быть?) стоял сбоку под аркой, за которой виднелась другая комната, с зеркалами и статуями. Он был в просторной «ртутной» рубашке, сверкающей в зеленоватом свете бра, и узких темных брюках, лицо скрывала черная маска — видны только черные с перламутровым отливом губы и умеренно волевой гладкий подбородок. А глаза в прорезях золотисто-желтые, как в ту пору, когда он был энбоно.

— Зачем ты маску напялил? — спросил Поль. — Для драматического эффекта?

Это похоже на лепку из пластилина: выдавить из тубы немного пластичной массы, раскатать между ладонями в тонкий сероватый жгутик и прилепить к стене, спрятав среди ворсинок. Потом — повторить сначала, и еще, и еще, и при этом надо следить за тем, чтобы в смертоносной рангоналовой паутине, оплетающей коридор, не было разрывов.

Занятие увлекло Саймона, совсем как в детстве, когда бабушка давала ему коробку пластилина или конструктор и ворчливо просила: «На, Сайми, поиграй у себя в комнате, только, ради Бога, не пакости, а то почему-то все на тебя жалуются…» И Сайми в течение некоторого времени прилежно возился с подарком, радуя бабушку, а потом отправлялся гулять и устраивал какую-нибудь пакость — в нем еще тогда проснулся маленький эксцессер.

Он почти закончил работу, когда в коридор вышел Медо (услышав звук открывающейся двери, Саймон спрятал в кулаке очередной жгутик, съежился на полу и прикинулся спящим). Потом из медицинского помещения выплыла платформа, на ней неподвижно лежал человек; Саймон заметил вьющиеся рыжие волосы: чертов недоумок Поль, герой недоделанный, стрелять таких надо!

Если хочешь, чтобы все о тебе заговорили, взорви какое-нибудь кафе, или магазин, или жилой дом — и ты герой дня, и для людей никакой мороки. А Поль, явившись на обмен, создал для Саймона Клисса нешуточную проблему. Если бы обмен не состоялся, Саймон убил бы Медо и девчонку, и уж потом смог бы спать спокойно, а теперь ему придется рыскать по всему Незу в поисках Ивены и жирной докторши Суйме — не оставлять же их в живых! А где их искать, он понятия не имеет, а денег у него ни гроша…

Платформа с Полем исчезла за другой дверью и вернулась обратно пустая. По коридору опять прошел Медо, в маске и сверкающей рубашке.

«Ага, тебе сейчас будет не до меня… Значит, я на спокойствии доделаю свое дело — и тогда все тут взлетит на воздух!»

— Возможно, ты пробудешь у меня в гостях не так долго, как мне бы хотелось, — перламутрово-черные губы Лиргисо дрогнули в улыбке. — Общение с твоими друзьями сделало меня вдвойне предусмотрительным. Если Стив загонит меня в угол, я тебя отпущу. Ни в коем случае не пытайся сорвать с меня маску, это не в твоих интересах — ты не должен знать, как я выгляжу.

Это признание вызвало у Поля отчаянную и абсурдную вспышку эмоций: вдруг все обойдется, и он благополучно отсюда выберется — через полчаса, через час… или хотя бы завтра?

— Почем ты знаешь, что я не дразню тебя ложной надеждой? — ухмыльнулся наблюдавший за ним Лиргисо. — Поль, нельзя быть таким доверчивым. Посмотри на эти гравюры, они тебе нравятся?

— Дерьмо.

Лиргисо шагнул к нему. Мышцы Поля рефлекторно напряглись, но он не мог ни поставить блок, ни отклониться. Лицо обожгла пощечина. Он выругался, и тут же на лицо обрушился второй удар, хлесткий и болезненный.

«Я убью тебя, подонок. Убью. Хорошо, что все это происходит со мной, а не с Ивеной…»

— В Могндоэфре на таком языке разговаривают рабы, — Лиргисо смотрел на него сверху вниз, презрительно сощурив желтые глаза в прорезях маски. — И то в отсутствие хозяев. Если ты будешь вести себя, как раб, я буду обращаться с тобой, как с рабом.

— В твоей Могндоэфре больше нет рабства. Его отменили пять лет назад, после контакта Лярна с Галактикой.

— Формально. Отношения на Лярне остались прежними, хотя обрели иные названия и иную видимость. Поль, все эти гравюры сделаны по моим эскизам.