Незнакомцы на мосту

В газете «Дейли ньюс» за этот день была помещена заметка о мальчике — газетчике из Бруклина, нашедшем полую монету с микропленкой с зашифрованным сообщением. Высказывалось предположение, что именно этот случай помог ФБР напасть на первый след «советской шпионской организации, якобы возглавляемой Рудольфом Ивановичем Абелем». Однако мальчик, которому теперь уже семнадцать лет, нашел монету четыре года назад, и все это время его находка держалась в секрете, пока «местные и федеральные власти плели вокруг Абеля прочную паутину». Газетчик должен был выступить на суде свидетелем обвинения. Я сделал себе пометку, чтобы спросить об этом у Абеля.

Понедельник, 23 сентября

По моему предложению представители обвинения и защиты встретились в половине четвертого в кабинете судьи Байерса для обсуждения в частном порядке дальнейшей процедуры рассмотрения дела. Мы, со своей стороны, объяснили судье, что работаем денно и нощно и, тщательно все обсудив, полагаем, что для должной подготовки защиты нам потребуется время до 1 ноября. В соответствии с ранее данным обещанием обвинение не возражало против такой отсрочки. Но судья Байерс заявил, что не может согласиться на такую задержку начала процесса, и считает, что процесс небходимо начать 30 сентября, то есть через неделю.

— Я ценю проявляемое защитой усердие, — сказал он, — но заверяю вас, что со всеми вашими предварительными ходатайствами я разделаюсь быстро.

Вторник, 24 сентября

Рано утром мои помощники по защите были уже у меня. Они негодовали так бурно, как могут негодовать только молодые адвокаты. После вчерашнего совещания они были убеждены, что судья Байерс назначит процесс на понедельник и что мы должны сделать все от нас зависящее, дабы не допустить этого. Они полагали, что, если слушание дела начнется прежде, чем мы полностью закончим подготовительную работу, это будет «ошибкой, дающей основания для отмены приговора», и апелляционный суд даст указание разобрать дело. Никто из нас, конечно же, этого не хотел.

Я высказался за то, чтобы отвести душу перед судьей Аб-pyu.no, который, назначив нас защитниками, взвалил на нас это тяжкое бремя. Ведь судья Абруццо неоднократно говорил, что мы можем обратиться к нему, если нам будет необходим его совет.

В половине пятого мы явились к судье Абруццо и объяснили ему, в каком затруднительном положении находимся.

— Мы полагаем, — заявили мы, — что, если судья вопреки нашим возражениям все же приступит к слушанию дела сейчас, это будет произвольным решением. Возможно, это явится нарушением надлежащей законной процедуры, а если так, то это будет ошибкой, дающей основание для отмены приговора.

Судья Абруццо ответил, что глубоко сочувствует нам и не сомневается, что суд предоставит нам любую благоразумную отсрочку, если мы предварительно согласимся с подбором присяжных. Однако у администрации есть очень важная причина, вследствие которой необходимо, чтобы дело было рассмотрено как можно скорее. Но судья не может ее сейчас обсуждать. (Лишь много месяцев спустя мы узнали, что Хэйханен очень сильно пил и хотел отказаться от обещания давать показания против Абеля. А без этих показаний обвинение не могло бы доказать наличие состава преступления.)

«Если мы выберем присяжных, а затем получим отсрочку, — доказывал я, — то этим причиним большой ущерб интересам защиты. Окончание подбора присяжных означает начало процесса. Все это получит широкую огласку, и каждый отдельный присяжный окажется объектом серьезного внешнего воздействия. Вы не можете выбрать присяжных заседателей, а потом позволить им целый месяц свободно разгуливать по Бруклину».

Судья Абруццо сказал, что он переговорит по этому вопросу с судьей Байерсом.

Среда, 25 сентября

В этот день защита наняла частного детектива и направила его по следам Рейно Хэйханена, или Юджина Маки. Я встретился с этим сыщиком, и мы обсудили с ним все аспекты дела, требовавшие расследования. Я подчеркнул, что нам необходимы подробные сведения о Хэйханене, о его карьере осведомителя, грязном прошлом и его даме, весьма любившей выпить. Припомнив все, что мне рассказал Абель, я посоветовал сыщику начать свои поиски с Ньюарка и сказал, что до конца недели мы надеемся повидаться с Хэйханеном, после чего сможем сделать набросок его портрета. Пока же детективу придется поработать, располагая только описанием внешности Хэйханена и материалом о его прошлом, полученным от полковника Абеля.

После разговора с детективом я принялся трудиться над меморандумом, представлявшим собой подробный отчет о проделанной нами работе, где также доказывалась необходимость завершения нашей работы, так как еще не все намеченное было выполнено. Мы надеялись, что этот документ убедит любой суд в необходимости отложить начало процесса до 1 ноября. Хотя у нас и существовало некоторое опасение, что столь подробное изложение вызовет раздражение у судьи Байерса, мы все же пришли к общему мнению, что в интересах справедливости по отношению к Абелю меморандум следует подать. Это было единственной возможностью добиться того, чтобы наша точка зрения была отражена в официальном судебном протоколе.

В тот же день русские выступили с сообщением об аресте на территории СССР американского «резидента», получившего, как они утверждали, подготовку в «разведывательном центре на ферме недалеко от Вашингтона». Корреспондент «Нью-Йорк тайме» в Москве, в свою очередь, сообщил, что американец и его помощник-латыш были арестованы в Латвии. В сообщении Комитета государственной безопасности СССР указывалось, что у задержанного агента было полное шпионское снаряжение — оружие, радиопередатчик, советские деньги и чистые бланки для изготовления фальшивых документов.

Я не мог отделаться от чувства, что эта информация может каким-то образом повлиять на судьбу моего клиента.

Четверг, 26 сентября

Судья Байерс назначил начало процесса над Абелем на следующий четверг. Он выслушал нас в открытом судебном заседании, а затем заявил, что наша просьба об отсрочке суда до 1 ноября является чрезмерной.

Когда я объяснил, что наше ходатайство об изъятии (представленных ФБР вещественных доказательств) еще ожидает рассмотрения и поэтому мы не можем согласиться с таким сроком, Томпкинс сообщил, что решение по этому вопросу будет принято на следующий день. Судья Байерс охарактеризовал весь спор об обыске и аресте как малозначительный, заявив, что сможет с ним разделаться очень быстро.

На заседание из тюрьмы был доставлен Абель. В газетах отмечалось, что он следил за этим спором очень внимательно. Действительно, слушать он умел. Можно было даже предположить, что именно благодаря этому своему качеству он и сделал карьеру.

После судебного заседания мы с ним в течение часа обсуждали ответы обвинения на наше ходатайство по поводу обыска и ареста. Абель читал документы вслух, не делая своих комментариев, пока не дошел до утверждения: «В дополнение к этому просителю еще во время его ареста было устно объявлено, что он имеет право воспользоваться услугами адвоката». Указывая на эту строчку, Абель проговорил: