Незримое в крыльях

Дерьмо, только не этот день…

Я лежу на разбитой битвой дороге в разрушенном городке. Тело так ослабло от боев и ран что не в силах даже пальцем дернуть. Снаряжение превращено в лохмотья, кожа чувствует горячий асфальт, особенно вжатое в землю лицо. Правую щеку и висок колют трещины и фактура разбитого асфальта.

На спине давление от чужого сапога, обитого полосками сверкающего золота. Краем глаза я вижу высокие фигуры врагов, что стоят полукругом возле меня. Девять их осталось после последней битвы.

Ангелы. Их осуждающие взгляды от существ, что считают себя в праве судить всех и каждого, кто попадет под их взор. Белоснежные крылья, никогда не знающие и пятнышка грязи. Туники, покрывающие могучие тела, созданные для битвы. Золотые доспехи, способные развеять своим сиянием любую тьму.

Такие праведные. Такие сильные. Все — обман, ненавижу!

В обмен на яростный взгляд враг прищурился и чуть наклонился. Сапог Ангела вдавил мое тело глубже в землю, выдавив воздух из легких. Все они смотрят на меня сверху вниз, безразлично и печально, пропитанные своим псевдосочувствием к смертным.

Чистые и прекрасные, могучие и великие. Белые волосы сверкают чистотой первородного Света, что так же живет и в золотых глазах. На их лицах печати спокойствия и некой мудрости, а губы плотно сжаты, навсегда предавая им нотку решимости нести волю Небес.

Ангелы победили меня. Ангелы сокрушили меня. Ангелы убили здесь весь мой отряд, убили друзей и товарищей. Уничтожили солдат с военной базы, превратили в пепел подкрепление и сбили самолеты.

Воины Небес разнесли этот город по камешку, выпотрошили каждого жителя. Мужчин и женщин, детей и домашних животных, даже птицы здесь погибли под клинками и магией Ангелов.

Только я остался. Я один среди мертвецов, один единственный и последний, обреченный наблюдать тогда, когда предпочел бы сам лежать среди мертвых. Вина бытия последнего выжившего грызла и растворяла изнутри как сильнейшая кислота.

Моя ненависть к Ангелам так безгранична, что кажется, даже слезы испаряются от ярости.

Тот что почти стоит на моей спине опустил клинок, лезвие коснулось обнаженной кожи на шее. Ужасающая мозги боль протекла от шеи по всему телу. От шипящей кожи отстранился кончик клинка, вырезавший руны на живой коже. Покрытое кровью лезвие вздрогнуло под могучей рукой и вся грязь и кровь отброшены от металла, будто он сам не желает быть запятнанным.

Клеймо теперь на моей шее. Печать. Сигил Небес. Новый знак рабства, истекающий свежей кровью. Руны сворачиваются кругом, светясь и повинуясь магии Ангела, извиваясь как змеи из горящего металла, знаки клеймят мою плоть, так глубоко, что достигают души.

Все, чтобы я не делал в этот день, оборачивалось поражениями одним за другим. Пока никого рядом не осталось. Пока никто больше не прикрывал спину, не сражался рядом и не смог подставить плечо. Как и я сам в ответ. Я последний выживший в этой битве.

Командир, приведший всех к смерти. Из-за которого этот городок, где укрывались беженцы со всей области, сейчас пылает в тишине, потому что больше некому кричать от боли и горя. Все погибли, из-за меня!

Печать обожгла в последний раз, впившись в шею вечным поводком. Слезы ненависти сменились слезами бессилия. Вечный раб Небес отныне. Проигравший, сокрушенный до самых костей, запятнанный болью и последней упущенной победой.

Голос лидера Ангелов, что прижимает меня ногой к земле, вторгся в окружение обманчивой певучестью:

— Отныне ты будешь служить Законам Небес. После смерти в облике человека…

Я услышал пение клинка, как размах удара набирает силу, разрезая лезвием прогорклый воздух горящего города.

До этого я пережил столько сражений, что перестал бояться смерти. Я потерял так много друзей. Совершил так много ошибок, что почти желал ее в какой-то мере.

Но я желал хорошей, доброй человеческой смерти, а не этого. Моя душа станет вечный рабом, а я сам той мерзостью, с которой боролся?!

Нет, только не так! Нет, нет, нет!

— … да будешь закален ты Светом на Небесах, чтобы служить им вечно.

Удар Ангела был предотвращен. Его с меня буквально сдуло от могучего пинка другого врага. Он встал передо мной, как могучий гигант, сотканный из черной стали, тьмы и ненавистной самому миру злобы.

Мало было Ангелов, теперь явились еще и Демоны! Как много вас, сколько вы еще будете терзать мой мир, твари?!

Я в шоке забыл как дышать, когда эта аура придавила меня куда крепче кованного сапога Ангела. Высший Демон явился. Новый голос, пропитанный злобой и садизмом, вторгся в уши.

— Боюсь, я не могу вам этого позволить, шавки Небес.

— И почему же? — стоически вопрошает встающий и невозмутимый Ангел.

Два отряда, Ангелов и Демонов теперь смотрят друг на друга. Высший Демон подарил миру новую ядовитую усмешку, потянувшись ко мне. Острый коготь впился в миллиметре от яремной вены.

— Потому что такой чемпион нам тоже пригодится.

Алые глаза впились в мои взглядом такой яркой жадности и алчности, желанием обладать, что сама моя душа закричала от страха.

— Бездна хочет тебя, смертный. И мы заявляем на твою душу свои права.

Когти демона двинулись, рассекая плоть. Тьма просочилась из них, впиваясь в плоть рунами Бездны.

— Твоя гибель воскресит тебя в новом праве, — торжествующе захохотал Демон. — Ты восстанешь как наш новый брат. В могучем Легионе Боли!

— Нет! Он наш!

Ангелы кинулись в атаку, но их легко сдержали Демоны, пока их главарь занимается мной. Он смеется, Демон смеется и хохочет, взрезая мою шею и наслаждаясь моими воплями боли.

— Тебе понравиться боль! Ты вкусишь ее с радостью! Наслаждайся ею, упивайся, ха-ха-ха!

Ангелы пробились ко мне, но уже слишком поздно. Сигил Бездны украсил шею с другой стороны. Я же извиваюсь на земле как червь, не в силах не сотрясаться от перенесенной боли и ужаса.

— Небеса все равно заберут его, — безразлично выдал вердикт Ангел, замахиваясь на меня.

Но его снес Демон, взмахом кожистых крыльев унося соперника в небо.

Я же впился пальцами в асфальт и потащил себя прочь от битвы. На четвереньках я убегал, уползал, испуганный и дрожащий. Мне нельзя умирать здесь!