Незримое

– Так красивее, – как идиотке объяснил Чудик и наконец вытолкал нас из магазина.

Мы с поручиком еще какое-то время помялись на крыльце, слушая, как лязгает за спиной замок и закрываются жалюзи, а потом медленно двинулись вниз. Лестница там длинная и крутая, так что идти пришлось, уставившись под ноги и вцепившись в перила.

– Истуканом? – переспросил Ян.

– Это он так… образно.

– Ну да. Он как раз похож на любителя метафор и аллегорий.

Я невольно фыркнула, но, когда подняла глаза от ступенек, едва этим смешком не подавилась и только чудом удержалась на ногах.

– Стой, – просипела, цепляясь за руку Яна.

– Что та… – Он осекся. Похоже, тоже увидел, что поджидает нас внизу.

То было прекрасное осеннее утро. Розовые рассветные лучи скользили по золотистому ковру из опавших листьев, в воздухе плясали пылинки, звенели птичьи трели, а из пекарни по соседству доносился аромат свежих булочек с корицей.

– Что это за хрень? – прошептал Ян.

– Норг, – выдавила я.

Плюс: всегда мечтала умереть под птичьи трели и запах булочек.

Минус: и какого же черта все незримое и тщательно скрытое вдруг одно за другим становится явным?

Глава 7

– О-о. А как ты думаешь, в этом лесу есть что-нибудь съедобное?

– Да, – горько отозвался волшебник. – Мы.

(с) Терри Пратчетт

Лирическое отступление.

В детстве, слушая страшные сказки охотницы Анны Маклейн в леденящем кровь исполнении бабули, я, разумеется, не могла не заинтересоваться одним своеобразным существом под названием «норг». Прежде всего, впечатлял его внешний вид. Впечатлял всех без разбора, даже самых закаленных, а уж четырехлетнюю меня бабушкина иллюзия поразила настолько, что от моего вопля чуть все зеркала и окна в квартире не потрескались, а у папы потом еще пару дней звенело в левом ухе.

Впрочем, главу клана Зеленцовых «легкий» детский испуг не остановил, и вскоре она продолжила прививать мне любовь к прекрасному. И бабуля на полном серьезе считает норгов прекрасными. Не из-за шипастого тела, покрытого отвратительной слизью, не из-за лап, навевающих мысли о кузнечиках, и даже не из-за полной клыков пасти, что раскрывается во все стороны сразу, точно бутон тюльпана. Да, очень трепетное сравнение – бабулино. А любит она норгов за их полную невосприимчивость к магии – читай, неуязвимость.

Ну и еще за пару особенностей, как то: бесполое размножение, продолжительность жизни в сто пятьдесят лет и необходимость становиться видимыми каждые четыре года. Всего на денек.

Собственно, если б не эта необходимость, мы бы, возможно, так никогда и не узнали о столь «чудесных» тварях.

Очень занимательная получается картина: норг питается только тем, что его видит; видят его только другие твари – даже магам этого не дано (кроме крайне редких всевидящих, что и изучают эту прелесть); а потом наступает волшебный момент, чудище проявляется и – бац! – кому-то не повезло.

Чаще всего этим кем-то оказываются туристы, альпинисты и прочие экстремалы, забредшие на территорию зверя. Всевидящие, конечно, стараются оградить своих любимцев всякими предупреждающими знаками, но когда таблички с буквами останавливали людей? Магические контуры рядом с норгами тоже не действуют, так что, если вдруг один из них материализуется близ вашей палатки, можете писать завещание. Хотя нет, не успеете.

А теперь вопрос, даже три.

Первый: какого, простите, хрена тварюга делает посреди города, хотя никто из них прежде и близко к обитаемым селениям не подходил?

Второй: почему он видимый, когда эти горе-исследователи утверждали, что у них все звери на учете и в ближайшие полгода опасаться нечего даже туристам?

И третий: что делать двум бедолагам, застрявшим на узкой лестнице между норгом и запертым магазинам, где нам явно не позволят укрыться?

Ян оказался хладнокровнее меня и соображал резвее.

– Он быстрый? – спросил шепотом.

– Молниеносный.

– Почему не нападет?

Я посмотрела на раздувающиеся ноздри, окруженные четырьмя выпуклыми глазками, и сглотнула:

– Принюхивается. Кажется, хочет поиграть.

– Сомневаюсь, что мне понравится его игра.

Норг фыркнул, я вздрогнула и наконец-то начала думать.

– Вызывай своих, – велел Ян, но я и так уже достала из кармана мобильник и, не глядя, ткнула в один из первых номеров в списке контактов.

Они так и обозначены цифрами – от единицы до девятки, – под которыми скрываются охотники нашего управления. Очень полезно в чрезвычайных ситуациях. Горячие клавиши еще полезнее, но не на сенсорном телефоне. Я один раз так уже попала…

Стараясь не делать резких движений, я медленно поднесла трубку к уху и после пары гудков услышала недовольный голос Рогожина:

– Ты не вовремя.

Вот же невезуха, ну почему именно он?

– Срочно. Норг. У магазина Чудика. Видимый. Через пару минут буду трупом.

Даже такому идиоту, как Рогожин, не пришлось объяснять дважды. Во всяком случае, когда охотник отключился, я решила, что он поскакал собирать подмогу, и так же медленно убрала телефон в карман.

– Что теперь? – спросил Ян.

– Теперь надо продержаться.

Да, знаю, я оптимистка.

Впрочем, норг и правда почему-то не спешил нападать. Глядишь, так и простоим, пялясь друг на друга, пока не прибудет подмога.

Стоило этой мысли пронестись в голове, как тварь ринулась вперед. Без предупреждающих рыков и разбега – просто оттолкнулась от земли и в полете распахнула пасть, обдавая нас сногсшибательным ароматом гнили.

– Прыгай! – одновременно крикнули мы с поручиком и так же синхронно перемахнули через перила.

Я налево, он направо.

Приземление вышло болезненным и не самым удачным, все-таки лестница высокая, а мы стояли почти на самом верху. Да и не привыкла я к каскадерским трюкам – ноги пронзило миллионами острых игл, я тут же рухнула на четвереньки, отбила и колени, и ладони, а потом еще и набок завалилась. Воплощение грации.

Не знаю, как приземлился Ян, но, когда я соскребла себя с земли, он уже огибал лестницу, спеша на помощь.

А вот норгу не повезло даже больше, чем мне. Не встретив на пути препятствий, он благополучно взлетел на крыльцо и на полном ходу вынес дверь магазина. Эти последствия его эпического прыжка я увидела уже после того, как Ян схватил меня за руку и поволок прочь.