Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 2
Шрифт:
На мой взгляд, и те и другие не правы. Это крайности. Первый не совершал подлости или преступления, но совершил ошибку, а значит, и нет причин для такого фатального решения. Повинился бы перед руководством, товарищами по партии и парткомом, своим п'oтом, а не кровью смыл бы позор за содеянное. Другим же использовать подобный случай в качестве флага в своей политической карьере тоже вряд ли целесообразно. Да и практика последних лет показала, что это – бесперспективное дело, хотя есть у них и сочувствующие. Думаю, из чисто мужской солидарности.
Давным-давно в Сибири по этому поводу была такая притча: «Летела птичка, был сильный мороз. Птичка замерзла и камнем упала на дорогу. Шла корова, ее “лепешка” попала на птичку. Пташка отогрелась, высунула голову из “лепешки” и зачирикала. Рядом пробегала лисичка, услышала птичку, достала ее лапкой и съела. Отсюда мораль: не всяк тот враг, кто тебя обоср-л;
По-моему, как раз к данному случаю подходит.
Надо сказать, что, когда еще не существовало «Альфы» и «Вымпела», сотрудники ленинградского управления КГБ уже блестяще проводили спецоперации. Еще не являясь сотрудником УКГБ, мне довелось стать участником одной из таких операций.
Это было летом 1970 года. После окончания 4-го курса Высшей Краснознаменной школы КГБ при СМ СССР имени Ф. Э. Дзержинского слушателям предстояла 2-месячная практика в тех Управлениях, которые направляли нас на учебу. По прибытии в Ленинград я был направлен на практику в подразделение, которое занималось контрразведывательной работой на канале туризма.
Ленинград в то время посещало около 300 тысяч иностранных туристов в год. Среди этой массы необходимо было найти тех, кто был связан со спецслужбами противника. Работа, прямо скажем, была живая, я бы даже сказал напряженная. Постоянно приезжал кто-то из «объектов», находившихся в поле зрения КГБ. Это были люди, подозреваемые в связи со спецслужбами, и те, которые рассматривались сотрудниками как перспективные в плане вербовочной работы.
К нам стекалось великое множество сигналов на иностранных туристов из территориальных органов со всего Советского Союза, а также запросов о направлении им информации на эту категорию лиц. Поток информации по иностранцам был колоссальный. Вся эта первичная документация подшивалась в дела и через какое-то время сдавалась в архив. В то же время накопление такой информации на иностранцев за многие годы по всей стране при анализе давало возможность сделать очень интересные выводы. В таких случаях материалы изымались из архивов и концентрировались в деле так называемой оперативной проверки: работа по объекту велась уже более целенаправленно.
Практика проходила очень напряженно и интересно. Приходилось заниматься самой разнообразной работой, в том числе часто подключали к оперативно-техническим мероприятиям. У оперработников из-за большой загруженности не хватало времени на то, чтобы подшить все документы в дела. Я с пониманием относился к этому, и без особого энтузиазма, но аккуратно и ответственно делал подобного рода работу, благо «канцелярского» опыта у меня, как у бывшего шифровальщика, накопилось предостаточно. Много времени уходило на заполнение бланков проверок по учету как в КГБ, так и в МВД. Иногда в порядке поощрения оперработники брали меня с собой на встречи с агентурой. Было крайне интересно общаться с настоящим помощником.
До этого в Высшей школе об агентах приходилось только читать в учебниках и проводить учебные вербовки на практических занятиях в классе, а в это время учебная группа наблюдала за этими беседами по телевизору. Затем шло обсуждение, как велась беседа, что было правильно, где были допущены ошибки. На современном языке это называется «тренинг».
Однажды меня пригласил к себе в кабинет начальник направления Юрий Николаевич Чернов и сказал, что мне доверяется участие в весьма ответственном оперативном мероприятии, о котором пока никто не должен знать. Поинтересовался у меня, нет ли каких-либо возражений. Я заверил, что готов к выполнению любого задания. Тогда шеф назвал мне номер кабинета и время, когда я должен туда явиться для инструктажа, и еще раз предупредил, чтобы я никому не рассказывал о своем участии в этом мероприятии, даже своему куратору, что, естественно, и было мной выполнено. В то время сотрудники умели хранить тайну, и все понимали, что в нашей работе без этого нельзя.
Появившись в указанное время в кабинете, я застал там еще около 30 сотрудников. Вскоре появился зам. начальника Управления Виктор Шумилин, который сообщил, что нам предстоит пресечь попытку угона самолета группой сионистов.
Далее кратко рассказал, что 5-м отделом Управления уже на протяжении года ведется разработка организации сионистского толка. Активные участники этой организации создали в Ленинграде, Риге, Киеве и Львове группы по изучению иврита. В ходе обучения слушатели «обрабатывались» в сионистском духе. Если учащийся поддерживал идеи сионизма, ему предлагали дальнейшее обучение. В случае же, если преданность сионистским идеям вызывала сомнение, то с таким человеком прощались. Таким образом, в
организацию было вовлечено около 300 человек.У этой организации был свой Комитет, в который входило 15 человек. Комитет проводил свои заседания один раз в неделю, всякий раз меняя адреса. Вообще конспирация в организации была поставлена на достаточно высоком уровне. Об этом говорит хотя бы тот факт, что сотрудникам 5-го отдела не удалось в ходе разработки внедрить агентуру в руководящее звено организации. Да, вероятно, и не очень стремились, так как не хотели создавать себе дополнительные проблемы по выводу помощников при реализации дела.
Разработка этой организации была уникальна тем, что велась практически без использования агентуры, исключительно оперативно-техническими средствами. При этом сотрудники демонстрировали чудеса изобретательности и настойчивости.
О месте и времени следующего заседания сообщалось в конце очередного заседания Комитета. Довольно часто такие встречи проводились в центре города, где, как известно, много коммунальных квартир по 20 и более семей со стенами толщиной в метр.
За неделю сотрудникам предстояло выяснить обстановку по новому адресу, в условленный день вывести из этой и соседней квартиры всех жильцов и обеспечить контроль за их местонахождением. Больных надо было под всякими предлогами госпитализировать, пенсионеров вывести в жэки, собесы и т. д. Всех курьезов и коллизий, связанных с этим, не перечислить. Продолжалось все это на протяжении почти года: технари в отведенные им 1–2 часа сверлили и долбили стены в квартире, устанавливали аппаратуру прослушивания, а через неделю все опять повторялось только с противоположной задачей вся техника изымалась, поскольку, по существующим правилам, оставлять технику без контроля не полагается.
К лету 1970 года отношения в руководящем ядре организации обострились. Одна группа считала, что работа в организации налажена должным образом – идет планомерный подбор новых членов, их обработка в сионистском духе, осуществляется военная и физическая подготовка в «спортивных лагерях» в горах Молдавии, и в нужный момент организация сможет весомо выступить в защиту прав евреев в Советском Союзе. Привлекать внимание властей и органов госбезопасности к организации полагали нецелесообразным. Вторая же группировка наиболее решительно настроенных членов организации во главе с Эдуардом Кузнецовым 5 считала, что настало время привлечь внимание мировой общественности к положению евреев в Советском Союзе, к нарушениям прав человека, к чинимым властями препятствиям в вопросе выезда евреев в Израиль, для чего предлагалось захватить и угнать самолет.
5
Кузнецов Эдуард Самойлович, 1939 года рождения, уроженец Москвы, был судим еще в 1962 году Московским городским судом за антисоветскую агитацию по ст. 70 и 72 УК РСФСР и приговорен к семи годам заключения. Освобожден в октябре 1968 года по отбытии срока наказания.
Эта группировка смогла связаться с властями Израиля и представителями спецслужбы Моссад, которые сначала отвергли идею захвата самолета, а затем посоветовали самим принимать решение в зависимости от складывающейся обстановки. На основании этих рекомендаций члены Комитета решили, что группа захвата должна действовать по своему усмотрению при поддержке членов Комитета, но в случае провала они должны были не вовлекать в процесс остальных членов Комитета и рядовых членов организации.
Первоначально была идея захватить самолет, совершающий полет по маршруту Ленинград – Мурманск. Группа должна была сесть в самолет под видом молодоженов и сопровождающих их друзей и родственников. Поэтому и операцию назвали «Свадьба». Чтобы проверить эту идею на практике, 3 человека из организации полетели в «разведку» на этом рейсе. Вместе с ними в самолет сели и несколько сотрудников Управления, в том числе и сотрудник нашего подразделения Валентина Ивановна – человек удивительного обаяния, очень привлекательная, доброжелательная и мягкая в общении женщина, при этом чрезвычайно собранная и точная в работе. Как это часто случается в оперативной практике, поначалу ее взяли на работу с условием, что она будет сидеть «под крышей» в «Интуристе» и помогать сотрудникам отделения в работе с иностранцами. После того как она втянулась в работу, начальник отделения на очередном совещании заявил, что план вербовочной работы в отделении не выполняется, поэтому надо подключить к этой работе и ст. лейтенанта Валентину Ивановну. Кстати, такая же история произошла и с Людмилой Александровной Торопченовой, она работала в нашем отделении и была для нас заботливой, внимательной, но и строгой, принципиальной старшей сестрой.