Незваный гость

— Могу вам предложить, но боюсь обвинений. Наверное, вы решите, что я собираюсь вас отравить, — сказал он, обратив внимание на круги у нее под глазами. «Очевидно, она опять плохо спала», — подумал он.

— Я не голодна, — пробормотала Кали и налила себе кофе.

Тревис удивленно приподнял брови. Как правило, Кали плотно завтракала и утверждала, что этого ей хватает на целый день. Но сегодня ее явно что-то расстроило.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он.

— Превосходно. — Кали попыталась улыбнуться, но глаза у нее оставались грустными. Она не села за стол, а отошла в угол и стоя выпила там кофе.

— Лучше я пойду почищу стойла, — пробормотала она, закончив пить кофе и сполоснув чашку.

— Я помогу вам. — Тревис поднялся с места. Он ощутил беспокойство Кали и понял, что не должен оставлять ее одну.

Она ничего не ответила и торопливо вышла из дома. Тревис наблюдал в окно, как она чистит конюшню. Кали словно отгородилась от него. Она ухитрилась вычистить стойла прямо-таки в рекордный срок. Она внимательно оглядела лошадей, вычистила их скребницей и расчесала гривы.

Вернувшись домой, она приготовила на обед жаркое из телятины, но съела лишь три кусочка. Не дождавшись, пока он доест. Кали порывисто вскочила и стала собирать посуду. Тревису показалось, что она может разбить тарелки, так резки были ее движения. Он предложил ей свою помощь.

— Вы обращаетесь со мной, словно с ребенком, — огрызнулась она.

— Значит, вы так себя ведете, — проговорил он и осторожно подтолкнул ее к гостиной. — Идите туда, присядьте и немного передохните. Или возьмите спицы и попробуйте что-нибудь связать.

Кали прошла в гостиную и покорно опустилась в кресло только потому, что не сумела ему возразить. Но ей не сиделось на месте, и она начала нервно расхаживать по комнате, приподняла вазу и поставила ее на место, включила радио и тут же его выключила.

Тревис домыл тарелки и задумался, отчего так встревожилась Кали. Он привел все на кухне в порядок и, войдя в гостиную, увидел, что она сидит на краешке кресла и смотрит в пустоту.

— Что с вами? — не выдержал он. — Вы нервничаете, как проститутка в церкви.

Кали фыркнула.

— Мой отец пришел бы от вас в восторг.

«Сомнительный комплимент», — подумал Тревис.

— Он любил выражаться в таком духе.

— Вас что-то точит и не дает покоя. Кали. Может быть, сегодня годовщина вашего развода?

Она с горечью рассмеялась.

— Ошибаетесь, в этот день я плясала бы от радости и благодарила Бога, что осталась жива и здорова, да к тому же перебралась сюда. Лучше ответьте мне, почему вы еще не наметили план вашей книги? Покажите мне, что вы хотите сделать, и тогда мы все обсудим, — проворковала она. Обычно таким тоном что-то обещают капризному ребенку.

— Вы постоянно переводили разговор на другую тему, и я понял, что вам это неприятно.

— Ну и как, ваша тактика сработала?

— Нет. Неужели вы боитесь, что я узнаю правду?

Он попал в самое больное место. Кали чуть было не вскрикнула. Она наклонила голову, распущенные волосы упали ей на лицо и закрыли его.

— Обещаю, что отнесусь к вашим идеям со всей серьезностью, — тихо произнесла она. — В конце концов, вы приехали сюда, чтобы уговорить меня вам позировать. Так что мне придется вас выслушать.

— Вы уверены, что сейчас сказали мне правду, или просто хотите от меня поскорее отвязаться? — Тревис решил вызвать ее на откровенность.

Кали вскинула голову и ее глаза зажглись злобным пламенем.

— Я могла проявить слабость в пункте А, но не подталкивайте меня к пункту Б, если не хотите все потерять, — мрачно предостерегла она Тревиса и, резко повернувшись, покинула гостиную.

Он растянулся на диване, глядя, как догорает огонь в камине. Тревис не мог понять резкую смену настроений Кали. Ему никак не удавалось докопаться до причины ее душевной неуравновешенности. Эти перепады казались ему бессмысленными. Вряд ли он сказал что-то бестактное или обидное. Обычно это ему не свойственно. Неужели он ляпнул что-то сгоряча и сам того не заметил?

Тревис лежал и думал, удалось ли ему хоть немного повлиять на Кали за последние дни. Конечно, теперь она стала мягче, терпимее и почти не боялась говорить с ним о себе. Но он не мог не признать, что и Кали затронула его за живое. Ее красота, ее ранимость, одиночество… Продолжая размышлять о ней, Тревис невольно закрыл глаза и представил ее себе обнаженной, сгорающей от страсти, с разомлевшим после его ласк лицом с мечтательным взглядом. «Стоп, — оборвал он себя, — эти мысли до добра не доведут. Зачем распалять воображение, если секс для нее по-прежнему запретная зона?»

Он выпрямился, поднялся с дивана, приблизился к камину и сгреб в кучу золу, а потом отправился к себе наверх. Там, в мансарде, его ждала лишь одинокая холодная постель. Если он еще не сошел с ума, ему надо срочно собрать вещи, попрощаться утром с Кали и вернуться в Лос-Анджелес. В студии он сразу погрузится в работу. Скучать ему не придется: Дек пристанет к нему с ножом к горлу, начнутся перепалки, споры, кутерьма, звонки знакомых женщин…

Тревис негромко выругался, снял ботинки и носки и расстегнул джинсы. Нет, ничто не заставит его забыть Кали. Но и торопить события нельзя — если он сейчас ляжет с ней в постель, то усугубит ее болезнь и подтолкнет к безумию.

Глава 6

Тревис долго не мог уснуть и размышлял, почему у Кали так испортилось настроение. Он вспомнил тени у нее под глазами и мрачное выражение лица, не покидавшее ее весь день. С ней явно творилось что-то неладное, но что именно, он так и не понял. Вскоре он задремал, но через несколько минут проснулся и вновь подумал о Кали. Беспокойно поворочавшись с боку на бок, Тревис наконец забылся чутким сном.

Среди ночи его разбудил шум в гостиной. Он забеспокоился, вскочил, выбежал на лестницу и поглядел вниз. Кали сидела на ковре перед камином, вокруг нее были раскиданы фотоальбомы. Слезы градом катились у нее по щекам. Тревис, не тратя времени, натянул джинсы и бросился вниз по лестнице. Она была так погружена в себя, что даже, казалось, не заметила его появления.

Кали скрестила ноги, на коленях у нее примостился лопоухий плюшевый медвежонок. Она просматривала фотографии и по-прежнему не обращала внимания на Тревиса. Он подошел и сел с ней рядом. В комнате сквозило, но Кали даже не накинула халат и оставалась в легкой ночной рубашке.

— Кали? — ласково произнес он и дотронулся до ее плеча.

Она никак не отреагировала на его обращение.

— Какая ты у меня была хорошенькая, — прошептала Кали, взяв в руки фотографию новорожденной дочки. — Большинство детей рождаются красными и сморщенными, а ты нет. И всегда улыбалась, а особенно мне…