Нф-100: Адам в Аду

Тогда Кривцов подошел с другой стороны. Опыт прошивщика позволял с уверенностью сказать -- при прошивке можно вносить изменения. Небольшие и не всегда, но можно. Одна беда -- у Кривцова больше не было возможности прошивать трупы.

Значит, нужно было разбираться с тем, что было доступно -- с нейрокристаллами и живыми людьми.

Любому студенту в то время было известно -- при взаимодействии раствора с органикой возникает устойчивая окраска кристалла. Значит, надо попробовать добавить в кристалл органики и повторить прошивку.

Только надо знать, какие вещества и как влияют на окраску.

И снова начались эксперименты. Теперь уже над собой. Кривцов вводил в вену различные вещества, аккуратно, точечно впрыскивал иглой сыворотку из насыщенной химией крови в самую глубину нейрокристалла и потом, осторожно, чтобы не сломать и не пережечь, перепрошивал.

Кривцов добился того, что цвет устойчиво держался две недели, и только потом начинал блекнуть. Это был успех. Надо было искать возможности для закрепления, но Кривцов не мог не поставить еще один эксперимент -- посмотреть, как изменится личность от преображения кристалла.

Пригодилось тело, взятое из института в качестве компенсации за разбитые мечты. Нейрокристалл тоже был под рукой -- тщательно хранимый кристалл Разумовского. Кривцов знал, что нарушает закон, но полагал, что совершенное будущее человечества того стоит.

Разумовский пришел в себя удивительно быстро. Открыл глаза, оглядел квартиру Кривцова. Шевельнул губами, пытаясь что-то сказать.

– - Спокойнее!
– - сказал Кривцов.
– - Послушайте меня. Вы сейчас чувствуете, что не все мышцы слушаются. Это правильно, так и должно быть. Уже к вечеру вы, скорее всего, будете владеть своим телом как раньше.

– - Я... ты...

– - Вы -- Андрей Разумовский, верно?

– - Да!

– - Вы боролись за право людей на бессмертие. К сожалению, вам не повезло. Когда вас доставили в мастерскую, спасать вас было уже поздно.

– - Я... я сдох?!
– - прохрипел Разумовский, садясь.

– - Вы стали бессмертным, -- мягко поправил его Кривцов.
– - Это я, я прошил вас.

– - Левченко?

– - Своего добился. Бессмертие запрещено. Я нарушил закон, оживив вас. Но я подумал, что вы хотели бы быть живым, а не пылиться на полке.

– - Ты на моей стороне?

– - Разумеется. Моя фамилия Кривцов, имя -- Вениамин. Я долго работал бок о бок с Левченко, пытаясь оспорить его теорию, но, как и вы, не успел.

– - Зачем ты оживил меня?
– - спросил Разумовский.
– - Не ври, что ради меня!

Он сидел на кровати и буравил Кривцова глазами дешевой японской модели.

– - Не ради, -- согласился Кривцов.
– - Не ради вас и не ради себя. Вернее, не только ради нас с вами. Ради людей, тех, кто достоин лучшей жизни. Возможно, ими окажемся и мы с вами. И станем бессмертными. Но для этого нужно доказать, что Левченко ошибался. И в этом я рассчитываю на вашу помощь!

– - Какую?
– - в типовом голосе зазвучала настороженность.

– - Вы живете у меня. Я, я не разбираю вас и не доношу на вас властям. Работаю над нашей общей задачей. Вы -- помогаете в меру сил. У нас с вами много общего -- мы оба хотели бессмертия, и оба оказались выброшены из жизни -- вы в прямом, я в фигуральном смысле. Но разницы не так много. Я лишен возможности проводить опыты официально, у меня нет возможности приобретать оборудование и расходные материалы. Потому я буду иногда разбирать вас и проверять те или иные свои соображения.

– - И какие у тебя условия?
– - спросил Разумовский.

– - Вы не выходите из дома. Это опасно и не приведет ни к чему хорошему. Вы получаете в пользование комнату, доступ в Сеть и максимальную самостоятельность. Живите! И ждите, когда я добьюсь своего. С вашей помощью это произойдет намного раньше.

Разумовский схватил его за рубашку:

– - А где гарантии?! Ты запрешь меня здесь, а эти суки там будут плясать на моих костях! Откуда мне знать, что ты не заодно с ними?

Напор Разумовского испугал Кривцова. Отбросив мелькнувшую было мысль отказаться от эксперимента, он совладал с собой. Левченко был прав и здесь. Разумовский умер на пике ненависти, и теперь эта ненависть не давала ему покоя. Ее нужно было перенаправить. И попытаться нейтрализовать. И если это получится -- не станет ли это лучшим доказательством его, Кривцова, правоты?

Страх исчез. Кривцов почувствовал возбуждение.

– - А что ты предлагаешь?
– - крикнул он.
– - Давай, ну! Бунтуй! Иди на улицу и скажи, что ты -- Разумовский! За твой кристалл дают миллион, так сколько, думаешь, ты проживешь?

Разумовский скривился, но промолчал. Кривцов постарался придать голосу проникновенности:

– - Бунтуй, Разумовский! Против меня! Против себя! Только жди! Береги, черт возьми, свой гнев, чтобы потом, когда мы с тобой докажем всем, что достойны бессмертия, ты смог бы наказать всех, кто посадил тебя в клетку! Ты слышал? Ты слышал меня?

Тот Кривцов, что был здесь и сейчас, не сразу понял, что вопрос этот звучит не в прошлом, а в настоящем.

– - Ты слышал меня?
– - спросил Илюха.

Он теперь постоянно крутился рядом. Выслушивал, успокаивал, варил кофе по первому требованию. "Как Андрей" -- подумал Кривцов и поморщился.

– - Черт меня дернул тогда с ним связаться, -- сказал он вслух.
– - Или потом я слишком расслабился и отпустил ситуацию...

– - Я говорю тебе, что ты должен сказать, что ты ничего не поджигал, а поджег один из твоих экспериментов, -- сказал Илюха. Крыса сидела у него на шее и глядела на Кривцова бусинками глаз.

– - Чтобы меня посадили еще и за незаконную экстракцию?

– - Но ты же не поджигал! Поджег один из них, я сам видел!

Кривцов вдруг прекратил броуновское движение по комнате, развернулся к Илюхе и наставил на него палец. Брунгильда протестующе запищала.

– - Ты видел?
– - резко спросил Кривцов.
– - Кто из них это был?

– - Не знаю я...
– - растерялся Илюха.
– - Не различаю я их!

Кривцов опустил руку:

– - Ведь это мог быть и не Разумовский... Хотя... Нет, все равно. Достанут память, а там так или иначе все есть...Черт!

Кривцову не удалось выспаться. Вернувшись вчера домой, он позвонил Ольге и проговорил с ней до трех ночи. Около семи утра его разбудили, и все утро пришлось отвечать на вопросы полиции. Выпроводив, наконец, настырного лейтенанта, он занялся уничтожением наркотиков. Покончив с этим, собрался вздремнуть, но пришел Илюха. Обсудили новости, выпили кофе, пожалели, что поспешили с наркотиками, а там уже было не до сна.

Телефон разрывался.

С утра позвонила Жанна. Кривцов успел забыть о ней. Но теперь вспомнил -- кристалл, раньше казавшийся красивым. С Илюхиным не сравнить. Она видела утренние новости, сочувствовала, уверяла, что он ни в чем не виноват -- кого она хотела в этом убедить? Переживала за этого своего приятеля-робота. Вот о чем Кривцову совершенно не хотелось думать -- это о приятелях-роботах. Жанна сказала, что каморки в институте пусты. Кривцов подумал, что неудивительно. Он и сам сегодня занимался уничтожением улик.