НГ (Не Говори)

Порой Дороте спрашивала меня, верен ли я ей. И я без запинки отвечал, что да… Ее глаза выражали надежду на то, что я честен, и подозрение в том, что все же это не так… И моя бедная женушка шла готовить мне на утро костюм, сорочку и нижнее белье, которое на следующий день с меня снимала другая женщина…

Иногда они меня бросали, но чаще я уходил сам, когда они надоедали. Но в моменты, когда отвергнутым оказывался я, вымещал свою злость и обиду на ничего не подозревающих Дороте и Жиля, любившего кататься на переднем сидении машины, в которой незадолго до того, как посадить свою семью, я предавал ее и душой и телом…

Как то мы отправились с женой в гости. Она долго смотрела на меня, ничего не говоря, пока я был за рулем. Тогда я спросил, в чем дело. Дороте сказала, что чувствует, что я уже не с ней, будто у меня какая-то своя жизнь, в которой ей нет места. Я разорался на бедняжку, силящуюся сдержать слезы, и не справившись с управлением влетел в дерево, росшее на обочине. Последние слова, которые я сказал женщине, посвятившей мне жизнь, были слова ненависти и злости…

Не отводя взгляда от неведомой нам точки, мужчина закончил повествование, вновь погрузившись в раздумья.

– Давайте поблагодарим Дегэйра за то, что он поделился с нами своей историей.

– Спасибо, Дегэйр, – на «сегодня» это последнее, что нам разрешено произнести…

Наступает тьма, поглощая всех без остатка и оставляя наедине со своими мыслями и самыми жуткими воспоминаниями, которыми мы вынуждены бесконечно делиться с «сокамерниками» Ты пытаешься считать секунды до отступления мрака, но их здесь не существует, и начинаешь сходить с ума, теряясь в пустоте отсутствия времени, света и чего бы то ни было осязаемого.

Впервые встретившись с этой тьмой, становишься охваченным безумным страхом, что это навсегда. Что учесть вариться в мыслях о причине своего пребывания здесь без возможности видеть, слышать, говорить и осязать, возымела полную власть и не отпустит во веки веков.

Раз за разом словно просматриваешь замедленную съемку своего «падения», и постепенно открывается то, что ранее виделось совершенно по-другому или вовсе оставалось незамеченным. Кого-то мучит гнев, злоба и непонимание, почему они вынуждены пребывать в этом мраке, считая свои свершения либо благодетельными, либо слишком незначительными, чтобы стоять перед ответом. Иные же стремятся познать суть явления и ищут путь. Кому-то это удается…

Каждый раз, когда свет возвращается, вновь озаряя наши лица, мы осматриваем собравшихся, чтобы понять в том же ли мы составе.

Проводя взглядом по кругу теперь, мы понимаем, что Дегэйра с нами нет. На его месте находится молодая особа, чей вид сообщает об удивлении и благоговении от увиденного, явной причиной которого является ее недопонимание обстоятельств, в которых она оказалась.

Можно сказать, что это поразительно: в течение всего нескольких последних раз сменилось уже трое. Порой мы остаемся в прежнем составе очень-очень долго, прежде чем произойдет хоть одна замена. А тут, практически сразу, три… Задаешься вопросом: хороший ли это знак? Дает ли это нам надежду на скорейшее спасение из этого места, или наоборот лимит исчерпан, и нас ждет еще более долгое пребывание тут?

А, может, это совсем не имеет никакого значения, и все зависит лишь от каждого из нас?..

– Привет! – нас, как обычно, представляют друг другу, и мы поочередно склоняем головы, услышав свое имя, – единственное «телодвижение», возможное для нас, – Кассандра, Джанджи, Джемма… – снова те же имена и кивающие лица, – а это Альберта, она у нас новенькая, поприветствуйте Альберту.

Мы всегда приветствуем новеньких, но ни слова не произносится о покинувших нас.

– Привет, Альберта, – произносим мы хором.

– Ну что, кто начнет? – все молчат, – Почему бы тогда нам не выслушать сперва нашу новенькую?

Та взметнула высокие брови, явно не будучи новичком в публичных выступлениях, и приступила к своему рассказу с видом полным самоуважения и ощущения важности происходящего.

Идея открыть фонд у меня появилась еще в школе, когда мы писали сочинение на тему «Кем я стану, когда вырасту». Сначала я хотела рассказать, что мечтаю быть балериной, но мама посоветовала написать о благотворительности, потому что балеринами захочет стать половина девочек из класса, а мое сочинение будет выделяться своей зрелостью, оригинальностью и охарактеризует меня как доброго благородного человека с широкой душой. Учительница зачитала мое произведение перед всем классом, поставив в пример. Именно тогда я поняла, что это мое призвание.

На первых порах я находила бездомных животных и организовывала знакомых на сбор еды для них и поиска хозяев, которые впоследствии были нам благодарны и одаривали комплементами, восхищаясь находчивостью и альтруизмом.

Затем последовали местные одинокие старушки. Им новых хозяев я, конечно, не находила! Люблю эту шутку. Это было уже в старших классах. Я организовала группу добровольцев, которых распределила по этим бедным женщинам в помощь им по хозяйству и уходу за ними.

Как-то один из родителей моей свиты сказал, что одобряет мое начинание и готов поддержать материально, если в том будет нужда. Тогда я придумала собирать деньги для тех, кому они необходимы. Это был мой первый неофициальный благотворительный фонд. Чтобы получить деньги, просители описывали свои истории и мотивировали желание получить материальную помощь. Я выслушивала их, или зачитывала, если это было в письменной форме, и решала, кто более достоин. Бывали и такие, кто просто хотел поживиться. Специально для предотвращения подобных обманов я организовала знакомых для проверки достоверности фактов, которые предоставляли просители.

Уличенных в обмане я заносила в черный список, который предоставляла на суд общественности. Изредка случались и ошибки, но они терялись в общей массе творимого мною добра.

Параллельно с благотворительностью я пела в церковном хоре, совместив дела прихода со своими деяниями. Местный священник хотел полностью объединить мой фонд со своим, но я нашла слова и причины, чтобы предотвратить это. Ему ничего не оставалось, как согласиться со мной. Как я могла отдать свое детище во славу этому поборнику чужих заслуг?

После школы вопроса о поступлении в колледж передо мной не стояло, это просто не обсуждалось. И в Тринити я так же продолжила свою благотворительность, организовывая творческие вечера по сбору средств для нуждающихся. Было очень интересно готовить речи, соответственно выбранной тематике, будь то бездомные или больные СПИДом. И все они были благодарны, когда я самолично вручала им необходимые вещи, еду и препараты, купленные на собранные средства. Помню, однажды попался один неблагодарный тип, заразившийся ВИЧем, наверное, от своего голубого дружка или когда кололся всякой дрянью, который заявил, что не нуждается в моих подачках. Многие уверенны, что об их статусе никто не узнает, так как это врачебная тайна, но на самом деле существуют списки, в которых можно отыскать всех, у кого когда либо был обнаружен вирус иммунодефицита человека. Прибегнув к помощи знакомых, я смогла заполучить «лондонский каталог», скажем так. Потом, как добрая фея, я являлась к этим больным, одаривая всем необходимым. А этот не оценил моих усилий и благосклонности к нему, оскорбив мой порыв. Тогда я решила, что будет целесообразно отбирать из этих списков тех, у кого нет возможности позаботиться о себе самому. Тот тип, видимо, был достаточно состоятелен и не нуждался в наших средствах, но можно было бы вежливо об этом сообщить, а не строить из себя обиженного и оскорбленного.

Некоторые интересовались, почему я прибегла к такому нетрадиционному методу, вместо того, чтобы, как и раньше, помогать тем, кто попросит сам. Но я подумала, что на много интереснее преподнести это человеку, который сидит и не о чем не подозревает, воспринимая все как дар свыше.

Теперь я совмещала благотворительность с пением на сцене, вместо церкви. Стали появляться поклонники, и меня начали приглашать в различные проекты и рекламу. Вскоре времени на благотворительность становилось все меньше и меньше, но таблоиды пытались очернить меня всякими грязными слухами, поэтому я усилила эту сторону своей деятельности и вернула свое доброе имя. Именно тогда я открыла официальный фонд имени себя, ставший довольно-таки популярным и востребованным. Я ездила по всему миру, чтобы облагодетельствовать бедняков и обделенных. Став известной с помощью пения, я поняла, что теперь обо мне больше говорят именно в ключе благотворительности, поэтому, естественно, на это я отводила большую часть времени.