Ни сегодня, ни завтра, никогда!

— Нет. Только сердце.

— Хорошо. Если из этого добра что-то нужно — забери, кинжалы Дени, остальное отдай Доссу. А эту чернь, как и душу Гаута, мы унесем в лучший в этом мире сейф.

Они вышли из портала и оказались на высоком обрыве средь зелени и спокойной благодати. С тех пор как солнцем начала править маленькая Мирайя, мир цвел и благоухал еще сильнее прежнего. Она очень бережно относилась к цветам и деревьям, понабравшись этого у Хоске и Алекса. Богиня старательно подстраивалась под самые разнообразные растения, даря одним невероятный жар, а другим тень и прохладу, и природа благодарно радовала глаз. С тех пор когда Лациф был здесь первый раз многое изменилось. Обрыв перестал быть таким величественным и пустынным и, хотя туман продолжал скрывать его от посторонних глаз, стоило только пройти его, как тебе открывалось чудесное зрелище цветущих полей и гор.

— Было бы неплохо поставить здесь скамью, — улыбнулся Томас, видя, что отец опять усаживается на землю.

— Поставь. Ты ведь принц, у тебя тоже есть власть, и ты прекрасно об этом знаешь. Начинай ей пользоваться, проявляй себя и станешь королем. Подаришь своему отцу заслуженный отпуск, — засмеялся Лациф и потрепал по голове парня, что присел рядом.

Тот улыбнулся в ответ:

— Я постараюсь отец.

— Только не нужно из кожи вон лезть, — Лациф внимательно взглянул на сына. — Просто будь собой. Именно потому что ты это ты, я считаю тебя достойным трона. Гаут не предаст, будь уверен. Он всегда будет рядом, только позови. Он подскажет и поможет. Досс и Барги тоже хорошие советники. Все, что касается хозяйства, можно оставить на Хоске. У нас прекрасные наместники и такие же генералы, даже Лиур со своим постоянным голодом и тот молодец, — усмехнулся Лациф, а Томас все грустнел.

— Не прощайся со мной, — пробормотал он. — Я только вернулся. Ты не можешь уйти.

— Я и не прощаюсь. Но ты должен знать, что тебе не обязательно быть уверенным в себе. Главное, это, чтобы твой народ был уверен в тебе.

— Но ты всегда знаешь что нужно делать. А я нет.

— Я знаю лишь то, что должен защитить Бессмертных и делаю это как могу. А ты будешь делать это по-своему. Здесь нет единственно верного решения, просто уважай их право на жизнь, и все получится.

— Я не смогу быть таким же решительным как ты.

— Не нужно быть как я. Будь таким как сердце велит. Главное делай это ради них, и Бессмертные тебя отблагодарят своей верностью и поддержкой. Да и чтобы там ни было, — Лациф подбадривающе улыбнулся своему погрустневшему сыну, — есть Гаут и Венера! Эти двое быстро утихомирят и великана, и друида, и всех их вместе взятых! Ты не будешь один.

— Но ты один.

— Я сам так решил, — Лациф устремил свой взгляд в небо. — Пусть остальные спят спокойно, — и позвал, — Мирайя!

Солнышко мигнуло и уже через мгновение распахнуло свои объятия, явив богиню во всей ее красе. Золотые одеяния, словно были сотканы из жидкого золота, что лилось и разлеталось лучами по небу. Она сияла и парила над пропастью.

— Папочка! Братик!

Эти двое восхищенно глядели на нее.

— Ты прекрасна, — вздохнул Лациф. — Ты вырастешь такой красивой, дочка.

Она тревожно взглянула на Томаса, а тот лишь кивнул.

— Пора, папочка?

— Да. Возьми его и положи к рубинам. Так, чтобы никто никогда не добрался. Лучше уничтожить чем кому-либо отдать, — произнес серьезно Лациф, и Мирайя тут же склонила голову, принимая из рук брата толкающееся живое сердце.

— Не бойся, папочка, никто кроме тебя не сможет получить их обратно!

— Спасибо, милая, — он с улыбкой смотрел на нее. — Если вдруг со мной что-то случится, ты знаешь…

— Я помню.

— Хорошо.

— Но я уверена с тобой ничего не случится. Ты ведь не можешь оставить нас. — Его окунуло с головой в теплый слепящий свет. — Ты обещал, папочка, — и она исчезла, растворившись в своем светиле.

День был солнечный. Довольно крупногабаритная семья, похожая на великанов- недоростков стояла с одной стороны гроба. Отец, мать и семилетняя девочка семейства Бурс пришли на похороны к Кевину. Людей было мало. Бредли, Хомгер, охрана, да мужчина, который стоял и пустыми глазами смотрел на дорогой дубовый гроб. Он был единственным, кто действительно выглядел расстроенным. Даже мать Кевина и та, как-то безразлично смотрела на яму, в которую опускали ее сына. Бредли, хмуро глядя на этих равнодушных странных людей, покачал головой и подошел к мужчине.

— Дин?

— Да.

— Кевин хотел, чтобы вы прочитали это, — протянул он ему конверт.

Мужчина несколько секунд потерянно смотрел на него, а потом, будто очнувшись, забрал письмо:

— Конечно, спасибо.

Бредли тихо произнес:

— Не стоит жалеть Кевина. Он не боялся смерти. Он, в какой-то степени, даже ее ждал.

Тот еще больше ошалел и просто на автомате кивнул, сжав в руке конверт.

Служба закончилась. Дин никак не мог поверить в то, что Кевина больше нет. Он аккуратно присел на стул в пустой комнате особняка, в котором проходили поминки, открыл конверт, вдохнул поглубже и стал читать красивый ровный почерк:

«Дорогой Дин! Я хотел поблагодарить тебя за то, что поддерживал и помогал. Ты был моим единственным другом. Я написал это письмо потому как знаю, что ты один будешь переживать из-за моей смерти. Не надо. Я ушел в другой мир. И мы с тобой снова встретимся, стоит только захотеть. Мой вирт всегда сможет напомнить тебе обо мне.

Кевин Бурс. Бессмертный».

Дин плохо соображал, но это письмо сильно напоминало приглашение на встречу.

— Бессмертный?

Натиэлль стояла над большим сундуком и задумчиво смотрела на его содержимое. Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила, как в комнате появился Лациф.

— И что это у нас тут? — заглянул он через ее плечо в сундук.

Она улыбнулась:

— Это украшения для праздника.

— Праздник?

«У них тут война на носу, а она думает об украшениях на праздник».

— Рождество. Помнишь? Осталась пара дней.

— Четыре, если быть точным.

— Мы будем его праздновать.

Лациф нахмурился, не разобрав ее интонаций:

— Ты сейчас спросила?

— Нет, — она вытащила из сундука гирлянду из мерцающих камушков, и он заметил, что ее руки дрожат.

— Сашка, — вздохнул Лациф и обнял жену. — Все будет хорошо.

Она молча закивала, но он слышал, как его сильная гордая женщина плачет.

— Мы будем праздновать рождество, — снова повторила она сквозь всхлипы.

— Будем, — тихо ответил он. — Обязательно будем.

«Во всяком случае, родные мои, вы точно отпразднуете рождество. И неважно, что ему придется ради этого сделать».

Дин вернулся домой и рухнул на диван. Сегодня интернет-кафе не работало и сейчас на первом этаже царила пугающая тишина. Он устало потер глаза и снова достал из кармана письмо Кевина. Долго смотрел на него, пытаясь решить не сошел ли с ума, но все же решив, что стоит попробовать, пошел к вирту, за которым всегда сидел Кев. Одел УВВИ, запустил сервер Бессмертных и удивленно понял, что в его подборке появился новый персонаж. Жнец под ником «Зира», как любимая специя Дина. Мужчина нервно подтвердил вход и оказался на изначальной локации в лесу света и тени. Внимательно осмотрелся.

«И чего он ждет? Все это бред. Он явно что-то не то подумал, — Дин угрюмо свел брови. — Он точно сбрендил», — и уже собрался выходить, как вдруг перед ним раскрылся портал, и из него вышел чародей сотого уровня.

— Кевин?

— Привет, Дин.

Мужчина шокировано вскочил с кресла, поставил персонажа на паузу, скинул шлем и отбежал от вирта.

«Да быть не может! Это обман! Кевин не может быть жив! Он видел мертвое тело парня! Но ведь однажды на его глазах один уже умер? Но чтобы так. Хотя его ник может быть обманом. Да и все это может оказаться какой-нибудь подставой. Но кому нужно так играть с ним? Нет, тут дело явно не в этом».