Ничего, кроме любви

– Что? Он должен прийти через несколько часов.

Она не готова говорить с ним. Ей нужно время переодеться, освежиться, привести мысли в порядок.

– Я сказал ему, что вы отсутствуете, но он настоял на том, чтобы подождать.

– Что ж, пусть ждет. Сначала мне нужно отдохнуть. – Это даст ей по меньшей мере полчаса. Пол за это время сможет остыть. – А пока подайте чай в гостиную для мистера Денолта.

– Мистер Денолт в кабинете, мисс.

Маргарет остановилась у лестницы:

– В кабинете? Вы же знаете, что я велела приглашать визитеров в гостиную наверху.

– Да, мэм, прошу прощения, но мистер Денолт очень просил проводить его в кабинет. Он настаивал, что там удобнее и что он хочет скоротать время за хорошей книгой.

Маргарет была уверена, что на самом деле Денолта привлекал хороший бренди, графин которого стоял на буфете. Уже половина пятого – не слишком рано для тех, кто отдает дань крепким напиткам. Но неожиданно с пугающей ясностью она вспомнила, что бумаги, которые принесли ей Хотон и Кларк, все еще лежат на письменном столе. И если Пол пороется в них, то узнает, что его подозревают в обмане. Возможно, сейчас он придумывает какую-нибудь ложь, чтобы опровергнуть обвинения. Маргарет не могла этого допустить. Она не хотела, чтобы Пол подготовился, намереваясь застать его врасплох. Это наверняка единственный способ выудить у него правду.

Сообразив, что крепко вцепилась в перила, она отпустила их и сделала медленный вдох.

– Хорошо. Тогда отнесите чай в кабинет.

Не будет ни ванной, ни времени переодеться, ни времени выбросить из памяти Тома Пула, который заполнял ее мысли, как свет заполняет все уголки комнаты. Маргарет знала про Тома наверняка одно: он не лжец. Он прямо-таки излучал честность. Его грубоватая искренность была полной противоположностью обаянию Пола, которое, как начало выясняться, было расчетливым и притворным. Маргарет отвергла предупреждение Тома, но оно зловещим эхом отдавалось в ее сердце, когда она открыла дверь в кабинет.

Пол был именно там, где она ожидала его увидеть: сидел за ее столом. Закинув ноги на крышку, он просматривал бумаги. С первого взгляда она могла сказать, что это досье, которое принес ей мистер Хотон.

Пол поднял глаза. Увидев невесту, он отложил документы.

– Это мои личные бумаги, – твердо заявила Маргарет.

Она сняла шляпу, перчатки и бросила их в кресло. Ветерок из открытого окна давал облегчение от жара, холодил влажные волосы на затылке.

Совершенно не встревожившись, Пол поднялся.

– Салют, дорогая.

Он говорил так, как будто она только что радостно приветствовала его. Пол подошел и мягко взял ее за руку. Его собственная рука была холодной. Он всегда холодный, подумала Маргарет, когда жених нежно поцеловал ее в щеку. Обычно это доставляло ей удовольствие, но сейчас вызвало почти отвращение.

Она отстранилась.

– Ты не имеешь права читать мои личные бумаги.

– Не имею права? – Пол говорил мягко, но его голубые глаза смотрели непреклонно. – Я скоро стану твоим мужем. Я сказал бы, что это дает мне все права.

– Мы пока еще не женаты, – возразила Маргарет. – И это пока еще мой дом. Что ты делаешь здесь так рано?

– Я пришел в неурочный час? Как неразумно с моей стороны. Я полагал, что ты дома, занимаешься подготовкой к свадьбе, как подобает добропорядочной невесте, а не отправилась за сомнительными удовольствиями в Гайд-парк.

У Маргарет перехватило дыхание. Он смеет упрекать ее! Неделями она сносила его покровительственный и умаляющий ее достоинство тон. Она проглатывала возражения из отчаяния, готовая сделать что угодно, лишь бы эта свадьба состоялась. Но теперь она отказывалась терпеть это.

– Я спросила, почему ты читаешь мои бумаги, Пол.

– Я тебе ответил. – Он попытался отбросить прядь волос с ее лица, но она прилипла к влажному от пота лбу. – Ну и вид у тебя. Почему бы тебе не переодеться? Я подожду.

Маргарет оттолкнула его руку.

– Ты не думаешь, что пора нам открыть карты? Ты рассказывал, что твой бизнес в Америке приносит высокую прибыль. И здесь, и за границей ты всем давал понять, что богат.

Льстивая улыбка Денолта испарилась.

– А этот чертов Хотон доказал обратное? – В два шага Пол вернулся к письменному столу и со злобой смахнул бумаги на ковер. – Будь он проклят за то, что сует нос не в свои дела!

– Прекрати! – шагнула к нему Маргарет. – Ты винишь других, потому что тебя поймали на лжи. Но я рада и благодарна, что у меня есть поверенные, которые…

– Поверенные? – перебил он. – Ты хочешь сказать, шпионы! Они слишком стары для заграничных интриг, поэтому находят удовлетворение в том, что губят соотечественников. Ворошат то, что нужно оставить в покое.

– Так это правда? – Маргарет сгребла с пола бумаги и помахала ими перед лицом Пола. – Как ты мог добиваться меня под таким фальшивым предлогом? Как ты посмел обмануть меня?

Денолт оттолкнул ее руки, его лицо потемнело от ярости. Судя по его виду, он готов был ударить невесту. Маргарет отпрянула, собираясь защищаться. Она буквально видела, как работает его ум, просчитывая следующее действие. Пол нарочито медленно разжал кулаки.

– Давай остановимся и обдумаем все спокойно, – сказал он примирительным тоном. – В конце концов, что это меняет? Мы принадлежим друг другу, и ты достаточно богата для нас обоих.

Маргарет в ужасе посмотрела на него:

– У тебя ни капли совести нет?

Снова гнев вспыхнул на лице Пола, и снова Маргарет увидела, как он тщательно подавил его.

– Позволь мне кое-что тебе сказать, – проговорил он. – Это стародавний факт. Если в этом мире ты хочешь сделать деньги, то нужно их иметь. Это непреложный закон. Богатый становится богаче, а бедняк не имеет никаких шансов. Ты не пожалеешь, что вышла за меня. Со временем я смогу увеличить твое состояние так, что тебе и не снилось.

– Время, – холодно сказала Маргарет, – это именно то, чего у нас нет.

– Но у нас есть твои деньги.

Она всплеснула руками.

– У меня нет денег! – Маргарет выпрямилась и посмотрела в ошеломленное лицо жениха. – Мой отец оставил долги. Серьезные долги.

– Но у тебя обширные земли. Арендная плата, доход…

– …который неуклонно сокращается. Арендаторы перебираются в города, где могут найти более высокооплачиваемую работу. Похоже, даже рабство на фабриках Манчестера более привлекательно, чем растить хлеб.

– Поверить не могу, что ты лгала мне! – У Пола достало наглости обидеться.