Ничего, кроме настоящего

В такой напряжёнке промелькнул год. Васыль стал всё чаще заикаться, что пора выходить из подполья. Я же, помня своё последнее выступление на "Червоной Руте" с сырым проектом, яростно противился преждевременной засветке. На мой взгляд, требовалась ритм-секция, без которой мы звучали недостаточно выразительно. Закончилось всё это ультиматумом.

– Чуваки! Так существовать дальше нельзя! Нефиг прятаться в подвале и тихонько плесневеть! Нужно идти в народ!

Так начал Васыль своё выступление на одной из репетиций. Дальше он выразился в таком духе, что есть один интересный фестиваль, и если мы в нём не примем участия, то он, Васыль, умывает руки и посылает нас всех в одно известное место. Нет смысла играть для самих себя – каждый мало-мальски нормальный музыкант заинтересован в аудитории, которая будет слушать его музыку.

Дальше разразился очередной скандал. Говорили все и говорили много. В результате, было решено в фестивале участие принять.

Особенно после того, как Высыль подробно о нём рассказал.

Оказывается, он имел в виду Всеукраинский фестиваль акустической музыки "Подкова". Наш формат, наша фишка. Неделя на подготовку.

Ещё немного ора по поводу названия группы – мы ещё не удосужились назваться. Через каких-нибудь двух часов криков, угроз и оскорблений останавливаемся на названии "Отдельная Территория". Всё, запускайте праздничные фейерверки и пойте радостные песни! В этот, и ни в какой другой, момент родилась новая группа!

На следующий день мы с Васылём отправились подавать заявку. В офисе фестиваля нас впечатлила деловая атмосфера и простота процедуры. Васыль же, в свою очередь, поразил дирекцию фестиваля своей словоохотливостью, любознательностью и рок-безграмотностью. О, его беседы с администрацией – это было незабываемое шоу. Я уже заполнил все анкеты, получил все пропуска, и расположился в уголочке насладиться этим зрелищем. Васыль дотошно вникал в мельчайшие нюансы фестивальной практики, интересовался такими мелочами, что его собеседники только руками разводили. Удивляюсь, почему они попросту не выгнали нас оттуда к бениной маме…

На сам фестиваль я явился в состоянии, близком к обморочному. Про себя я уже жалел о том, что повёлся на провокацию Васыля, но отступать было поздно – все мосты были сожжены.

Я стоял в вестибюле Дома культуры им. Гагарина и рассматривал толпу, вливающуюся в дверь широким потоком.

– Андрюха! Какой сюрприз! – меня хлопнули по плечу ладонью.

Я обернулся и увидел расплывшуюся в улыбке физиономию Серёги

Головина, гитариста "Долины Снов". Он явно рад меня видеть.

– Как жизнь? Ты пропал куда-то… Что делаешь после "Клана Тишины"?

– У меня новая группа. Что-то типа этнической психоделии. Сам услышишь – мы здесь играем.

– Гостями?

– Нет, конкурсантами.

Серёгу это рассмешило – он хохочет, хлопая себя по коленям:

– Ну, чувак, кто же это такой умный, что вас в конкурс пускает?

– Мы сами так решили. Для интересу.

Ещё бы, Серёге не веселиться – большинство коллег по цеху здесь играет в качестве гостей. Ничего, как-нибудь прорвёмся. Я направился в зал. Мы шли пятыми по списку, и мне было интересно посмотреть на тех, кто будет играть перед нами.

В зале я наткнулся на Сашку Качумова.

– Упс! Смотрите, какие люди – Поляк собственной персоной! – Саня радуется и жмёт мне руку.

– А ты какими судьбами? – интересуюсь я, – Акустику послушать захотелось?

– Да нет, я сегодня представляю здесь свой новый проект "Теорема

Ферма".

– Ну и названьице! Долго думал?

– Не-а! В шесть секунд! Никак не мог отдуплиться с названием, взял энциклопедию и ткнул пальцем наугад. Делов-то!

Сашка взбудоражен. Оно и понятно – я наблюдал его метания, которые по времени совпали с моими смурами. На последней "Червоной

Руте" "Долина Снов" играла и с ним, и отдельно с Олесей Остапчук.

Леськины вещи были отмечены жюрями, и группа получила хороший толчок. Интересные предложения, гастроли, записи. Сашка остался как-бы не у дел. Начались косяки, скулы, интриги и прочая хрень.

Закончилось тем, что Качумов ушёл из "Долины". Через какое-то время он собрал новую группу, и сегодня собирался дебютировать.

– Погоди, Саня, у тебя разве акустический музон?

– Мы имеем две программы – в акустике и в электричестве. А что у тебя? До меня доходили какие-то интригующие слухи, но никто ничего толком не знает. Ты как пропал полгода назад, так о тебе ничего не было слышно.

– Да чего там рассказывать? Сегодня сам всё услышишь.

В толпе народа я увидел лица своих "бывшеньких". Батькович радостно заулыбался и потянул к нам Пашу.

– Привет конкурсантам! – они, естественно, в курсе.

– Привет "Морю Лаптевых" от моряков речного пароходства! – шутливо приветствовал их Сашка.

Дальше пошёл обычный трёп "за жизнь". Я понимаю, что толком посмотреть концерт мне не удастся. Беседовать с бывшими друзьями тоже особой охоты нет. Я отговариваюсь срочным делом и линяю за кулисы искать своих музыкантов. В спину мне несутся благожелательные напутствия "Лаптевых". Н-да, прошли времена, когда мы общались, смахивая с языков сочащийся яд.

За сценой я нахожу Васыля с Боженой, согласовывающих по своим нотным записям последние детали. Димка сегодня не играет – мы не ориентировались на "чистую" акустику, и все партии у него в электричестве. Наконец нас объявляют. Делаю глубокий вдох-выдох и выхожу на сцену.

И-и-их! Давно забытое ощущение! Несколько секунд прихожу в себя.

Пипл встречает молча – обо мне попросту забыли за то время, что я смурил, работал, скрывался, сочинял. Да оно и к лучшему – начнём всё с чистого листа. В первом ряду в полном составе сидят "бывшенькие".

На лицах – вежливый интерес. Типа "удиви-ка нас".

Располагаемся на сцене. Я приветствую публику несколькими фразами и подношу ко рту дрымбу16. По залу несётся рваный ритм моих камланий. Васыль и Божена вливаются в них вязкой мутной теменью. Я убираю дрымбу, прикрываю глаза и шепчу в микрофон:

Я забираю вас з собою

Марити неспокоєм,

Я забираю вас з собою

Носити в долонях дощ…17

Виолончель оплетает мои слова тугой кожаной лентой, сопилка берёт низкие клокочущие тона, добавляя пространства. А я продолжаю заклинать, звать за собой:

Дивіться на мене –

Я

Розрізаю

Яблуко!

Час кам'яних ідолів вже скінчився,

А час дерев`яних ідолів ще не настав…

Це мить, коли вмирають боги,

І народжуються богочоловіки,

І головне – вчасно вмерти,

Щоб встигнути вчасно народитись.

Последние слова я швыряю в зал хриплым срывающимся голосом. Потом отпускаю поводья и снова беру дрымбу. Васыль играет вступление к

"Ворожбе", Божена врезается бритвой фрилки18, вспарывая лирику