Ничего личного. Книга 3.

– Пошел вон.

Ярко-синие глаза растерянно заморгали за круглыми стеклами.

– Прошу прощения?

– Пошел вон!
– заорал Беррингтон, швырнув в адвоката пластиковый стаканчик с водой - более тяжелых предметов под рукой не оказалось.

Бесполезный, совершенно бесполезный тип. Нужно будет найти другого, кто более радеет за своего клиента. Только есть ли в этом смысл? Учитывая общественный резонанс, никто и не возьмется защищать заведомо проигравшего клиента.

Дверь камеры открылась.

– Беррингтон, - отрывисто произнес полицейский. Какой фамильярный тон. Стоило потерять пост, как каждая мышь считает своим долгом пнуть его под зад.

– На выход.

Он замер, не веря ушам. На мгновение - но только на мгновение - мелькнула безумная мысль, что его выпускают, но он тут же одернул себя. Выпускают? Не смешите мои тапочки. Если и выпустят, то только для того, чтобы его линчевала на улице безумная толпа.

Его привели в комнату для допросов. Безликая белая комната, в которой кроме кулера с водой и стола с двумя стульями ничего не было. Один из стульев был занят - на нем восседал Ксавьер Санторо.

Беррингтон почувствовал, как сердце на мгновение остановилось, затем понеслось вскачь куда быстрее, чем ему было положено. И снова безумная мысль: партнер решил внести за него залог, и скоро он окажется на свободе. Но первые слова, прозвучавшие из уст бизнесмена, окончательно раздробили крохотную надежду в стеклянную пыль.

– Где Матео Солитарио?

Опять этот мальчишка. Уже второй раз Санторо приходит к нему с этим вопросом, и второй раз Беррингтон не может ничего ответить. Он сел напротив, покосившись на полицейских за спиной. Наручники с него не сняли.

– Не понимаю, о чем вы, - он сложил скованные руки перед собой.
– Я думал, вы пришли позлорадствовать.

– Матео был похищен час назад практически у порога собственного дома. Хотите сказать, вы к этому не причастны?

– Санторо, - устало вздохнул Беррингтон, поняв, что бывший партнер не собирается помогать.
– Посмотрите на меня - я в одиночной камере уже неделю. Что я могу отсюда? Отдать приказ забрать сына Солитарио после того, как мне предъявили обвинение в похищении двадцати детей? Я настолько глуп, чтобы усугубить свою вину?

– Кто знает, на что способен человек, когда пламя костра уже поджаривает пятки, - Ксавьер закурил, несмотря на табличку "Курение запрещено".
– Вы могли нанять кого-то раньше. К примеру, Лукаса. Уж он-то не отказался бы выполнить любой приказ, если это навредит Амадео.

– Лукас пропал аккурат перед тем, как меня арестовали, - буркнул Беррингтон.
– Проклятая крыса сбежала с корабля, стоило тому слегка накрениться. Где он теперь, я не знаю. И не интересовался.

Ксавьер с минуту буравил его взглядом. Затем, бросив сигарету в пластиковый стаканчик с водой, поднялся.

– Если вы мне соврали, и с Матео что-нибудь случится, я добьюсь того, чтобы это происшествие также повесили на вас, господин мэр, - произнес он негромко.

– Я ничего не знаю о Лукасе Солитарио, - отчеканил тот.
– Мне нет смысла врать, когда положение и так хуже некуда. Ищите вашего мальчишку подальше от меня.

Возвращаясь в камеру, он испытывал мрачное удовлетворение, несмотря на угрозу Санторо. Даже без его вмешательства небольшая месть все же свершилась.

Амадео проснулся, когда за окном уже сгустились сумерки. В палате, кроме него, никого не было. В голове стучала тупая боль, и Амадео потянулся к кнопке вызова медсестры, чтобы попросить обезболивающее, но рука замерла на полпути.

Автомобиль. Черный джип. Тео, которого, как котенка, зашвырнули на заднее сиденье.

Боль выстрелила с новой силой, и он тихо застонал. Сколько времени он проспал? Сколько времени уже потеряно? Что успели сделать с Тео, пока он тут прохлаждался?

Амадео сел на кровати, стараясь не обращать внимания на головокружение. Натянул одежду, обулся. Осторожно прикоснулся к повязке на лбу и скривился: рана от удара о руль отозвалась резкой болью. Ничего, переживет, не впервой.

Приоткрыв дверь палаты, Амадео увидел Йохана, нервно ходящего туда-сюда по коридору. Время от времени медсестра, проходящая мимо, просила его не мельтешить, и тогда он усаживался на стул, но сидеть долго не мог - снова вскакивал и принимался бродить. Амадео некоторое время понаблюдал за ним и пришел к выводу, что незамеченным вряд ли удастся выйти: Ксавьер знал, кого ставить на охрану. Йохан костьми ляжет, но не выпустит его из больницы.

Но Йохан все еще оставался его хорошим другом. И это единственное, чем можно было сейчас воспользоваться.

Амадео шире открыл дверь палаты, дожидаясь, пока Йохан заметит его. Тот развернулся и едва не выронил телефон, в котором настойчиво ковырялся, стремясь заглушить снедавшее его беспокойство.

– Господин... то есть... Амадео!
– воскликнул он, устремляясь к нему.
– Зачем вы... ты... зачем ты встал, врач прописал тебе строгий постельный режим!

Амадео едва не улыбнулся от вида охваченного растерянностью друга.

– Я хорошо себя чувствую, Йохан, - полнейшая ложь, чувствовал он себя ужасно, но верному телохранителю это знать необязательно.
– Послушай, мне нужно ненадолго уйти.

Йохан воззрился на него с таким ужасом, будто Амадео заявил, что покидает его навсегда.

– Уйти? Нет, это абсолютно исключено! У тебя голова в бинтах, если ты не заметил, с сотрясением мозга не может быть никаких прогулок!

– Йохан!
– повысил голос Амадео, что стоило ему еще одного приступа боли.
– Мне нужно найти Лукаса. Если я не поспешу, он что-нибудь сделает с Тео. Ты это понимаешь?

– Но господин Санторо уже разослал людей по всему городу, и...

– Как думаешь, что сделает Лукас, если его зажмут в тиски?
– терпеливо начал объяснять Амадео, хотя внутри все рвалось вперед.
– Он способен на что угодно, и если поймет, что ему конец, то вполне может и...
– он сглотнул и поморщился.
– Вполне может решить, что неплохо бы прихватить с собой и Тео.

Йохан захлопал глазами. Ему подобное даже в голову не приходило. Но Амадео знал Лукаса лучше всех и считал, что брат сделает и это в приступе отчаяния. Если однажды у него поднялась рука на собственного отца, то что для него значит незнакомый ребенок?

– Йохан, пожалуйста, - Амадео сжал плечо друга.
– Я никогда себе не прощу, если останусь в стороне, а с Тео что-то случится. Просто дай мне уйти, а Ксавьеру скажи, что я сбежал. Прошу тебя.

– Я не могу пойти с тобой?
– поднял голову друг. В глазах мелькнула надежда, но Амадео тут же заставил ее погаснуть.

– Нет. Я не знаю, как отреагирует Лукас на кого-то еще помимо меня. Поэтому оставайся здесь, - он заставил себя выдавить улыбку.
– Я буду осторожен. Обещаю.

Йохан еще мгновение колебался, затем отступил в сторону.