Ничего личного. Книга 8

Даже Мигель согнал с лица придурковатую улыбочку, когда Ксавьер рассказал ему о сложившейся ситуации. В Мексике имя Дженаро Бланко стало повсеместно известным совсем недавно — смута, всколыхнувшая преступный мир после смерти Марсело Флавио, улеглась с его появлением быстрее, чем сухой лист упал на землю. Он собрал под свои знамена разрозненные группки ловцов людей, болтавшихся без дела, и организовал их работу эффективней, чем в какой-либо корпорации. И все это за несколько месяцев! Кто он такой на самом деле, никто не знал, раньше о нем никто не слышал, не нашлось никаких записей о его прошлом. Себастьян Арройо, Дженаро Бланко — оба имени были псевдонимами, и концы оказалось непросто отыскать.

Но, сам того не желая, Себастьян дал Амадео подсказку, раскрыв настоящую личность Цзиня. Чжао Юнь Фэн был известным в криминальных кругах врачом, вырезавшим из жертв органы, которые затем продавали связанные с ним торговцы. В ячейках этой сети сейчас и вели поиски Амадео и Ксавьер, в чем им усердно помогал Мигель, бегло говоривший на китайском.

Закончив разговор, Амадео открыл досье, присланные Ребеккой. Информацию она отыскала весьма шустро, впрочем, особых усилий прикладывать не пришлось — большинство сведений находилось в открытом доступе, о чем извещала пометка на первой странице.

У Мартинеса было двое детей: Валери и Гилберт. Последний в возрасте тридцати двух лет женился на Луизе Альварес. С ее матерью, Марией Альварес, Амадео когда-то давно познакомил Кристоф Солитарио. Луиза была ее единственной дочерью, и, судя по досье, унаследовала взрывной характер матери — в семейной жизни у супругов все шло совсем не гладко и четырежды доходило до развода. У супругов было двое детей — Бьянка и Бартоло.

Амадео открыл следующий документ.

Бартоло Мартинес. Двадцать шесть лет, но выглядит на тридцать с лишним. Всему виной алкоголь — еще подростком он крепко подсел на пиво, а затем и на напитки покрепче. Родители пытались держать его в узде, но с их смертью молодой мужчина окончательно слетел с катушек. Он уже был совершеннолетним, и даже дедушка не мог запретить ему прикладываться к горячительному. С грехом пополам Бартоло окончил университет, но нигде не работал, перебиваясь мелочевкой, выигранной на тотализаторах. В чем он оказался талантлив, так это в ставках. Правда, был труслив — никогда не рисковал крупными суммами.

Бьянка. Ей было двадцать девять, и она недавно развелась с мужем, ободрав его, как липку. Бруно Чавес унаследовал известный завод по производству наручных часов, и ей удалось отобрать больше половины бизнеса плюс особняк и частный самолет. Дамочка не пропадет, присвистнул Амадео. Что опять же возвращало его к проблеме с «Гандикапом». Она не успокоится, пока не заполучит компанию в безграничное владение.

Дочь Мартинеса Валери вышла замуж за француза Доминика Бенуа, с которым познакомилась на кинофестивале. Еще учась во университете, он и его младший брат Реми открыли адвокатскую контору, которая быстро стала успешной. К ним обращались самые влиятельные люди, но зазнаваться братья себе не давали. Валери покорила простота Доминика, его честность и прямота. Поначалу будущий зять не произвел впечатления на Бернарда Мартинеса, но после того, как Доминик помог ему решить одну небольшую, но сложную юридическую проблему, тот дал добро на свадьбу.

Их первенец, Даниэль Бенуа, сейчас учился управлению бизнесом в университете, где Амадео однажды читал лекцию. Он собирался поступать во Франции, но трагедия, случившаяся с родителями, перечеркнула планы. Мартинес поселил внуков у себя, всех, кроме Бьянки и Бартоло, которые были достаточно взрослыми, чтобы жить отдельно.

Катрин Бенуа, пятнадцать лет. Девочка, что рыдала у могилы в необъятный платок. И двойняшки, Люк и Лилиан, обоим по девять лет. Дети, оставшиеся без родителей и теперь без любимого дедушки.

На плечи Даниэля как старшего в семье легла непомерная ответственность. Надеяться на помощь Бьянки и Бартоло не стоило, особенно после чтения завещания. Парень мог рассчитывать только на себя. И это в девятнадцать лет!

Бедняга еще не знал, сколько проблем свалится на него в ближайшие недели. Но если Амадео согласится ему помочь, их станет еще больше. Он разрывался между желанием закрыть документ и никогда больше не открывать и стремлением помочь мальчишке. Провести его по кишащей акулами акватории и вывести к безопасному берегу.

— Своей головной боли тебе, видимо, не хватает, — сказал он, обращаясь к портрету. Его собственные губы, тщательно выписанные Диего Торресом, загадочно улыбались.

Бартоло только-только приготовил себе большой коктейль из виски и льда (первый за этот вечер, но далеко не последний), когда в дверь позвонили.

Раскатистый «динь-дон» разнесся по всей квартире, не оставляя и шанса, что хозяин его не услышит. Несколько лет назад дедушка не смог ни дозвониться, ни достучаться до внука, когда тот спал после очередной попойки. Дверь пришлось ломать, Бартоло — волочь в ледяную ванну, и позже по распоряжению Мартинеса в квартире установили чрезмерно громкий звонок, который и мертвого поднял бы из могилы.

Разочарованно отставив стакан, Бартоло отпер дверь.

Не спрашивая разрешения, Бьянка ворвалась в квартиру, как фурия. На светлом пальто осели капли растаявшего снега, макияж слегка размазался, а волосы, обычно пребывавшие в идеальной укладке, растрепались.

— Смени лак для волос, — посоветовал ей Бартоло, но та пропустила наставление мимо ушей.

— Что будем делать? — с места в карьер начала она.

— Ты о чем? — Бартоло потянулся к оставленному бокалу, но Бьянка неожиданно ловким движением схватила его первой и осушила до дна. Треснула о барную стойку так, что по стенке пошла трещина, кубики льда, не успевшие растаять, жалобно звякнули.

— Прекрати бить посуду, — проворчал Бартоло, с неудовольствием отметив, что придется наведаться в магазин за еще одной бутылкой. Дома он лишнего не держал, потому что не мог остановиться, пока не выпьет все. — Ты же не любишь лед. И виски, между прочим, тоже.

Бьянка стянула пальто, бросила его в кресло и принялась расхаживать из угла в угол, как кошка, упустившая мышь.

— Я спросила, что мы будем делать. С Даниэлем. И с Солитарио. Или ты глухой? Они отберут нашу компанию, а мы будем сидеть и смотреть?

Бартоло выкинул разбитый стакан в мусорное ведро, достал из шкафа новый и налил в него виски.

— Дедушка оставил нам весьма щедрые чаевые, чем ты недовольна?

Бьянка замерла, и Бартоло аж икнул — ему показалось, что зрачки у сестрицы на мгновение стали вертикальными, как у змеи.

— Это, дорогой мой Бартолито, — начала она мягко, и Бартоло попятился, — наша компания. По праву. Наследования. Мы — старшие. Мы должны получить ее. А не этот сопляк!!

Бартоло зажал уши — от визга сестры едва не лопнули барабанные перепонки. Украдкой он глянул на стакан — не треснул ли и этот?.. — а затем принялся щипчиками накладывать в виски лед.

— Хочешь оспорить завещание? Но Реми сказал, что это бесполезно, мы только деньги зря потратим…

Бьянка посмотрела на него, как на идиота, затем громко расхохоталась.

— Ты что, правда такой дурачок? — сквозь смех выговорила она. — Зачем его оспаривать? На этот счет в завещании ничего не сказано, но если Даниэль не сможет занять свой пост, ну или этот его регент, — она скривилась, — то по старшинству генеральным директором стану я.

— Ну, Дэнни вроде как не против, — неуверенно произнес Бартоло, катая в стакане лед. — С чего бы ему отказываться от этой должности? Да и Солитарио предложили щедрые комиссионные…