Ничего личного. Только любовь

Как бы я ни пытался убедить себя в том, что она – обычная девушка, сейчас передо мной находилась эффектнейшая женщина в вечернем наряде. Вебер лежала расслабленно, уперевшись в подлокотник, быть может, намеренно, быть может, по привычке провокационно выпятив бедро.

Концентрация цитрусово-сливочного запаха, соблазнительные феромоны, исходившие от девушки, и осознание того, что мы с Анной находимся вдвоем в тесной комнате, вызвали испарину на моей шее. Я немного оттянул ворот рубашки.

Какого лешего со мной происходило? Минуту назад Вебер вызывала раздражение и недоумение, а сейчас меня бросило в жар от одного ее вида.

Анна подняла глаза и посмотрела прямо на меня.

– Вот, принес клубнику, – выдавил я, не в состоянии увести взгляд. Темные, почти черные глаза Вебер пристально изучали меня. В первый раз с момента нашей встречи она смотрела на меня так долго и сосредоточенно. Причем я не мог понять, заинтересованным был этот взгляд или предостерегающим. Ее глаза были похожи на два бездонных колодца, гипнотизирующих своей неизвестностью.

– Оставь на столе, – произнесла она, наконец отвлекаясь от меня и вновь сосредоточив внимание на ногтях.

Я едва сдержал облегченный вздох. Поставил пиалу на столик у зеркала и уже развернулся, чтобы выйти…

– Напомни, как тебя зовут?

Обернувшись, я обнаружил, что Анна перестала интересоваться маникюром и смотрела каким-то отстраненным взглядом в район моей обуви.

– Никита… Кочетов, – зачем-то добавил я.

– Хорошие бабки тебе пообещал Абрамов за то, что ты будешь стучать ему на меня, Никита Кочетов?

Я решил, что ослышался:

– Что?

Девушка печально усмехнулась, а затем снова посмотрела на меня. И теперь ее взгляд читался как с листа. Не припомню, чтобы хоть кто-то когда-нибудь смотрел на меня с такой открытой неприязнью.

– Можешь не изображать из себя святую невинность. Не трать свои силы и мое время.

Я свел брови:

– Я здесь не для того, чтобы кому-то на кого-то стучать.

Анна закатила глаза с таким видом, будто слышала нечто подобное уже сотни раз.

– Эту работу мне посоветовал один мой хороший знакомый. Да, мне предложили достойные деньги, но ни в контракте, ни в разговоре с Олегом Павловичем не было и слова о том, в чем вы сейчас пытаетесь меня обвинить.

Вебер с саркастичной улыбкой покачала головой.

– Это еще не значит, что сегодня вечером он не позвонит тебе и не попросит рассказать, «как у меня дела», – на последних словах девушка изобразила пальцами кавычки. Затем устало отмахнулась от меня. – У меня нет настроения выяснять отношения. Можешь возвращаться в зал.

Черта с два. Меня слишком сильно задели ее слова для того, чтобы я промолчал. Я сделал шаг к Анне, и она заметно напряглась.

– Просто поразительно, с какой легкостью вы плюете людям в душу, а потом делаете вид, что ничего не произошло. Сколь бы вы ни были влиятельны, красивы, талантливы, это не дает вам права обращаться так с людьми, которые желают вам добра. Я – не Вера, которая так держится за свою должность, что все молча проглатывает, а потом плачет за дверью. Вы можете хоть прямо сейчас меня уволить, но я не потерплю такого к себе отношения. Это моя работа. А я привык работать честно. И я не крыса.

Я замолчал, тяжело дыша и не отрываясь глядя на девушку перед собой. Анна не сменила своего положения, но ее взгляд заметно потяжелел. Не получив в ответ никакой реакции, я еще чуть осмелел.

– И если вы все же нуждаетесь в ассистенте, прошу вас не игнорировать меня и давать поручения. Я хочу приносить пользу, а не получать деньги лишь за то, что бегаю за вами хвостом и смотрю в закрытые двери. Я неопытен, но быстро учусь. Эта работа нужна мне, и я буду стараться делать ее качественно.

Вебер еще несколько секунд посверлила меня недобрым взглядом, после чего медленно поднялась и подошла к зеркалу.

– Выйди, мне нужно готовиться к выступлению, – спокойно произнесла она.

Не знаю, смог ли я донести до нее свои мысли, но сердце билось так сильно, что меня замутило.

Выйдя и закрыв дверь, я прислонился к ней спиной, переводя дыхание. Я что, только что отчитал Анну Вебер? Интересно, как скоро мне позвонит Руслан и «обрадует» сообщением о том, что я уволен? Но даже если и так, лучше я останусь без работы, чем буду выслушивать беспочвенные обвинения в свой адрес.

«Стучать» на нее Абрамову? Высокие у них, конечно, отношения. Что бы ни происходило, я точно знал одно: ни за какие деньги я не буду ни за кем следить и ни перед кем выслуживаться.

На ватных ногах я вышел в зал, который уже постепенно начал заполняться гостями. Свободного места за столиком, за которым я сидел до этого, уже не оказалось, поэтому я отошел к бару, тем более, что там маячила широкая спина Егора. Водитель, заметив меня, отсалютовал стаканом с минеральной водой и кусочком лайма.

Я присел на барный стул рядом.

– Ты чего такой смурной? – поинтересовался Егор, подтолкнув меня плечом.

Немного пожевав губу, я повернулся к нему вполоборота:

– Анна всегда такая?

Мужчина снял со стакана дольку лайма, закинул себе в рот и скривился.

– Какая? – выдавил он.

– Самоуверенная, высокомерная, бесцеремонная.

Проглотив фрукт, Егор сделал глоток минералки и ухмыльнулся:

– Она – звезда. Ей по статусу положено.

Я отвернулся от него, сложив локти на стойке и качая головой.

– Что, уже тяжко пошло?

– Пока не знаю. – Подумав, я решил признаться: – Она меня задела.

Мой собеседник громогласно хохотнул:

– Привыкай, парень.

Я вновь покачал головой:

– Это неправильно.

Теперь Егор повернулся и наклонился ко мне:

– Послушай. Думаешь, ты первый, кто хотел выйти благородным рыцарем, вразумив ее и исправив характер? – Он похлопал меня по спине. – Это шоу-бизнес. А она, – он ткнул пальцем себе за плечо, – крутится в его эпицентре. Мы с тобой слишком мелкие сошки для того, чтобы пытаться сдвинуть Акупару (согласно индуистской мифологии Акупара – гигантская сухопутная черепаха, которая держит мир на своей спине. – Прим. автора). Это все, – Егор вывел круг на барной стойке, – существовало до нас, существует с нами и будет существовать после того, как нас не станет. А ты, – он указал на меня, – не путай храбрость с безрассудством. Ты вроде парень неплохой, но пока не представляешь, в какую мясорубку попал. Сегодня ты есть, а завтра тебя нет. Поэтому лучше сиди и помалкивай.