Ничего личного

Локация — Завод.

Сегодня позвонил из Германии генеральный директор. Сказал, что завтра у него операция. Попрощались, на всякий случай. Я попытался развеселить его рассказом, как на его, еще не остывшее кресло устремилось несколько конкурентов. Надеюсь завтра- послезавтра, когда Григорий Андреевич отойдет после наркоза, он вспомнит неуклюжие попытки бывшего директора и главного инженера и найдет в себе силы, хотя бы, улыбнуться. Пока же он реагировал на новости очень вяло, наверное, всерьез задумался о вечном. Пока же мне остается только материть этого непростого человека, который, ввиду, обычного для властных людей, кризиса передачи власти, взвалил на меня большую часть своей ответственности.

Судя по всему, оппозиция во главе с главным инженером на время затаилась, ожидая, обещанного, сокрушительного хода от бывшего главного директора, а мне оставалось только радоваться временному затишью.

За Натальей я заскочил очень поздно — со службы удалось вырваться лишь в половине восьмого вечера. Вбежав в проходную Завода, я, под подозрительным взглядом охранника, набрал по внутреннему телефону, висящему на стене, телефон Наташиного отдела, и услышав ее нежный голос, коротко бросил: — Выходи…

Не знаю, показалось или нет, но, прежде, чем положить телефонную трубку на рычаг, я услышал какой-то посторонний щелчок.

Наташа выскочила из дверей Завода, как будто за ней гнались черти. Оглядевшись, рассмотрела мою машину, стоящую чуть в стороне, быстро подбежала к ней, и сразу же потребовала: — Поехали.

— Что-то случилось? — мы успели промчаться от, освещенной прожектором, проходной завода метров на двести, когда на крыльце появилась черная человеческая фигура и растеряно завертела головой: — Ничего не хочешь мне сказать?

— Хочу. — Наташа с вызовом посмотрела мне в лицо: — Сметчик Денисов Витя пристает, чего-то хочет. А мне сразу сказали, что он женат и у него двое детей. И еще какая-то нехорошая история с какой-то девочкой была…

— Тебе помощь нужна в этом вопросе?

— Нет, просто не хотела, чтобы он видел, в какую машину я сажусь. А то он специально остался, очевидно проводить хотел, или не знаю, какой у него план по моему охмурению… — Наташа вопросительно улыбнулась, а я пожал плечами.

Сметчика Денисова я знал — это был мужчина лет тридцати пяти, внешне напоминающий кого-то из музыкантов ансамбля «Песняры» — пышные вислые усы, длинные, вьющиеся волосы. Себя он, безусловно, считал красавцем и сердцеедом, во всяком случае, я пару раз видел, как он пытался зажать в уголке хихикающих работниц Завода.

— А что? — я задумчиво покивал головой: — Красавец мужчина, в полном рассвете сил. Опять же, специальность хорошая. Лет через десять, вообще, будет очень востребована. Уведешь его из семьи, увезешь в Ленинград. Там как раз, лет через десять, будет масштабная стройка, сметчики будут очень востребованы. Заживете…

— Ну и дурак ты, Громов…- Наташа зло резанула меня серыми, как сталь глазами и резко отвернулась к боковому окошку, сердито сжав губы.

— Извини…- я положил руку на запястье девушки: — Просто накатило на меня, представил тебя с другим. Прости.

— Громов, если я кого-то встречу, я сначала тебе скажу, обещаю. — Наташа улыбнулась и изобразила подобие пионерского салюта: — Но я все равно обиделась.

— Давай ты меня простишь авансом, а в выходные съездим с тобой на вещевой рынок, а ты там выберешь, что захочешь…

— Ты уверен? Я же не буду себя ограничивать…- пообещала Наташа.

— Я справлюсь.

Кристина ждала нас в детской комнате милиции Дорожного РОВД — читала «Колобка», сидя рядом со столом дежурного инспектора. А что делать? Детский сад работал до девятнадцати часов, а уже в половину седьмого вечера воспитатели смотрели на опаздывающих родителей, как на врагов народа. А инспектора ИДН дежурили до двадцати трех часов и не отказывались присмотреть за спокойным дитем неприкаянного опера, тем более, что он сопровождал свою просьбу шоколадкой. Когда я, с ребенком за ручку, уже отрешившись от забот, шел к выходу из РОВД, дорогу мне заступил пожилой мужчина — высокий, усатый, похожий на старого рабочего-большевика из ранних советских фильмов.

— Извините, не вы ли Громов?

— Здравствуйте, вы не ошиблись. Чем могу вам помочь?

— Мне сказали, что мое заявление о угоне моего «Москвича» у вас. Я хотел бы поинтересоваться, как там дела движутся и есть ли надежда?

— Какой из «Москвичей»? У меня несколько по учетам в угоне числятся.

— Старенький «москвиченок», четыреста третий. Но еще на ходу был…

— А, этот. Так его ваш зять сдал в ломбард на улице Большереченской, через дорогу отсюда. Если хотите зятя к уголовной ответственности привлекать, тогда я материалы передаю в следствие, а если желаете все по-семейному решить, тогда будет отказной материал. А вам придется самостоятельно обращаться в ломбард и машину за деньги выкупать, не знаю, сколько там процентов уже накапало. А что, зять вам ничего не рассказал?

— Вот су… извините. — мужчина бросил взгляд на, молча стоящую рядом, Кристину: — Нет, садить его, наверное, не будем, попробую машину выкупить.

— Ну, это уже вам решать, дала то ваши, семейные. Если вопросы будут, то мой кабинет в подвале или запишите рабочий телефон…- радостный, что вопрос разрешился так быстро, я улыбнулся потерпевшему и повел ребенка на улицу, пока меня вновь кто-то не перехватил.

Высадив своих девочек дома, где меня уже ждал, затосковавший, Демон, я шел выгуливать пса, и это был момент, когда я мог спокойно постоять, подумать, запланировать свои действия на завтра.

Следующий день.

Локация — Дорожный район, окрестности «Колизея».

Сегодня была суббота, я отметился на утреннем разводе в РОВД, изобразив «Явку личного состава пятьдесят процентов», после чего поехал в район «Колизея», где в очередном, приспособленном для сдачи в аренду, подвале, располагался ломбард «Комфорт люкс», в котором я планировал получить добровольно-принудительную консультацию о порядке делопроизводства при выдаче краткосрочных займов. Приехал я за двадцать минут до открытия, рассчитывая, что утром выходного дня клиентов у заведения будет не много и мне дадут возможность спокойно поговорить с сотрудником или хозяином.

Место расположения заведения мне сразу не понравилось. Во-первых, напротив входа в подвал, расположилась, побитая временем и дорогами, черная ВАЗовская «девятка», из которой доносились звуки шансона и мрачно глядели на мир три небритее рожи, согласно теории Чезаре Ломброзо, относящиеся к закоренелым преступникам. Я припарковался за ними, записал государственные номера и стал терпеливо ждать.

Томилась наша компания недолго — за десять минут до открытия, из-за угла здания вынырнул невысокий, худощавый, молодой человек, одетый в белую спортивную куртку, и, не глядя по сторонам, легкой походкой спустился в подвал.

Три массивные фигуры в черном, практически бесшумно, не хлопая дверями, что говорило о наличии ума, выметнулись из «девятки», и бегом бросились вслед за парнем в белом. Судя по всему, кто-то пометил это коммерческое заведение в качестве своей кормушки и сейчас происходила последняя стадия подготовки — свежевание тушки хозяина. Разумный человек, безусловно, на моем месте, завел бы двигатель автомобиля и катил бы прочь, но мне стало обидно. Вчера я потратил час времени на то, чтоб выбрать подходящее заведение для получения правильных ответов на свои вопросы, а тут, из-под носа, уводят конфетку. Я передернул затвор пистолета, сунув его в карман куртки, взял под мышку потертую папку с бланками и, заперев «Ниву», двинулся по свежим следам к входу в подвал.