Нихил

– Это большая честь, стать твоим первым, Маккензи, – сказал он ей, а затем набросился на её суть ещё более яростно, зная, что должен привести её к освобождению, хотя бы один раз подарить ей наслаждение, прежде чем нарушать её защитный барьер. А потом он подарит ей ещё большее удовольствие, и она станет его навсегда.

Маккензи не смогла сдержать свой стон, когда Нихил возобновил атаку на её клитор и стал крутить своими толстыми пальцами внутри неё. Боже, это были прекрасные ощущения! Неудивительно, что люди так много говорили о сексе. Когда он добавил третий палец, в её теле начало нарастать напряжение, которого она никогда раньше не испытывала. Оно становилось всё сильнее и сильнее, пока каждая мышца её тела не сжалась, и она обнаружила, что не может дышать.

– Нихил! – вскрикнула она, почувствовав легкую боль, когда её первый оргазм прокатился сквозь неё.

Нихил знал, что её оргазм уже близок. Он чувствовал это в том, как её узкий вход сжался вокруг его пальцев, как её бедра дрожали под его рукой, а также в том, насколько прерывистым стало её дыхание. Когда мужчина понял, что она на пике наслаждения, он прорвался через её барьер, молясь Богине, чтобы не причинить ей боли больше, чем необходимо.

Подняв голову от местечка, в котором хотел бы остаться навсегда, мужчина обнаружил, что Маккензи откинула голову назад на постель, а руки девушки были расслаблены. Казалось, что все её тело светилось, вызывая в нём желание, пропитаться этим светом. Грудь Маккензи всё ещё вздымалась, соблазняя мужчину взять в рот один из тугих сосков. Едва заметная улыбка поселилась в уголках губ девушки, и Нихилу захотелось поцеловать их. Когда он взглянул на неё, то окунулся в бездонные глубины её довольных карих глаз.

– Нихил... – она не смогла удержаться, потянувшись, чтобы прикоснуться к его щеке.

– Ты должна дать мне минутку, чтобы вернуть контроль, моя Маккензи, – сказал он ей, мышцы его челюсти сжались под её рукой.

– Нет, я не могу. Потому что я нуждаюсь в твоих поцелуях. Мне необходимо, чтобы ты целовал меня, Нихил.

– Тогда я буду, – он опёрся на локти, приподнимаясь, а затем, скользнув руками под её покрытие, потянул его за собой, двигаясь вверх по её телу, мучая себя, позволяя своей обнаженной груди потереться об неё. – Я всегда дам тебе то, что ты захочешь, моя Маккензи. Ты всё, что важно для меня отныне.

Мак почувствовала, как что-то кольнуло глубоко внутри неё. Внезапно девушка поняла, что была там, где всегда должна была быть, с тем, с кем и должна была быть. Теперь уже не имело значения, что должно было произойти для того, чтобы она попала сюда. Уже не имело значения, что ей и Нихилу так много нужно было узнать и рассказать друг другу. Это и было то, что почувствовал Нихил, увидев на ней свою истинную пару? Мак обнаружила, что её мысли путаются, потому что вместо того, чтобы наброситься на её губы, как она жаждала, Нихил обращался с ней так, как будто наслаждался ею.

Нихил пощипывал и посасывал пухлую нижнюю губу Маккензи. Он не сделал этого в последний раз, когда они целовались. Он был слишком ошеломлён известием своей истинной пары, и потрясенный, нуждался в контроле над собой. Он сохранил контроль. Она отдала ему то, что никогда не предлагала другому мужчине, и теперь Нихил собирался убедиться, что ей известно, что он всегда будет ценить это. Ценить её. Когда мужчина добрался до тонкого уголка, он одарил её верхнюю губу таким же вниманием, перехватив сладкий вздох, что слетел с её уст.

Богиня, она была сладкой и захватывающей, и он желал больше. Больше, чем только лишь её губы.

– Ты такая сладкая, моя Маккензи, – пробормотал он напротив её губ.

– Я не хочу быть сладкой. Я хочу быть твоей. Поцелуй меня, Нихил. По-настоящему. Поцелуй меня, – его нежные поцелуи сводили её с ума.

Мужчина только что подарил ей её первый оргазм, но она по-прежнему горела, желая большего, больше его, а Нихил относился к ней так, будто она какая-то хрупкая, нежная женщина.

Нихил зарычал, потеряв контроль от её слов. Впившись в её губы, он ворвался языком в её рот.

Мак обняла его за шею, её пальцы, зарылись в его косы, как будто он был последней надежной опорой в её мире, и, возможно, так оно и было.

Нихил разорвал поцелуй, отстранившись достаточно далеко, чтобы взглянуть на неё.

– Я сказал тебе не трогать меня.

– Я не очень хорошо выполняю приказы, – прошептала она, – и мне хотелось бы увидеть, сможешь ли ты не прикасаться ко мне так же долго, как я к тебе.

– Маккензи... я сделал это ради твоей безопасности. Ты рушишь мой контроль.

– Я не боюсь твоей потери контроля, Нихил, потому что знаю здесь, – она прикоснулась к груди, где покоилось её сердце, – что ты не навредишь мне. Твой размер никогда не пугал меня, Нихил. Только мысли о твоей сдержанности, о том, что ты не доверяешь мне.

– Маккензи... Ты такая маленькая... И прошла через многое.

– Да... И да... Но обе эти вещи изменятся... Будем надеяться.

– Что ты имеешь в виду?

– Надеюсь, я вернусь к своему нормальному размеру... Я не уверена, что тебе понравится... Но...

– Я буду любить тебя независимо от того, какого ты размера! Думаешь, твой размер имеет значение для меня?

– Но ты же думаешь, что твой – имеет для меня? – парировала она. – Ты думаешь, что раз ты намного больше меня, то я тебя испугаюсь.

– Другие пугались, – сказал он ей тихо.

– Так же, как другие не любили меня из-за моих больших размеров.

– Это смешно! Никто никогда не будет считать тебя большой.

– Может быть не в твоём мире, но в моём – есть те, кто считает женщину красивой, только если она такого размера, – Мак указала на своё исхудавшее тело.

– Ради Богини, почему? На вашей планете так мало еды?

– Нет, для большинства достаточно, но они считают, что быть худыми – красиво.

– Ваша Земля очень странная, Маккензи.

– Наши люди не страннее, чем судившие тебя за то, что ты слишком крупный, Нихил. Ты прекрасен таким, какой есть. Каким Богиня предназначила тебе быть, – отстранившись, она приподнялась и послала ему томный взгляд. – Итак, ты собираешься снять с меня эту рубашку? Или я должна сделать это самостоятельно?

Глава 11

Парлан стоял на стене, его глаза гневно сканировали пустынный пейзаж с другой её стороны. Он не мог поверить, что был назначен сюда.

На стену!

Особенно на Понте!

На Понте нет жизни! Некому нападать. И нет никого и ничего, что необходимо защищать. По крайней мере, никого, заслуживающего этого. Те выжившие, конечно, не в счёт. Если они были настолько глупы и слабы, чтобы попасть в плен к залудианцам, значит, заслужили всё, что получили.