Ника, Эрн и осколки кружев

Тем временем глашатай сообщил о смерти короля и назначении принцессы его наследницей. В толпе послышались недоверчивые смешки, которые усилились, когда тот зачитал с бумаги оставшийся текст. Да, конечно, Верховный судья взял на себя «бремя обязанностей» почившего короля, и он будет действовать только в интересах страны и будущей королевы. Моника фыркнула с тем же недоверием, как и у большинства жителей столицы — чтобы дорвавшийся до власти политик добровольно отдал её в чужие руки?! Да скорее принцесса задохнётся во сне или подавится десертом!

Приглядевшись к принцессе, Ника ещё больше уверилась в том, что та не доживёт до совершеннолетия: надменное лицо, на котором читались высокомерие и заносчивость — девица явно была взбалмошной, избалованной и капризной. Такую проще устранить, чем пытаться с ней договориться. Между тем, глашатай объявил о помолвке «дорогой, любимой и всеми уважаемой наследницы» с сыном посла Кадарии, который непременно станет «надёжной опорой принцессе и верным слугой жителей Рилантии».

Моника покосилась на Тарита, ища в его лице согласие или отрицание, но он невозмутимо раскланялся, показывая себя во всей красе, а затем улыбнулся светской улыбкой: не слишком широкой, всё же смерть короля — не повод для радости. Эта улыбка вызвала у Ники нервную дрожь. Тарит так легко принял факт своей помолвки, да ещё и стоит тут с таким видом, будто для него это не новость. Или они с Динстоном успели обсудить новый статус Тарита? Ну конечно! Это Монике не обязательно сообщать о своих планах, а между собой — почему бы и нет?

Злость на братьев отступила, когда глашатай принялся обвинять Кевана в том, что тот опаивал короля зельями и влиял на его разум. Это всё делал Витторио Гвери! А по словам глашатая, Гвери был хорошим политиком, верным другом короля, и он пал от рук вероломного и расчётливого мерзавца, каким предстал перед жителями Саранте Кеван. Ника сжала до боли кулаки, жалея о том, что не может заткнуть голосистого глашатая, который читает написанный Верховным судьёй текст. Если бы только не рана на животе!

— Посмотри, там не Кайдо, случайно? — шёпотом спросил у Моники Арнан, указывая в толпу рядом с помостом.

— Он, и Иге рядышком, — ответила Моника, узнав в дряхлой старушке с клюкой старейшину Лиги Трилистника. — Вон там, прямо у помоста.

— Не нравится мне это, — Арнан покачал головой, вгляделся в толпу и замер. — Подожди, я вижу… нет, не может этого быть.

— Что? — испуганно прошептала Ника, вцепившись в его руку. — Кого ты увидел?!

— Охотники, — на грани слышимости ответил Арнан. — Ты ведь разрушила магическую границу.

— Охотники на перевёртышей? — удивилась Ника. Охотники рыскали по Кадарии в поисках перевёртышей, но в Рилантию они никогда не совались — здесь каждый третий перевёртыш.

— Именно, я чувствую их артефакты, — Арнан прижал губы к уху Моники. — Змеиный Коготь издаёт уникальные эманации.

— Арнан, что происходит? — Ника испуганно замерла, не зная, куда смотреть и чего ожидать дальше.

— Не знаю, девочка моя, но держись поближе, никуда не встревай, — попросил он и взялся за рукоятку собственного Змеиного Когтя.

Арнан повернулся к Эссуа Маранте, чтобы предупредить его о том, что на площади охотники, но его остановил Динстон. Бывший военный советник короля Кадарии сверкнул глазами и заговорщицки ухмыльнулся, быстро позабыв про прежние разногласия.

— Не надо. Так даже лучше, — ответил он на вопросительный взгляд Арнана.

— Посмотрите, какой у нас Верховный — и бремя на себя взял, и совет сформировал, и предателя на суд привёл, — прошипела Инес, выдвигаясь вперёд на платформе. — Какая чудесная новость! — воскликнула она звонко, встала вплотную к Кевану и рассмеялась. — Король пал, королевство обезглавлено, но это не беда — у нас будет новый король.

— Инес! Замолчи! — Эссуа Маранте бросился к дочери, случайно толкнув Монику.

Ника застонала от боли и начала падать назад. Арнан успел подхватить её до того, как она коснулась пола, он взял её на руки и рыкнул на Динстона, который бросился к сестре. В этой неразберихе они пропустили момент, когда Инес и Эссуа схлестнулись друг с другом в словесной перебранке, а Кайдо запрыгнул на помост. Моника не видела, что происходит, но понимала — сейчас всё внимание толпы приковано к Инес и Верховному судье, поэтому решила действовать.

— Арнан, телепорт, скорее, — попросила она жениха и попыталась слезть с его рук.

— Я просил тебя никуда не встревать, — покачал головой Арнан и перехватил Нику так, чтобы самой ей было не выбраться.

— Сейчас или никогда! — взмолилась Моника, цепляясь пальцами за полы пальто Арнана. — Мы должны спасти Кевана.

— Поздно, девочка моя, — тихо ответил он и развернул Монику лицом к толпе.

И только теперь она заметила, как в поднявшейся суматохе юркими змейками прорываются сквозь толпу охотники. Ника никогда их не видела, только слышала сплетни слуг и опасливые шепотки на улицах, но почему-то сразу поняла, что это они. И дело даже не в особых чуть изогнутых кинжалах, точь-в-точь таких, как у Арнана — похожих на коготь невиданного зверя. И не в том, что эти люди так разительно отличались от жителей столицы. Просто у каждого охотника на шее светились особые артефакты, созданные в тайных лабораториях.

На помосте, предназначенном для казни, схлестнулись разом три равнозначные силы: Лига Трилистника, Орден Безмолвных и Гильдия Охотников. И всем им вдруг оказался нужен Кеван — тихий и скромный целитель. Моника закусила губу до крови, не желая смотреть и не в силах оторваться от схватки, итогом которой станет судьба её брата.

Инес успела оттолкнуть отца и вонзить кинжал в двоих охотников. На её губах блуждала умиротворённая улыбка, от чего лицо казалось ещё красивее и приятнее. Убийства и сражения поистине вдохновляли наёмницу, они были её стихией, её смыслом жизни. Ника видела, как Инес схлестнулась с пожилым охотником и даже сумела ранить его, но старик оказался проворнее — он сделал что-то, едва коснулся Инес голой рукой, и она рухнула на помост. Кайдо будто не было дела до сражения, он держался чуть в стороне, не теряя Кевана из виду. Моника поняла — он ждёт появления Михара, сам Кеван ему не нужен.

Безмолвные сражались не хуже самого Таккедо Стенели: без магии, без хитрых трюков и подлых ударов в спину — этакие благородные иноры на турнире, а не безжалостные убийцы на страже безопасности своей страны. И они ни в чём не уступали охотникам, которые кружили вокруг них, разрезая воздух лезвиями Змеиных Когтей. Моника могла своими глазами увидеть, как живёт наследие Таккедо, как в отсутствие магии решают упорство, сила и ловкость. Вот они живые доказательства правоты мастера — неподкупная сталь рассудит и бедняка, и богача. Магия — далеко не единственная сила в этом мире.

Арнан оттеснил к краю помоста Эрнана, Динстона и Тарита, кивком головы поманил за собой Татию и Хелику. Он дождался, когда они спрыгнут, передал Нику в руки Динстона, а затем спрыгнул сам. Вступать в бой он не стал, как и пытаться вытащить Кевана. Зато Татия решилась. Она выхватила из своей бездонной сумочки какой-то артефакт и бросила его на помост. Громкий хлопок оглушил дерущихся. Следом распространилась дымовая завеса, в точности такая же, как из артефакта в лавке Ании Понцелер.

— Хватай Кевана! — обратилась Татия к Динстону и прикрыла голову. Раздался ещё один взрыв. — Ну! Чего застыл?!