Никаких вам золушек

– Сделаем так, – сказал он. – Сперва я сгоняю в Китай, потом заеду сюда за тобой и Бертом. Воду из источника привезём отцу вместе. Говорят, победителей не судят. Короче, дожидайтесь меня здесь.

Арнольд повеселел.

– Денег оставишь?

Тут дверь распахнулась, и вошёл солидный господин с надменно оттопыренной губой.

– Што здесь происходить? – Цедя слова через эту самую губу, он оглядел разгромленное помещение и брезгливо переступил через тело одного из амбалов. – Што это са такой бесобрасий?

– Так, пустяки, – буркнул Василий. – А ты кто такой?

– Владелец заведения, – подсказал Арнольд, вновь прикладываясь к бутылке.

Вошедший господин величаво кивнул.

– О да, я фладей! Я фсем тут фладей! А фот фи кто есть такой?

– Это сын царя Ивана, кретин! – визгливо крикнул Арнольд. Владелец игорного дома усмехнулся.

– О, я понимай! Я фсё понимай! Снашала один сын саря Ифана, – кивнул он на Арнольда, – теперь фторой сын саря Ифана, потом… Сколько сын иметь сарь Ифан? Кто проиграть, долшен платить, шорт фосьми!

Арнольд замахнулся на него бутылкой.

– Ах ты клоп заморский! Да я тебя…

– Не петушись, он прав, – осадил брата Василий. Он достал из кармана набитый монетами кошель, развязал и обратился к владельцу игорного дома: – Сколько брат тебе должен?

При виде такого количества золота суровый господин преобразился на глазах.

– О, сашем такой спешка? Нушно фсё посшитай.

– Считать нет времени. – Василий выложил на стол две пригоршни монет. – Этого хватит?

– Совсем опупел! – простонал Арнольд.

Владелец игорного дома спешно сгрёб золото в карман.

– О да! Я думай, тут фсё ферно! Я ошень дофолен!

Оставив себе несколько монет, Василий протянул ему кошель, полный на три четверти.

– Держи. Будешь кормить, поить и одевать брата, пока я не вернусь. На игру ему выдавай червонец в неделю, не более.

– Всего червонец?! – возмутился Арнольд. – Это ж курам на смех!

Василий в упор смотрел на владельца игорного дома.

– Ты хорошо понял? Если денег не хватит, вернусь – доплачу. А сплутуешь – прибью.

Владелец сделал протестующий жест.

– Я шестный шелофек. Я никогда не плутовать. – Он встряхнул кошель царевича, и золото весело звякнуло. – Этого надолго хватать. Я фсё делай, как фи мне фелеть.

Василий хлопнул его по плечу.

– Ладушки, до встречи. Приберись тут, – кивнул он на поверженных амбалов и зашагал к двери.

– Ну, Васька! Ну, жмот! – бросил ему вслед Арнольд. – Погоди, я припомню тебе червонец в неделю! Ох, припомню!

– Давай-давай, упражняй память, – парировал Василий, закрывая за собой дверь.

Из игорного дома он прямиком направился в трактир через улицу. Народу там было тьма тьмущая. Все тонуло в облаках табачного дыма, и лихо наяривал оркестрик: скрипка, флейта и барабан. Гвалт стоял неописуемый. Едва отыскав свободное место, Василий-царевич заказал ужин и огляделся. Брата среди подгулявшей публики не было. Обслуживал Василия вертлявый мужичонка, оказавшийся, на удачу, хозяином трактира. Расплатившись за ужин, царевич принялся его расспрашивать о среднем брате. Трактирщик малость пошмыгал носом, однако темнить не стал.

– Есть такой парень, – признался он. – Кушал тут много, девок угощал… пока без штанов не остался. Теперь я его, грешного… Тебе-то он зачем?

– Земляк он мой. Привет я ему привёз от родителя.

– Что же, дело доброе. Парняга этот, оказалось, деликатесы готовить мастак. Я его к плите приспособил. Пойдем провожу. Только особо долго не трепитесь. Клиентуры, вишь сколько.

Василий проследовал за трактирщиком на кухню. Средний брат, Бертольд, в поварском колпаке колдовал над большой дымящейся кастрюлей: что-то подсыпал, помешивал, пробовал на вкус. Его пухлая физиономия лоснилась от пота и удовольствия. Трактирщик принюхался, как борзая на охоте.

– Дух отменный, – оценил он. – Что готовим?

– Луковый суп по-марсельски, – похвастался Бертольд, оборачиваясь. – Сожрать мне барсучий хвост, Васька! Ты как здесь оказался?!

– Проездом в Китай, – ответил Василий.

Бертольд покраснел, уперся взглядом в кастрюлю и принялся остервенело вращать в ней половником.

– Так уж получилось, – пробормотал он. – Стечение обстоятельств, чтоб у меня брюхо раздуло.

Трактирщик деликатно шмыгнул носом.

– Вы тут не долго, – предупредил он и ринулся на зов клиентов.

Бертольд не отводил взгляда от кастрюли.

– Где Арик? – полюбопытствовал он после молчания.

– Спасибо, что спросил, – усмехнулся Василий. – Попробуй сам догадаться.

– Проигрался в пух и прах?

– Даже лошадей и карету.

– Волдырь мне на язык, я его повешу!

– Весьма обяжешь. Если, конечно, тебя не затруднит пересечь улицу.

Пропустив колкость мимо ушей, Бертольд осведомился:

– Папаша злится?

– Нет, танцует от счастья.

– Чёрт! Понимаешь, обстоятельства так сложились…

– Не надо речей, – перебил Василий. – Дожидайся меня здесь. Вернусь с целебной водой, заберу вас с Ариком, и двинем домой вместе.

– Отличная мысль, брат! Так и сделаем! – Просиявший Бертольд поднёс ко рту Василия половник. – Попробуй, каков супец!

Василий попробовал.

– Хм! – причмокнул он.

– Каково?

– Соли не хватает, а прянностей чересчур.

– Что-о?! – обиделся Бертольд. – Васька, ты говнюк!

– Я тоже рад был с тобой повидаться. – Василий пошёл прочь из кухни.

А вслед ему неслось:

– И состаришься говнюком! И внуки твои будут говнюками, уксус мне в гортань!

Отыскав в толчее хозяина трактира, Василий-царевич прикупил у него еды на дорогу и велел упаковать отдельно копченый бараний бок. Затем, вскочив на коня, поскакал назад к перекрестку.

Не проехал он и версты, как путь ему преградили два молодца с дубинами в руках. Царевич притормозил. И тут же еще двое с дубинами, возникнув из темноты, отрезали ему путь назад. По обеим сторонам дороги шелестел густой лес.