Никаких вам золушек

Усевшись на задние лапы, волчица принялась его уговаривать, как доктор больного:

– Послушай, ты ведь в Китай собираешься, так?

– И что с того?

– А на каком языке ты собираешься разговаривать с китайцами и с самим императором?

– На языке мимики и жестов. Или толмача найму.

– Но зачем толмач, если можно просто съесть это яблоко?

Брови царевича приподнялись.

– Ты хочешь сказать, что я смогу понимать…

– Не только понимать, но и говорить.

– Понимать и говорить по-китайски?

Уши волчицы торжествующе шевельнулись.

– Не только по-китайски. Вообще на любом языке.

Василий недоверчиво понюхал яблоко.

– Съев эту кислятину? – уточнил он.

– Именно, – кивнула волчица.

Царевич поднёс яблоко ко рту.

– Что ж… послушаю тебя, Ева.

Волчица вдруг ощерилась.

– Не смей называть меня Евой!

– Тут ничего обидного, – поспешил заверить Василий. – Прародительница Ева с помощью яблока устроила нам весёленькую жизнь. Вот я и подумал, что…

– Я знаю эту историю! – сердито перебила волчица. – Ешь «китайку» и не смей назывыать меня Евой!

Царевич вздохнул.

– Склочное ты животное. – Надкусив яблоко, он скривился. – Ну и гадость! Ладно, только из уважения к тебе. – Он лихо сжевал «китайку» и выплюнул косточки.

– Так-то лучше, – довольно проговорила волчица.

Василий замер, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Теперь я могу трепаться на любом языке?

– В Китае убедишься. – Волчица пошла восвояси.

Царевич ее окликнул.

– Ева, постой!

– Опять! – в гневе обернулась волчица.

– Почему бы тебе не отправиться со мной? – предложил Василий. – Всё равно ты как бы… уже в деле. А когда вернёмся домой, будем сражаться с тобой до потери пульса.

Волчица вздохнула.

– Додумался наконец. Ну и в качестве кого я с тобой отправлюсь?

Царевич развел руками.

– В качестве моей собаки, разумеется. Надеюсь, тебе не в обиду?

Волчица опять вздохнула и улеглась у костра, положив морду на передние лапы.

– Ладно, – буркнула она. – Но не смей называть меня Евой.

И утром они въехали в Китай. Конь царевича волчицы уже не боялся, лишь косил на неё порой умным карим глазом. Волчица при том прикидывалась послушной собачкой: бежала рядом, выполняла команды и, главное, прилюдно держала язык за зубами. Встречные, однако, обходили ее стороной и с опаской показывали пальцами.

Китайцы оказались народ как народ, только одежды чудные да у мужчин косички. Речь их Василий понимал, как родную, и общаться мог без труда.

– Благодарю тебя, Ева. Ты словно цветок опадающей вишни для одинокой души, – продекламировал царевич по-китайски при въезде в большой город.

Волчица метнула на него гневный взгляд, но из конспиративных соображений промолчала.

С помощью коротких расспросов Василий выяснил, где находится дворец императора. Они отправились туда немедленно и добрались, когда солнце уже садилось.

Императорский дворец был гораздо роскошней дворца отцовского, и пурпурный закат полыхал над ним, как победный стяг. Дворец окружала стена, охраняемая многочисленной стражей.

– Теперь слушай, – тихо проговорила волчица. Василий соскочил с коня и склонил к ней ухо. – Целебный источник вытекает из-под корней старой сливы, которая произрастает в императорском саду и цветет раз в три года. Отыскать это дерево нетрудно: возле него стоит нефритовая скамья в форме спящей кошки. Как только стемнеет…

– Откуда тебе все это известно? – полюбопытствовал Василий.

– От верблюда, – огрызнулась волчица. – Как стемнеет, я отвлеку охрану. А ты перелезешь через стену и…

– Как, интересно, я перелезу? Стена вон какая.

– Чуть подальше, если обогнуть дворец по часовой стрелке, растет корявый каштан. Ветви его тянутся через стену. Перелезешь по этим ветвям и, разыскав источник, наберешь воды…

– Во что, в карман? Посуды, изволь заметить, я не захватил.

– На нефритовой скамье стоит серебряный кувшин. Наполнишь его, тихонько перелезешь обратно – и ноги в руки. Я буду вон за тем пригорком. И коня покараулю. Вопросы есть?

Василий покачал головой.

– Похоже, ты всё предусмотрела.

– Да, – кивнула волчица. – Надо лишь дождаться темноты.

– Не пойдет, – отрезал царевич. – Мне твой план не нравится.

От изумления волчица аж пасть разинула.

– Как это?.. Почему не нравится?

– Не стану я действовать как воришка. Просто встречусь с императором и попрошу у него водички. Небось не откажет.

Приподнявшись на задние лапы, волчица заглянула Василию в глаза.

– Совсем сбрендил?

– Угадала.

– Такой честный, да?

– Опять в самую точку.

Отпрянув, волчица принялась нервно расхаживать возле ног коня. Конь взирал на неё с любопытством.

– Послушай, чокнутый Вася! – затараторила она в ярости. – Императору Лао Ван Мину триста лет! Даже если он предложит тебе чашку чая – рви когти без оглядки! Потому что этот хитрый старый лис за одно мгновение десять раз купит тебя и продаст со всеми потрохами! Ты понял, сдвинутый фехтовальщик?

Василий задумчиво теребил конскую гриву.

– У тебя всё? – осведомился он. – Тогда меня послушай. Ева, ты не права. Хоть ты знаешь много такого, что мне пока не ведомо, но ты, как отец мой и братья, видишь только одну сторону монеты. Ни купить меня, ни продать, поверь, нельзя. И человек, проживший триста лет, думаю, сразу в этом разберётся.

– Господи, что за болван! – взвыла волчица. – А если не разберётся?!

– Значит, у него что-то со зрением. – Василий привязал коня к дереву. – Жди меня здесь, Ева. – Он зашагал к императорскому дворцу.

– Не смей называть меня Евой! – раздалось за его спиной.

В ответ царевич помахал рукой.

Стоило ему приблизиться, стража у ворот ощетинила копья.

– Без паники, ребята! – проговорил Василий-царевич. – Это не бандитский налет!

Один из стражников – судя по одеянию, здесь главный – суровым голосом спросил: