Никакой магии

– Что вам угодно, мисс?

Высунувшийся в щель старик мало походил на упомянутого Мариленой истопника – если, конечно, тот не имел привычки возиться с углем в светло-серой ливрее и обильно напудренном парике. Но в тот момент подобные мелочи уже не могли остановить пышущий благородным гневом эльфийский паровой каток.

– Именем и Словом Ее Величества! – прошипела я, одновременно нащупывая в кармане жетон сэра Невилла. Проклятие, неужели я забыла его переложить?! Уф, слава Великому Лесу… – Вот!

Сознания страж дверей не лишился, но был к этому близок – цвет лица у него сравнялся с ливрейным воротником, левой рукой он слепо зашарил по стене, пытаясь опереться. К счастью, снять цепочку и распахнуть дверь до конца остатка сил у второй руки все же хватило.

– Птшто гчшвам ухгошно-о-о-о?

– Где?! – задала я самый, на мой взгляд, естественный в данной ситуации вопрос.

– В… в… – ливрейный дед слабо махнул рукой, то ли указывая направление, то ли надеясь изгнать жуткого лесного духа. – Второй этаж… малая гостиная… сопроводить…

– Спасибо, дальше я разберусь сама! – отрезала я. Довольно рискованное заявление – в анфиладно-коридорных переплетениях людских строений заблудиться было проще, чем в гномских пещерах. Но в тот момент я уже твердо уверилась, что найду покойного профессора в два счета – по запаху.

Уверенность эта по мере подъема по лестнице улетучивалась быстрее эфирных паров. Покойником в доме не пахло. Как я ни старалась принюхиваться, ничего страшнее запаха гниющих яблок унюхать не получалось. Нос улавливал запах сырой штукатурки, крысиного помета, нафталина, светильного газа и еще десятки сопутствующих человеческому жилищу запахов – но характерного «аромата» разложения среди них не чувствовалось.

– Куда дальше? – становясь рядом, осведомилась Марилена.

– Вторая дверь справа! – заявила я. Нет, мертвецом оттуда не пахло – просто я уловила доносившийся из-за нее отзвук приглушенного разговора и понадеялась, что там, по крайней мере, будет кто-то, кому можно будет задать вопрос.

– Вы уверены?

– Совершенно! – огрызнулась я, безуспешно сражаясь со скользкой ручкой. Что-то не везет мне последнее время с дверями, без пинка никак… зато получилось даже эффектнее.

В небольшом зале действительно были люди – четырнадцать человек. Из них минимум три женщины – беглый взгляд засек два платья плюс пару характерных округлостей под строгим фрачным костюмом. Точнее сказать было сложно, потому что все присутствующие спрятали лица под масками. Одинаковыми, белыми с серебряным шитьем – так что я определенно попала не на бал-маскарад. Скорее уж в ювелирную мастерскую – пламя свечей рассыпалось на тысячи крохотных искр в алмазных гранях и жемчужных горошинах.

– Ч-что вам ну… – запинаясь от волнения, ломким баском начал один из них, тщедушный юноша. Его сосед из породы светских львов – рослый, широкоплечий, в песочного цвета костюме из превосходного шелка и с роскошной гривой седых волос, – оказался намного более уверен в себе.

– Как вы посмели ворваться сюда?! – столько праведного негодования в голосе я не слышала с того самого дня, как забрела – случайно, просто пытаясь лучше рассмотреть витражи – в закрытую для непосвященных часть собора Пяти Святых. Там, правда, действо выглядело куда театральней: почтенный прелат в парадном облачении, воплем «Изыди!» прогоняющий длинноухую нечисть.

А еще – сейчас у меня был наготове собственный экзорцизм.

– Инспектор Фейри Грин, Ночная Гвардия! – почти ласково пропела я, помахав давешним жетоном, после чего в зале стало противоестественно тихо. Именно так – большинство присутствующих внезапно разучились дышать. Лишь в углу кто-то громко икнул, да запах пота стал чуть острее. Нет, я, конечно, представляла, что аранийцы опасаются «летучих мышей», но чтобы настолько сильно? В зале ведь собрались далеко не гоблины из фабричных бараков.

– Не виновата я! – неожиданно взвизгнуло одно платье. – Клянусь вам, не хотела… меня заставили!

– Заткни пасть, дура! – рявкнул светский лев, показывая, что не так уж чужд манерам «джентльменов из канавы».

Я выждала еще немного, дожидаясь, пока «пациенты» дозреют окончательно, и вкрадчиво спросила:

– Где профессор Морделл?

Похоже, собравшиеся ожидали совсем другого вопроса… или не вопроса. Даже с масками было видно, как у них вытягиваются от удивления лица и отвисают челюсти.

– Кто?!

– Профессор Луис Джоэл Морделл, – повторила я и, по-прежнему не увидев сквозь прорези для глаз и мимолетного проблеска понимания, обернулась в поисках Марилены. Оказалось, что та не стала входить следом, а осталась у лестницы – и как раз сейчас активно махала рукой, пытаясь подозвать меня.

– Что случилось?

– Кажется, мы ошиблись адресом, – меланхолично сообщила шатенка.

– Кажется?

– Да, – Марилена распахнула перед моим носом свою папку. – Смотрите, инспектор, выписка из реестра делалась второпях: почерк неровный, скачущий, вдобавок, составлявший ее клерк сделал целых две грамматические ошибки. Что, если он ошибся также и в адресе, указав, что профессор проживал в доме номер одиннадцать, а не семнадцать?

– Или сорок один, – вздохнула я. «Грамотность» клерков полицейского управления, а уж тем более рядовых стражников мне была известна даже слишком хорошо – по десяткам переписанных до читаемого состояния рапортов. Хотя по правилам, претенденты на службу в полиции обязаны доказать свое умение читать, писать, а также владеть первыми двумя арифметическими действиями, на практике эти умения у большинства были весьма условным понятием.

Но если мы ошиблись – что разом объясняло и запертую калитку, и отсутствие трупного запаха, равно как и перечисленных в справке жильцов профессорского дома – отчего же перепугались белые маски? Я в замешательстве оглянулась на вход в зал. Все мое небольшое полицейское чутье сейчас делало стойку и призывно верещало: эти люди занялись чем-то противозаконным! Только вот чем?! На курильщиков опиума они явно не походили – ни характерного запаха, ни соответствующей атрибутики.

– Вот бы их арестовать… – задумчиво произнесла я. Это было всего лишь смутное пожелание, но моя спутница восприняла его всерьез.

– На каком основании? – деловито спросила она, одновременно перебирая листы в папке. – Срок ареста, условия содержания?

– Ух, как вы скоры на расправу, – с легким оттенком зависти вздохнула я. – В том-то и дело, что я не представляю: в чем бы таком обвинить этих людей. Но – очень хочется!

– Ночная Гвардия имеет право производить аресты без соблюдения установленных формальностей, руководствуясь лишь «духом закона», – судя по тону, Марилена цитировала какой-то текст. – Право даровано королевским рескриптом в Акварельную войну и до сих пор не отменено.

– Не уверена, что полковник одобрит мое понимание «духа закона», – призналась я. – И уж точно мне бы не хотелось войти в анналы Гвардии той, из-за кого этот самый рескрипт отменят.

– В таком случае… – начала Марилена все тем же скучным тоном, затем захлопнула папку – и вдруг задорно улыбнулась. Удивительно, но нехитрое, в общем, мимическое действие разительно изменило ее: образ чопорно-строгой не по годам дамы разлетелся, словно разбитая скорлупа, выпустив на свет дерзкую проказницу-девчонку.