Никакой магии

Небо уже светлело, и, скосив глаза, я увидела, как зеркально-ровная водная гладь внизу едва заметно прогибается. Мысли тут же пошли нанизываться на нить надежды, словно яркие бусины: высокий берег – изгиб реки – водовороты – омут – другого шанса не будет!

Последнюю мысль я даже не успела толком додумать, уже начав изгибаться в развороте. Не так быстро, как полуэльф, не так отточенно-плавно – но мой охранник, точнее, его револьвер, как я и надеялась, оказался недостаточно быстр. К тому моменту, как выбитое из капсуля пламя по брандтрубке дошло до пороха, я уже не стояла перед стволом. Запоздало грохнул выстрел, исторгнув крик боли у кого-то из шедших впереди, следом завопил и сам бандит – схватившись за ствол, я резко дернула оружие вбок, выламывая палец на спуске из сустава. К нам уже бежали, но и ближайшие опаздывали, безнадежно. Мне оставалось сделать шаг, пролетев четыре ярда вниз, ухнуть в ледяную воду – и сразу же изогнуться, уходя из-под града выпущенных вдогонку пуль.

Глава 14 В которой инспектор Грин допрашивает мертвеца.

Темнота сменилась на бледный свет, тишина – глухим, неразборчивым бормотанием. Прежним остался лишь купол, тяжело сдавивший голову и напрочь отрезавший меня от остального мира. Сквозь щели в нее просачивались лишь отдельные лучики… отзвуки… запахи… ЗАПАХИ?! Великий Лес!

Открыв глаза и сев – точнее, с трудом приподнявшись на локте я увидела источник этих «ароматов» и, застонав, рухнула обратно в глубину подушки. Жуткое, непереносимое зрелище – жестяная лохань, полная цветов. И ладно бы они диссонировали друг с другом только по запаху, в конце концов, даже не все эльфы в должной мере владеют икэрю-хана – но ведь на них нельзя было смотреть без содрогания! Белоцветковые ирисы почти вперемешку с бордовыми розами, рядом охапка мимозы, из которой, словно пленные эльфы в орочьей толпе, виднелись веточки матиолы, а за ними печально склонились нежно-сиреневые головы соцветия аллиума. Еще там стояли георгины и лилии, ярко-рыжие – они-то меня и добили окончательно.

– Очнулись, вэнда?

– Кей Молинари! – я ошеломленно уставилась на вошедшего эльфа. – Но как…

…можно было быть такой дурой, запоздало додумала я. «Эксперт по пестрым ящерицам», ну конечно, еще тогда его следовало назначить первейшим подозреваемым. С его-то возможностями… а уж мотив имелся размером с купол Собора Пяти Святых. Все эти годы Молинари копил злобу, по капле выдавливая ее, дистиллируя и разливая по пробиркам, в равной мере ненавидя сородичей-эльфов и приютивших изгнанника людей. А сейчас этот живодер в заляпанном кровью халате собрался призвать чуму войны на оба дома.

– Неожиданно сильный стимулирующий эффект, – пройдя мимо цветочной лохани к столу, Молинари сделал короткую пометку на одном из разбросанных по столешнице листов. – Даже румянец появился.

Мне очень хотелось швырнуть в герцога тяжелый и острый предмет, но под рукой имелась лишь подушка, явно к таковым не относящаяся.

– Вам, кей, не дает покоя слава M'oranu? – прошипела я. – И вы решили пойти дальше и начать эксперименты на представителях собственной расы?

– Это была моя идея!

Как и в первую нашу встречу, полковник сумел появиться в комнате незаметно для меня. На этом сходство заканчивалось – вместо элегантного костюма в темных тонах, Кард нарядился в кургузую серо-коричневую куртку с пятнами засохшей глины и наполовину оторванным карманом, синий картуз и когда-то светлые штаны из парусины. Да и аромат вокруг него распространялся отнюдь не бергамотовый. Мне потребовалось секунд пять, чтобы соотнеси знакомый голос и вид небритого полупьяного грузчика из доков. Но… если полковник здесь, значит Молинари все-таки не Главный Злодей?!

– Сэр?

– Нашатырь на вас не действовал, и профессор уже начал беспокоиться, – подойдя к окну, полковник отодвинул плотную темно-синюю штору… за которой оказалась еще одна, чуть потоньше. – Между прочим, цветы прислали именно вам.

– Мне?! Но кто…

…мог проявить столь дурной вкус, мысленно закончила я.

– Записки в прихожей, на столике, – ответил вместо полковника Молинари. – Эльфийское посольство, сэр Дарнли… от Бентинков доставили целых два букета… для скромного инспектора полиции вы удивительно популярны.

– Я буду вам удивительно признательна, – пообещала я, – если вы уберете их как можно дальше. Пока ваша пациентка вновь не лишилась чувств.

– Да, свою роль они сыграли, – Молинари поднял колокольчик, слегка качнул, и, прежде чем замолк стеклянно рассыпающийся звон, на пороге объявился орк в темно-зеленой ливрее. Приглядевшись, я с трудом удержалась от хихиканья. Узнай в Лесу, каким именно орнаментом украсил герцог одежду своей прислуги, Молинари смог бы обклеить вызовами на дуэль весь особняк… причем не только изнутри.

– Возьми эту емкость и отнеси в оранжерею, – велел герцог. – Полагаю, из них выйдет неплохое удобрение для моих орхидей. Не возражаете, вэнда?

– Напомните, когда у вас день рождения, кей, – я попыталась перевернуться на бок и обнаружила, что из одежды на мне лишь тонкая ночная рубашка… и слой бинтов на левом плече, – пришлю вам в подарок маленький очаровательный Bulbophyllum cupreum.

– Неужели я так похож на навозную муху [3] ? – обиженно спросил герцог. – Вот она, эльфийская благодарность, полюбуйтесь, полковник. Три дня назад, когда ее привезли…

3

Многие орхидеи семейства Bulbophyllum опыляются мухами. Bulbophyllum cupreum привлекает их запахом тухлого лосося.

– Три дня?!

Мое последнее осознанное воспоминание заканчивалось прыжком с обрыва. Дальше в голове начинался темный провал, с редкими вкраплениями то ли странных воспоминаний, то ли просто бредовых видений.

– Стресс, переохлаждение, кровопотеря, неправильная лихорадка, – с явным удовольствием перечислил Молинари, – не говоря уж о сущих мелочах, вроде, – звякнув пинцетом, герцог продемонстрировал слегка расплющенный темный комок, – отравления свинцом. Должен сказать, вам невероятно повезло, вэнда. Пуля сорок четвертого калибра запросто могла превратить ваше плечо в мясной фарш, приправленный осколками костей. Вы же отделались поверхностной раной, почти царапиной! Как говорят в таких случаях гномы: в кольчуге родился!

– Гномы в таких случаях, – отозвался от окна Кард, – поминают магию. По крайней мере, один знакомый нам гном. Или же пускаются в долгие рассуждения о неправильно подобранной навеске, подмокшем порохе и слое воды, замедлившем пулю. Впрочем, – он с досадой тряхнул головой, – не важно. Рад, что вы очнулись, инспектор. Отдыхайте, набирайтесь новых сил… это – приказ! – с нажимом добавил он.

– Да, вы правы, конечно, конечно, – тоном заботливой тетушки озабоченно прокудахтал герцог и, тут же, почти не раскрывая рта, на грани слышимости прошептал: – Одежда в соседней комнате, за зеркальной дверью.

– Пойдемте, сэр, – обычным голосом добавил он, – пациентка еще чрезвычайно слаба, не стоит ее понапрасну беспокоить.

Кажется, Кард удивился – но Молинари буквально вытолкал его за дверь.

Минут пять я разглядывала потолок – удивительно безвкусная лепнина, как только Молинари ее терпит? – и пыталась обнаружить в организме признаки неправильной, правильной или хоть какой-нибудь лихорадки, а также остальных перечисленных герцогом напастей. Найти удалось только сильный зуд над левой лопаткой, под бинтами, в остальном же тело полагало себя на удивление здоровым – и очень, очень голодным. После чего маленькое эльфийское привидение вылезло из-под одеяла, цапнуло со столика у кровати кисет с трубкой и на цыпочках – паркет словно льдом натирали – перебежало к зеркальной двери.