Никакой магии

– Опыт обогащает, сэр. – После долгой паузы сказала я. – А прошлого не изменить сожалениями. Уж точно ими нельзя воскресить мертвых.

– Хотите чистосердечное признание, инспектор? – Кард оперся на локоть, испытующе глядя на меня. – Чем дальше мы влезаем в осиное гнездо, тем больше мне кажется, что прошлый опыт не стоит здесь даже медного полугроша. Любой опыт…

Полковник сделал последнюю затяжку и резким злым движением растер окурок о бронзовую окантовку иллюминатора.

– Вчера я навестил дражайшего лорда Рича.

– Лично? – не удержалась я от вопроса. В памяти было еще свежо воспоминание о том, как бурно реагировал Кард на предложение О’Шиннаха обратиться к «дилетанту» за советом.

– Пришлось взять себя за горло и выкрутить руки, – полковник выставил перед собой запястья, «скованные» воображаемой колодкой. – Но выбор у меня сейчас не больше, чем у каторжника в Порт-Артуре. Я пытаюсь найти черный алмаз в огромной куче угля, и Рич хотя бы способен ткнуть пальцем – какой из склонов раскапывать.

– Хотите сказать, – догадалась я, – он сделал вам еще одно предсказание.

– Скорее мрачное пророчество, – Кард, отвернувшись, уставился на туманную гладь под яхтой. – Что-то из ваших эльфийских саг. «Старый дракон, что летает выше всех, никогда не смотрит вверх».

– «Песнь об Амарулиен», – подтвердила я. – Герой воззвал к духам предков, и ему вручили осенний лист мэллорна, сотканный из нитей надежды. На нем он поднялся выше облаков и поразил чудовище стрелой в затылок…

– Спасибо, теперь я это знаю, – проворчал полковник. – Лорд Рич был настолько любезен, что пересказывал мне эту вашу «песнь» почти час. Особенно ему удался хор эльфов, раздувающих ветер. До сих пор не могу понять, – добавил Кард, – где я взял силы выдержать и не хлопнуть дверью так, чтобы во всем особняке побелка осыпалась. Три слова, всего три слова, – простонал он, – «ждите воздушного нападения» – вот и все, что требовалось ему сказать, а не заниматься моим культурным просвещением.

Я вспомнила спектакль, на который меня затащила «подруга-по-увлечению». Дракона сплели из ивовых прутьев, но, когда его тень заслоняла солнце и на поляне вспыхивали соломенные деревца и хижины, мы с Лотанари замирали, прижавшись друг к другу – и облегченно вздыхали, когда плетенка рушилась вниз, «сраженная» серебряной стрелой.

А затем видение подернулось рябью, распалось, и вместо любительской декорации я увидела громадные стальные туши небесных китов, цепляющих трубами низкие осенние тучи. Это было на прошлогоднем параде в честь годовщины коронации. Тогда корабли салютовали белыми хлопками холостых залпов, а на землю сыпалась разноцветная бумага и цветочные лепестки. Но стоит кому-то захотеть…

– Что же вы собираетесь делать?

– Не я, – мотнул подбородком Кард. – Смотрите и слушайте.

– За этим я и вызвал на разговор именно вас, Виллем, – сэр Невилл подкатил свое кресло вплотную к собеседнику. – Поставить в известность Адмиралтейство хватило бы и командора. Но именно вы – Сайк из Сайков, ваш старший брат командует Красным флотом. А всего, прямо и косвенно, ваш Дом контролирует две трети морского военного флота и более половины воздушного.

– Но я, – Виллем отставил бокал, – не определяю политику нашего Дома в одиночку.

– Вы влияете на нее, – устало произнес Королевский Паук. – Виллем, сейчас не время и не место для демонстрации показной скромности.

– Допустим, – кивнул Сайк. – Но в таком случае я обязан спросить: – Вы сейчас говорите от своего лица или же представляете всю «партию королевы»? И даже канцлера?

– Второе.

– Вот как… – Виллем натянуто улыбнулся, но сквозь оскал я уловила адреналиновую волну страха. Теперь – он был испуган по-настоящему. – Неужели старый кот решил спрыгнуть с забора?

– Нет. – Сэр Невилл сделал паузу, давая собеседнику оправиться от растерянности. – От вас потребуется как раз обратное – убедить Дом не делать поспешных выводов… и особенно – шагов. Не мне напоминать, что Сайки всегда славились агрессивностью… порой граничащей с безрассудством.

– И это, – вставил командор, – принесло Арании немало славы… а также иных выгод.

– В прошлом, сэр, в прошлом, – повысил голос Паук. – Но сейчас иные времена, и мы не можем позволить себе действовать в стиле адмирала Саклинга.

– Милорд, – с обидой возразил командор, – уж поверьте, нам в Адмиралтействе не стоит объяснять…

– В самом деле?! – перебил его сэр Невилл. – Тогда почему же на стол канцера не далее как месяц назад лег очередной, не при, – Паук на миг запнулся, покосившись на кея Керуана, – эльфах будет сказано, «радужный» план удара по Коррезу?

– Милорд!

– Не стоит столь бурно изображать оскорбленную невинность, командор, – бросил Кард. – Я почти уверен, что про ваше творчество прекрасно знают не только эльфы, но и те же коррезцы. Возможно, без деталей, но уж в общих чертах они вполне себе представляют, на что мы способны.

– Позволю себе заметить, – попытался уменьшить градус дискуссии Виллем Сайк, – что в Адмиралтействе разрабатываются отнюдь не только планы, гм, превентивного удара. Мы также рассматриваем и возможные угрозы…

– О да, – насмешливо фыркнул сэр Невилл. – Например, возможную атаку соединенных воздушных флотов Корреза, Мейнингена и Вальдека. Странно, что в список не добавили Ирридику и Мальсу. И, конечно же, «гипотетический» сценарий завершался выспренним пассажем о том, что мы вот-вот начнем проигрывать воздушную гонку, наше господство в воздухе окажется под угрозой, а как только это случится, стая гиен тут же растерзает одряхлевшего льва.

– А вы, сэр, – на этот раз голос Виллема Сайка был подчеркнуто нейтрален, – полностью исключаете такую возможность?

Королевский Паук ответил не сразу. Прежде он медленно отъехал назад, развернул кресло – так, чтобы оказаться лицом к большой картине. На ней масляно-темная ночь полыхала пушечными залпами, рвалась к багровым облакам языками пламени горящих кораблей, рушилась вниз срубленными мачтами, тонула среди лунных бликов на волнах и бешено скалясь, лезла на чужой борт. Подписи художника на холсте не было, лишь латунные буквы на раме сцепились якорной цепью в название картины: «Бой на лунной дорожке».