Никакой Золушки не будет! или Принц Крови в подарок

Я протянула руки.

— Не смей! — Вопль белки.

Мое прикосновение.

Мокрый шершавый язык лизнул мне ладонь.

И крохотное существо удовлетворённо засопело, скользнув в тепло моих рук. Хотя какие они теплые, без варежок? Я, недолго думая, засунула змейку за пазуху. Не оставлять же живое существо на морозе!

— Ты когда перестанешь тянуть в руки что попало! — Разорялась белка. — Это тебе не дворец! Не человеческая деревенька! Эта тварь может быть ядовитой! Брось ее скорее, и...

— Я тебя сейчас брошу! Попой на колючки! — Рыкнула из последних сил.

Честно говоря, я не очень хорошо соображала к тому времени, что именно и кому говорю. Все слилось в единый слепящий белоснежный поток.

Кажется, я куда-то шла, пока меня несли ноги. Потом всё-таки поскользнулась и упала — но мягко, в сугроб. Я точно помнила, что надо осторожно, что со мной крошка-змейка. Я даже рукой грудь поверх тулупа накрыла.

Меня пытались щекотать, уговаривать и кусать — отмахнулась.

А потом пришел... Покой. И холод. Нет, я вроде бы понимала, что замерзаю, но сил сопротивляться больше не было.

Горело огнем в груди, а под веками разрасталось серебряное сияние. Из него стали выпрыгивать высокие гибкие фигуры. Волшебной, сказочной красоты мужчины, в чьих волосах застыла стужа, а в глазах — лёд.

Кажется, они не сразу меня заметили. Потом ринулись было всей толпой, но их осадил резкий, мелодичный голос.

И подошёл в моем сне только один. Он чем-то неуловимо отличался. Может, осанкой. Может, каким-то неземным ощущением власти и силы и упрямым взглядом.

Или поджатыми губами.

Подошёл, склонился надо мной. Дёрнул, рванул тулуп.

Раздеваться прямо тут? Даже не рассчитывайте, я девушка приличная, глюки должны вести себя смирно!

Так ему и сказала. Глюк, правда, не впечатлился. Раздвинул одежду и... Что-то в прекрасном лице дрогнуло. Дивный незнакомец посмотрел иначе. Остро. Сожалеюще. Бережно опустил ладонь — и вытащил сопящую змейку, прижав к себе.

А потом снова с серьезным выражением лица склонился надо мной.

И теперь я его поняла:

— Жизнь за жизнь, человечье дитя. Ты спасла мою дочь. Я помогу тебе. А теперь — спи, сердце Крови.

И с последними его словами ко мне рванул сноп серебристых ярких весёлых искр, как бенгальские огни.

Все погрузилось во тьму.

Глава пятая. О странных снах и нежданном спасении.

Мне было тепло. Уютно. Спокойно. И так легко, как, наверное, было только в далёком детстве.

Это счастье? Абсолютное, снежное, невыразимое...

Это как сидеть около камина в холодный зимний день. Потрескивают дрова, пахнет смолой, запах хвои щекочет, вызывая улыбку, как предвестие Рождества.

В какой-то момент этот запах стал настолько реальным, что мне захотелось вынырнуть из облачного счастья, чтобы к нему прикоснуться.

Все вокруг завертелось ледяной воронкой, закрутилось, разлетелось веером брызг.

А потом... Я оказалась в совершенно незнакомом месте. То есть не совсем я — потому что в этом видении мои руки были прозрачными — аж стол просвечивает.

А кабинет был обставлен солидно. Красиво. Изящно, но с претензией на роскошь. Я залюбовалась на панели из темного дерева и люстру в виде незнакомого цветка. Ее "лепестки" мерцали приглушённым голубоватым светом.

— Ваша Кровавость! Ваша Великолепность! Ну Ва-аша злобность же, — проныл кто-то тоненьким голосом, заставляя меня встряхнуться и вытаращиться на вход.

Массивная темная дверь приоткрылась. Показался элегантный сапог. Красивый. С узорчиками художественными... то ли растительные мотивы, то ли морда чудища заморского.

— Ва-аша...

— Я сказал что-то непонятное?!

От резкого звонкого голоса вздрогнула, кажется, не только я, но и тот, кто там под дверью художественно так ныл, профессионально, с удовольствием, с расстановкой.

— Ваше Крровейшество, но что мне сказать этим, которые вас все ждут, а? Они сожрали половину запасов уже! Как будто не эльфы, а волки позорные, тьху!

— Я. Не собираюсь общаться со снежными, — снова все тот же надменный голос.

Очень знакомый злющий голос моего незнакомца с бала. Да-да, того самого, который уговаривал меня побыть его девушкой весьма нестандартным способом.

— Отступники и глупцы. В свое время мой младший братец бежал от меня во льды. Ах, он так боялся и хотел тишины и спокойствия... — снова издёвка, — вот и обрёл... Вечный покой, не иначе. Отморозил все, что можно, в своих снегах. Мозги — в первую очередь. И теперь его потомки меня просят... Просят, — издёвка. Ай, злюка какая, — помочь как хранителя магии в их маленькой проблеме с покушениями на царственную семейку?

— Я что, похож на того, кто любит помогать? Просто так? — Спустя мгновение паузы поинтересовался незнакомец. В его голосе мелькнула лютая стужа, а потом...

Ну да, он вошёл. Во всей своей красе неописуемой — я от страха аж сквозь шкаф прошла!

Голос тот, а вот человек... Да какой он человек?!

Во все глаза, жадно, чтобы ничего не пропустить, я смотрела на неведомое чудо. Чудо страшное и прекрасное одновременно, потому что... Других слов просто не находилось. И взрослая рассудительная женщина во мне уступила место наивному восторженному ребенку.

У моей кошмарной сказки были кроваво-алые волосы. Длинные, они были перехвачены в одну толстую косу каким-то затейливым плетением.

А ещё у этого существа, которое мало напоминало насмешливого брюнета с бала, были резкие черты лица, тонкий нос, небольшие клыки, что приподнимали губу и заострённые уши. Они сейчас недовольно дергались, изгибаясь, несмотря на небольшой размер так причудливо, что я не знала — смеяться или напротив? То есть восторгаться.

Латный доспех. Острые когти. Длинные.

Плавные движения воина. Смертельно опасного.

За спиной — какое-то неизвестно мне изогнутое оружие. Больше всего напоминает серп.