Никарагуа. Hora cero

— Эту дверь, пожалуйста, пока не открывайте. Я потом объясню.

Побросав на кровать вещи и наскоро переодевшись, Кольцовы вышли в холл.

Через некоторое время за столом собрались обитатели дома. Чеслав и Наташа приготовили скромный обед. Они оказались «русистами», преподавателями русского языка, приехавшими сюда пару месяцев назад. Чеслав был из Москвы. Он уже побывал на Кубе. Наташа — из Воронежа. За границей впервые, так что, похоже, Чеслав её опекал. За бутылкой привезённой «Московской» и местной закуской ребята коротко ввели приехавших в курс дела.

— Посёлок называется «Планетарий», — рассказал Чеслав, — так как участки, на которых стоят дома, носят названия планет. Так, например, их дом называется Villa Luna, или сокращённо VL, и имеет номер 14. Посёлок находится в 18 км. от города. Здесь до революции располагался городок офицеров Генштаба сомосовской армии (Национальной гвардии»). Вокруг никакого жилья. Только горы и джунгли. Раньше это было удобно, так как посёлок усиленно охранялся. Сейчас охрана только в «Белой вилле». У их дома охранник появился два дня назад, после того, как в горах была слышна перестрелка. Но в случае «неприятностей» сообщить в город может оказаться невозможным, так как телефонная связь постоянно прерывается.

В городке в двух домах жили пять советских преподавателей, приехавших ранее. Из разных городов Советского Союза. Двое с жёнами. Остальные — «холостяки», как Чеслав, жена которого, тоже «русист», должна была подъехать позже. Средний возраст — тридцать лет, кто–то старше, кто–то моложе. Только Колтун и Векслер приближаются к пятидесяти. Кроме них и Чеслава остальные за границей впервые и испанским владеют слабо.

Вскоре появились две женщины–никарагуанки, которые привезли на автобусе продукты и под руководством Чеслава приступили к подготовке ужина. Но оказалось, что в доме нет в нужном количестве кухонной и столовой посуды. Чеслав сбегал за ней в соседний дом.

Кольцов вышел покурить на «крыльцо», где по–прежнему сидел в меланхолии никарагуанский мальчишка с автоматом. Сергей решил с ним познакомиться.

Мальчишку звали Хуан. Ему оказалось семнадцать лет. Он — «милиcиано», т. е. не военный, а «доброволец». Как понял Сергей, парень — из «пролетарской» семьи, в школе не учился, но умеет читать и писать. Ему было скучно, поэтому он с интересом поддержал разговор.

— А, вы откуда? — спросил он. — Из какой страны?

— Из Москвы, из Советского Союза, — небрежно ответил Сергей и был ошарашен репликой собеседника.

— Не знаю. А где это?

Сергей оказался в большом затруднении. Ему впервые в жизни предстояло объяснить, где находится Советский Союз. К какой географической точке привязаться? К какому океану приткнуться? И что знает о географии этот парень?

Не придумав ничего лучшего, он в отчаянии чуть ли не закричал:

— Понимаешь? Мы — русские! Из России.

— А! — обрадовался Хуан. — Я знаю. Россия — это там, где сейчас идёт война.

«Какая война? О чём это он?» — удивился Сергей.

Между тем его собеседник уверенно продолжал:

— Здорово вы дали американцам! Они получили хороший урок. Теперь они будут знать, что такое соваться в чужую страну.

И тут Кольцова осенило.

— Ты говоришь о Ливане? — спросил он. — О боях в Бейруте?

— Да, да! — обрадовался мальчишка. — Я очень уважаю русских. Они молодцы!

Кольцов понял, что объяснять этому молодому никарагуанскому патриоту, что Советский Союз — это не Ливан, и что русские в Бейруте не воюют, — сейчас не стоит.

К вечеру подошли соседи, и приехал Векслер, который привёз «подъёмные», по 217 долларов. Однако первая встреча соотечественников прошла довольно сдержанно. Говорить особенно пока было не о чём. Недолго посидели и разошлись. Задержался только Колтун, который коротко познакомил с программой на неделю.

После отбытия гостей, Сергей с Чеславом расположились у японского телевизора Sony в холле со стаканами рома со льдом (по–кубински «хайбол») и поговорили о «делах». Разговор был «предварительным», но Кольцов понял, что обстановка в этом небольшом советском коллективе не простая, и надо спокойно разобраться: кто есть кто. Чеслав ему понравился своей откровенностью и независимостью. Парень знал себе цену и не «дул на воду»…

— Кстати, — предупредил Чеслав, — выпускать детей на зелёную лужайку за домом без присмотра взрослых нежелательно, так как вокруг полно змей. Одна обитает под бетонной плитой у двери из комнаты, в которой вы расположились. Я жил в этой комнате и уже имел удовольствие познакомиться с «соседкой». Змеи здесь развелись потому, что городок был долгое время необитаем после того, как его покинули сомосовские офицеры. Вообще–то змеи сами на людей не нападают, но лучше с ними не связываться, потому что они очень мстительные.

Приняв информацию к сведению, Кольцов отправился в свою комнату, где Лида уже разобрала вещи. Спать пришлось на голом матрасе. Но дорожная усталость (разница с московским временем 10 часов) сразу же погрузила их в глубокий сон…

Утром автобус забрал обитателей «Планетария» на работу. Уехали Чеслав и Наташа. Кольцову и Нистрюку дали выходной для обустройства.

После лёгкого завтрака Сергей с женой спустились к бассейну, который находился рядом с домом VL7, где жил Евгений Колтун и другие. Бассейн был небольшой метров двадцать пять в радиусе, дно, выложенное голубой кафельной плиткой, уходило под откос от каменной лестницы к противоположному бортику, где глубина была метра два. Здесь из воды выходила железная никелированная лестница. Вода была чистая. Но купаться они не стали, так как погода стояла «свежая», с ветром, явно собирался дождь. У бассейна встретили супружескую пару соотечественников из «Белой виллы», Саша и Нина из Запорожья, лет тридцати — тридцати пяти.

Затем продолжили прогулку, повернув в сторону домов на невысоких холмах. Асфальтированная дорога вилась между лужайками, на которых расположились живописные кактусы и одинокие невысокие пальмы. Предупреждённые они уже знали, что сходить с дороги нельзя, тем более садиться на траву. Можно не только наступить на змею, но и сесть на какую–нибудь тарантулу или скорпиона, которые обитают в этом радующем взгляд ярко зелёном ковре. Вскоре они в этом убедились.

За сетчатой изгородью городка сразу же начинались джунгли.

Джунгли — это не лес, а единая масса переплетённых между собой стволами, ветвями и лианами больших и малых деревьев. Их кроны сверху представляют сплошной покров, через который с трудом пробивается дневной свет. Здесь всегда полумрак и высокая влажность. Почва покрыта толстым упругим слоем опавшей листвы, лежавшей на переплетённых корнях деревьев. Это царство всякой, как правило, опасной твари. Передвигаться в таких зарослях можно только в сапогах и плотно облегающей одежде и только с помощью «мачете» (широкий тяжёлый нож), которым прорубается «тропа», тут же закрывающаяся, если её не обозначить зарубками. Ориентироваться в джунглях очень трудно, так что случайно попавшему в них человеку не выбраться. Кольцов видел джунгли во время своих путешествий по Кубе. Об этом он вспомнил сейчас, глядя на эту тёмно–зелёную стену в нескольких шагах от него, создававшую жутковатое впечатление.