Никколета, аналитик отдела по Борьбе С Террористами

– Она подставила тебя?

– Эта тварь буквально растоптала мои карьеру, уважение семьи и чертову репутацию.
– горько усмехнувшись, он вцепился в бутылку. Я молча наблюдала за тем, как та пустеет, обнимая его.
– Меня практически уволили, силовики Содружества дружно разминали пальцы при виде меня, суд поднимал вопрос о ссылке, отец отказался становиться поручителем.

– Какое обвинение тебе выдвинули?
– вопросила я, понимая, что дальнейшие слова окончательно пробьют его барьер контроля ситуации. Возможно, последует истерика с ломанием мебели, разрыванием пластика и разбиванием бутылок. Пусть так, зато ему станет действительно легче и контролируемые эмоции вырвутся в потоке ярости.

А мне же было важно услышать ответ. От того, какое обвинение ему выдвинули, зависел приговор и последующие санкции. И также узнать, насколько далеко пошла эта мразь.

– Подозрение в государственной измене.

Однажды, примерно на третий день после похищения, я поклялась, что не притронусь к вину в порыве запить отчаянье. Гиблое дело, пытаться унять личностные переживания алкоголем. Но сейчас я перехватила бутылку Кристофа и отпила, чувствуя, как алкоголь шипастым цветком проникает во внутрь.

– Кто тебя вытащил?
– и столкнувшись с его внимательным взглядом, пояснила: - Один человек никогда не сможет опровергнуть обвинение в государственной измене.

– Ты права, - вздохнул Кристоф.
– я оказался на самом дне и самому мне было не выбраться. СМИ поголовно писали о том, что я подставил под удар Викторию, предоставив бумаги Земле, по телевиденью показывали репортажи из моей тюрьмы, буквально все заголовки блестели моими инициалами. Я не надеялся выкарабкаться. Потеряв семью, работу, все, что у меня было, я вдруг понял, что никто не сможет позаботиться обо мне, кроме меня. Но было уже поздно, я слишком понадеялся на своих друзей и отца, в итоге оказавшись за решеткой с клеймом предателя. И самое гнусное, что это было не так. Жизнь-то кончена, а я даже пожить не успел. Ты не поверишь, Ник, но меня вытащил Рейнгар.

Я пораженно приоткрыла рот, пытаясь вплести в образ Рейнгара эту историю. Да, репутация у него, конечно, как у влиятельного, жестокого, расчетливого аналитика, знающего все потайные лазейки чужих жизней, но я скорее поверила бы в то, что до конца разбил Кристофа. Но, по-видимому, Рейнгар обладает большим благородством и холодным умом, чем я думала. Когда весь мир признал Криса виновным, Рей поставил под сомнения все теории и предположения, в поисках реальных докозательств.

– Он присутствовал на каждом судебном заседании, опровергал статьи газетенок, устроил свое расследование. И, спустя какое-то время, доказал мою невиновность.

– устремив взгляд в окно, Кристоф произнес то, чего я меньше всего сейчас ожидала.
– Наверное, поэтому я хотел, чтобы вы были вместе. Как бы его не боялись, как бы не пытались доказать, что Рейнгар бесчеловечный, но он обладает большей добротой, чем все те разоблаченные чиновники и государственные деятели. Знаешь, Рейнгар далеко не ужасен.

– Я знаю, Кристоф...- спокойно, даже ласково произнесла я, успокаивая брата.

– Спустя какое-то время ее нашли, обвинили по всем статьям, которые удалось приплести к делу, а затем отправили в ссылку на Ла"Даньеро.
– продолжил Крис, бросив на меня напряженный взгляд.

Теперь все встало на свои места. И его нервозность, и депрессия, и нервные стрессы вдруг перестали казаться странными. Впереди Кристофа ждал восставший кошмар из прошлого. Наверняка, он даже толком попрощаться с ней не успел, чтобы перечеркнуть этот этап жизни. Перестать чего-то бояться можно в том момент, когда это "что-то" победишь.

– И она до сих пор там, верно?

– Да, она там. Я уверен, что ей промыли мозги, но знаешь, всегда остается ощущение, что человек просто притворяется побежденным. Так и мерещится, что она вновь превращается в суку, возвращается на Викторию и мстит мне.
– он поморщился, обнаружив дно бутылки.

– Знаешь, - задумчиво произношу, косясь в сторону папок с личными делами.
– я могу лично проанализировать ее карту.

– Хочешь сказать, что лично проведешь поведенческий анализ?
– вопрошает Кристоф, и я вижу, как на дне его глаз зажигается огонек надежды.

– Если это поможет тебе чувствовать себя лучше, то я обязательно проведу анализ.
– киваю, мягко улыбаясь Крису и мысленно прощаясь со сном.

До получения бумаг, позволяющих отправиться на Ла"Даньеро с расследованием осталось несколько недель, не более. За этот срок мне необходимо найти квартиру, познакомиться с отцом Кристофа, проштудировать множество туристических заметок и статей о Виктории (все же, по мнению окружающих, я коренная жительница Виктории. Глупо будет ошибиться в бытовой мелочи), посетить научную лабораторию, занимающуюся изучением мутации, а теперь еще и вести дополнительное расследование. Впрочем, свою работу я люблю, а родственникам нужно помогать.

Эх, здравствуй, Виктория!