Никогда не было, но вот опять. Попал 4

– У Никанора сидит, а я за тобой пришел. Вы чего вчера устроили, летна боль? С утра бабы языками метут. Мол, бесы черные на красных крыльях летают. Того гляди конец света нагрянет.

Я изумлённо уставился на старого кержака, который прятал в своей роскошной бороде усмешку.

– Издеваешься! – пробормотал я одеваясь.

– Куды мне! Только ты теперь, когда снова полетать захотите, вспомни, как полсела собиралось на вас посмотреть, а тут город, народу-то всяко поболее будет. И полиция вас загребёт за «возбуждение в обывателях нездоровых побуждений», - явно кого-то процитировал дед. – А вот к попам тебе зайти надо, пусть подойдут и прилюдно святой водой обрызгают вас и вашу параплану.

Чёрт! А ведь дело говорит старый кержак. Могут, могут докопаться до нас блюстители благонравия в погонах и в рясах!

– Ну и что теперь делать?
– растеряно произнёс я.

– Чё делать ты опосля решать будешь. Летна боль! А сейчас к Никанору иди. Там ждать тебя будем, – сказав это, дед направился в дом.

– Погоди тятя, - притормозил я старика. – Пойдём с нами. А то Свирид обдерёт меня как липку, а с тобой он не посмеет наглеть.

Дед откровенно заухмылялся:

– Не хочешь торговаться?

– Не хочу! И вот ещё. Там рядом с нашим домом ещё один дом продаётся, хочу его для Митьки прикупить, тот вроде жениться собирается. Так ты загляни, поторгуйся. Продавца Семён Хренов зовут.

Дед остановился посмотрел на меня подумал немного и сказал:

– Ладно, гляну!

Деда я с собой потащил почти зря. В помещении будущего «кафе-шантана» застали Мадам Иванову с Моней-Эммануелем и Арнольдиком. Для полного комплекта не хватало лишь литератора. Озвучив Свириду Решетникову, свои пожелания по реконструкции помещения и сцены, оставил его на растерзание любителей поторговаться. Сам же благополучно слинял, в твердой уверенности, что мадам с дедом, мозги «бригадиру» строителей заполощут основательно и скидку выбьют.

Довольный тем, что удалось часть работы свалить на Сару, я шагал по заснеженной улице и радовался хорошему дню, свободе и предстоящему безделью. Но как оказалось, радовался я напрасно. Когда подходил к дому, то навстречу мне вырулил городовой второго разряда Горлов Игнат Степанович.

– Здравствуйте Игнат Степанович, - весело поздоровался я. – Куда это вы так спешите?

– Дык, тебя ищу, Ляксей. Велено тебя в управу доставить.

– Вот как!
– удивился я. – Кем это велено?

– Карл Оттович распорядился.

– Что прямо так и распорядился, мол, «арестовать и доставить»? – улыбаясь, спросил я.

Видимо или итальянцы нарисовались, или про полёты на параплане спрашивать будет.

– Да нет! Просил сообщить тебе, что ждут тебя в управе, – пошел на попятную городовой.

– Ждуут…! И кто ж меня там ждёт?

– Так знакомец твой, Гурьев Артемий Николаевич. Только он тебя припомнить не может, - сообщил Горлов, подозрительно меня рассматривая.

Это удар под дых. Говорила мама мне, что врать нехорошо, так не послушал я её. Заврался. Но кто же подумать мог, что этот Артемий в Барнауле появится так скоро.

Блин! «А не с итальянцами ли он приехал»?
– вдруг осенило меня. А ведь точно. В прошлый раз Кешу Харина посылали, а сейчас кого посерьёзнее подтянули. Хорошо, что Горлов проговорился, и появление Гурьева сюрпризом для меня не будет, но надо Игната успокоить, а то вон как на меня посматривает.

– Да он, поди, и позабыл меня. Что ему какого-то деревенского пацана помнить, - беспечно сообщил я городовому. – Пойдемте Игнат Степанович, негоже таких людей заставлять ждать.

Я развернулся, пристроился к Горлову и мы как добрые приятели потопали в управу.

– Игнат Степанович помните, я вас про дом спрашивал? Не продал еще дом-то дядька Дермидонта?

– Не продал. Я говорил с ним о твоём интересе, ждет он тебя.

– Ну дом покупать я молод ещё. Деду скажу он зайдет, посмотрит. Если его устроит, то и купит.

Так, болтая, дошли до управы. Горлов любезно пригласил меня в кабинет к начальству, но зашёл первый и браво доложил, что приказание выполнено и Алексей Забродин доставлен. Граббе чуть поморщился и сказал:

– Хорошо Игнат. Иди, работай.

Потом глянул на меня, видимо хотел сгладить некоторую неловкость допущенную городовым. Но я не стал дожидаться когда он заговорит и заговорил первым:

– Здравствуйте. Карл Оттович! Здравствуйте, Артемий Николаевич!

Я узнал парня, что вчера на реке подбрасывал шапку при виде меня парящим над их головами. Граббе поздоровался и с интересом уставился на меня и Гурьева, который изумлённо на меня посмотрел и спросил:

– Разве мы с вами знакомы?

– Конечно знакомы, Артемий Николаевич! Но только заочно. Вы же прошлым летом в наше село наведывались и обо мне расспрашивали, а о вас мне рассказывала Феодора Савватеевна. Правда видел вчера я вас, да и вы меня тоже.

– Где же это? – произнёс недоверчиво Гурьев.

– Ну как же, Артемий Николаевич, вы так высоко шапку подбросили, что чуть не сбили меня, когда я над вами пролетал, а ещё и кричали, что-то не по нашему. Мне потом сказали, что это итальянский язык.

– Так это вы там на красном крыле летали? А девушка, что с нами на итальянском здоровалась, кто она? – несколько возбудился Артемий Николаевич.

– Катька Балашова, только она ещё девчонка, пятнадцать лет ей всего. Да вы её наверняка встречали в Сосновке, когда к Феодоре Савватеевне заходили.

– Не помню, – задумчиво произнёс Гурьев.

– Так что вам запоминать деревенских ребятишек. И знаете Артемий Николаевич, я должен просить у вас прощения. Я ваше имя использовал без вашего разрешения.

– Это как так? – нахмурился Гурьев.

– В прошлый приезд я познакомился здесь с купеческой вдовой Дарьей Александровной Зотовой и принял в ней участие, так как после смерти мужа у неё осталось двое детей и долги, к тому же она простудилась и болела. А ко всему прочему ей очень докучал её сосед, некто Хренов, который её домогался. Получив отказ, он стал требовать с неё деньги, которые по его словам, занимал у него муж Дарьи Александровны. Городовой Горлов Игнат Степанович с моей помощью этого Хренова разоблачил. Чтобы оградить Дарью Александровну от дальнейших посягательств я попросил Горлова присмотреть за семейством Зотовых и дабы придать вес своей просьбе сказал, что за неё просят очень влиятельные люди, а поскольку никого из влиятельных людей я не знал, то вспомнил как о вас рассказывала мне Феодора Савватеевна. Вот так и назвал вас.

– Да что вам за дело до этой купеческой вдовы?
– вдруг спросил внимательно слушающий мой разговор с Гурьевым помощник исправника.

– Очень похожа Дарья Александровна на …, - господи что я несу, вовремя спохватился я. Пришлось выкручиваться.
– Впрочем, это не важно! Помочь женщине попавшей в беду долг любого порядочного человека. А Дарья Александровна, ко всему прочему, ещё и очень хороший художник. Ещё раз прошу у вас, Артемий Николаевич, извинения, готов понести любое наказание, только на дуэль меня не вызывайте.