Никогда не называй это любовью

Но оставались два вопроса, которые невозможно было решить так же быстро. Кэтрин намеревалась отдать распоряжение садовникам сделать живую изгородь из бирючины напротив дома еще выше, чтобы любопытные прохожие не смогли подсматривать, что творится за оградой. Еще она собралась обустроить комнату рядом с оранжереей, чтобы Чарлз мог приходить в дом и уходить из него, когда ему угодно, и чтобы об этом никто не знал. А в отсутствие Чарлза она будет пользоваться ею сама. Это был бы маленький дом в большом, где она могла бы предаваться мечтам о том, что она жена Чарлза, а не другого мужчины.

«Я установлю здесь свои законы!» – с восторгом победительницы думала Кэтрин.

После ужина она устроилась на коврике перед камином в своей излюбленной позе, положив голову на колени Чарлза. Она чувствовала, как его нежные пальцы перебирают ее волосы. Если она шевелилась, то пальцы тут же сжимались, словно он боялся, что она собирается убежать от него. С того момента, как они встретились на вокзале Чаринг-Кросс, он непрерывно мучился оттого, что рано или поздно им вновь предстоит разлучиться.

– Оставайся со мной. Я не вынесу одиночества, – говорил он. – В тюрьме под моей дверью спали два охранника. И знаешь, я был рад их присутствию.

– Тебя там мучили кошмары, дорогой?

– Иногда. Я никак не мог осознать, что тебя нет рядом со мной. Но нам надо быть осторожными, если я буду оставаться здесь.

– Знаю. Я ведь уже сообщила тебе, что разговаривала с Вилли.

Склоненное над ней лицо было беспредельно худым и бледным. С него еще не до конца исчезли мрачные следы недавних событий. Она знала, что и ее лицо изменилось. Безусловно, в будущем они могут еще стать веселыми, могут неоднократно испытать минуты невероятного счастья, но на их лицах уже навсегда останутся неизгладимые следы напряжения и страданий последних месяцев.

– Вилли – вот наш тяжелый крест. Но если нам удастся выдержать это испытание, мы во что бы то ни стало должны избегать других испытаний. Нам придется быть крайне осторожными, чтобы нас ни за что не видели вместе. Здесь я чувствую себя в полной безопасности. Забавно, не правда ли? Эти четыре стены олицетворяют для меня рай. Но за ними, на улицах, в отелях… – Он на какое-то время задумался, и на лице его появилось выражение безысходного отчаяния. – Мы вынуждены быть очень осторожными, Кэт.

– Но ты ведь одобряешь мой план?

Он нежно поцеловал ее волосы.

– Мне не верится, что я смогу жить дальше без всего этого. А ведь придется… – необыкновенно усталым голосом произнес он. – Я совершил преступление. Такие слова они пишут, сажая человека в тюрьму. Что ж, я совершил преступление и попал в свою собственную тюрьму. Но однажды этому придет конец, поэтому не надо бояться.

– Сколько же еще ждать, когда наступит этот день?

– Он намного ближе, чем был эти последние полгода. Правительство видит во всем случившемся нечто постыдное, унизительное для себя – настало время воспользоваться нашим преимуществом. По-моему, мы будем иметь первый законопроект билля о гомруле очень скоро.

– Я рыдала от гордости, услышав сегодня овации в твою честь.

– Ах, это… Не очень-то доверяй всему этому. – Он приподнял ее лицо и заглянул ей в глаза. – Мне не нужны ничьи аплодисменты, кроме твоих, моя Кэти. – Потом он спросил: – Я буду жить в моей бывшей комнате?

– Нет, из-за слуг и всяческих других мелочей. Теперь у тебя будет постоянная комната. – Она уловила тень разочарования на его лице и тихо рассмеялась. – Комната, где есть дверь, ведущая в ту маленькую гардеробную!

Грусть тут же исчезла с его лица.

– А мы можем сейчас же подняться наверх? Или еще надо подождать?

Еще не рассвело, и в комнате стоял полумрак.

– Вилли знает?

– Об этом? Нет, нет!

– Я не желаю делиться с ним.

– Дорогой, не надо так!

– А если подумать еще об одном ребенке…

Кэтрин крепко обняла его. Сейчас ею овладело сильнейшее желание защитить и укрыть его от всех невзгод на свете.

– Я сама справлюсь с Вилли.

– Как?

– Изыщу способ, – упрямо отозвалась она.

Он вздохнул, высвобождаясь из ее объятий.

– Я верю, что ты найдешь такой способ, – прошептал он и добавил шепотом: – Я хочу, чтобы ты родила мне еще одного ребенка. Я наблюдал за твоим лицом, когда ты сидела с малюткой Софи. Тогда у меня чуть не разорвалось сердце.

– Второе дитя обязательно будет жить!

– Но я больше не могу выносить весь этот ужасный обман!

– Я сказала, что справлюсь с Вилли.

– Он получит свое вознаграждение.

– Знаю. А будешь ли ты готов заплатить его?

– Мне придется. Ибо без тебя я умру.

От этих слов, произнесенных столь откровенно, Кэтрин почувствовала нестерпимый холод в сердце. Она очень боялась, что эти слова правда. Ответственность, тяжелой ношей упавшая на ее плечи, неожиданно встревожила ее. И все же она восприняла ее с готовностью, с неведомым ей прежде восторгом. «Такова моя судьба», – подумала она.

Ночные страхи полностью рассеялись при солнечном свете. Они вместе завтракали; Джейн подавала им еду и украдкой бросала взгляды на гостя-джентльмена. Сейчас любой мог слушать их беседу. Она была полна оптимизма. Чарлз решил, что следует немного покататься верхом, прежде чем отправиться на вокзал. Кэтрин сказала, что идея великолепная и она уже приказала Партриджу оседлать коня и привести его. Она не станет сопровождать Чарлза, но позднее сядет с ним в экипаж, чтобы проводить на вокзал. А если тетушка Бен долго не задержит ее у себя, то днем она будет в городе. Ей хочется походить по магазинам и купить что-нибудь для детей, поскольку они все больше и больше вырастают из своих платьев. Если же у нее останется время, то она на часок заглянет в парламент.

– Значит, ты скучно проведешь время, – заметил Чарлз. – Полагаю, теперь в парламенте будет царить непривычная для него гармония.

– Надеюсь, но при условии, что ты будешь выглядеть таким же довольным, как сейчас.

– Мой вид совершенно не характерен для нынешнего состояния политических дел.

Он улыбнулся ей в лицо, и потом она часто-часто вспоминала этот миг, напоенный безмятежным счастьем. Боже, как быстро он пролетел… Печально!

Они приехали на вокзал всего за несколько минут до отправления поезда, и Кэтрин подошла к газетной стойке купить утреннюю газету для Чарлза, чтобы он мог почитать ее во время поездки. Он взглянул на первую газетную полосу и неожиданно вскрикнул.

– Что случилось, Чарлз?

Его лицо словно окаменело, а глаза потемнели от ужаса. Дрожащим указательным пальцем он ткнул в заголовок « УБИЙСТВО ЛОРДА ФРЕДЕРИКА КАВЕНДИША И МИСТЕРА БЕРКА».

– Нового главного секретаря? – прошептала Кэтрин. – Где это произошло?

– А как ты думаешь, где? В Дублине. В Феникс-Парке. Это случилось практически на пороге ложи вице-короля. – Он выговаривал эти слова совершенно чужим, хриплым, срывающимся голосом. – Кто бы не совершил это злодеяние, да ниспошлет на него Господь свою страшную кару!