Никогда не отступай

— А армия Пэта не может прийти мам на помощь? — спросил Бейтс — Или корпус из Рима?

— Если Пэт выберется из своей западни, то ему придется пробиваться на запад, к Риму, а если он попытается соединиться с нами, то увязнет в горах точно так же, как и мы. Не забывайте, что Гаарк находится в центре и может развернуть войска в любую сторону. Если Пэт двинется в нашу сторону, Гаарк отрежет ему выход к Риму. Если Пэт пойдет на Рим, нам это не поможет, мы будем по-прежнему сидеть здесь.

— Но если мы пойдем на юг, то развяжем Гаарку руки, — заметил Флавий. — Если мы будем пробиваться на север, то оттянем на себя значительную часть его сил.

Ганс кивнул и, глотнув чая, посмотрел на цепь бантагов, которая постепенно захватывала долину. Из низко стелющегося тумана вынырнул конный полк, встреченный мощным заградительным огнем с земляных укреплений.

— Верно, — ответил Ганс Флавию. — Но еще раз повторяю, вспомните Антьетам, Южные горы. Одна дивизия мятежников целый день сдерживала в горном ущелье Армию Потомака. Гаарку будет достаточно четыре-пять тысяч пехотинцев, чтобы перекрыть нам путь, а чтобы, как вы говорите, оттянуть на себя значительные силы, нам придется в лепешку расшибиться и остаться тут навечно. Я не думаю, что в этом предназначение нашей армии. Моя цель — вывести отсюда как можно больше людей, чтобы сохранить нашу боеспособность.

С запада донесся порыв влажного прохладного ветерка. Ганс, подняв голову, принюхался. Это напомнило ему американские прерии, где такой же ветерок со Скалистых гор означал, что нескончаемая и невыносимая засуха все-таки сменится дождем.

— И последнее. Гаарк ожидает, что мы будем отступать. Он хочет, чтобы мы начали отступать. И именно поэтому мы не будем делать то, чего он от нас хочет, чтоб ему было пусто — Он посмотрел на Кетсвану, который одобрительно кивнул ему. — Сегодня мы сделаем вид, что хотим занять прочную позицию на укрепленной линии обороны. Одновременно подготовим к перевозке все запасы, какие можно. До оборонительных сооружений мы доберемся к полудню и сделаем там привал. А с наступлением темноты мы оставим укрепления и двинемся в западном направлении, чтобы наутро с боем прорваться на юго-запад.

— Значит, опять выберемся на равнину? — спросил Флавий.

— Вот именно. — Ганс показал на карте место, где Зеленые холмы спускались к морю. — Мы пойдем на Тир.

— Но это же карфагенский город, они держат нейтралитет, — заметил Бейтс

— Это единственный порт на восточном берегу Внутреннего моря, куда могут заходить наши суда. Мы возьмем Тир, а они пусть держат свой нейтралитет дальше, сколько пожелают.

— Но они отрежут нас. — Бейтс прочертил прямую линию, ведущую от скопления бантагских войск. — Прижмут нас к горам.

Ганс показал на небо:

— Сегодня пойдет дождь. Если нам повезет, он продолжится и завтра. А это значит, что бантагские летающие шпионы не смогут ничего пронюхать. Мы пойдем компактными квадратами, каждый полк отдельно, в центре квадрата будет снабженческая база полка. Таким образом мы дойдем до Тира, возьмем его и подождем, пока нас не вывезут.

— Кто?

Ганс улыбнулся:

— Я думаю, Буллфинч припрятал там кое-что. Однажды он уже выручил меня, второй раз сделать то же самое легче.

— Сэр, но ведь надо эвакуировать целых три корпуса, почти пятьдесят тысяч человек!

— Ну, во-первых, около сорока. Одну из дивизий Бейтса я отправляю под его командованием в горы для маскировки — пусть бантаги поверят, что мы прорываемся на север. Это на какое-то время удержит Гаарка на месте. Рассредоточьтесь там, устраивайте засады, побольше шума. Может быть, они даже двинут против вас серьезные силы. Я думаю, что Гаарк на самом деле хочет, чтобы те войска, которые наседают на нас с юга, поддержали его на севере. А мы постараемся отвлечь их на себя, в противоположном от него направлении, подальше от основной схватки.

— Так это и есть наша цель? Ганс печально улыбнулся:

— Ничего не могу обещать, приятель. Подкинь им побольше работы, дерись в свое удовольствие, затем разбей дивизию на небольшие отряды и двигайся к морю. Я постараюсь раздобыть легкие суда и подобрать тебя.

Бейтс кивнул.

— Я не брошу тебя, Бейтс. Нам надо заморочить Гаарку голову, и это твоя основная задача. А как только заставишь его отойти, направляйся на запад.

— А как мне найти Буллфинча?

— Он будет там. Прошлой ночью я послал к нему несколько конных курьеров, они предупредят его.

Винтовочная стрельба впереди слилась в сплошной грохот. Выдвинутая вперед дивизия начала отходить назад. Батарея, занимавшая позиции как раз напротив того места, где Ганс проводил совещание, открыла огонь поверх голов отступающих.

— Таков наш план, джентльмены. Нам сегодня многое надо успеть. Я составлю для каждого из вас план действий. А теперь — за работу.

Он еще раз внимательно вгляделся в их лица. Было ясно, что большинство сомневается в правильности принятого им решения. Слишком уж оно было неординарным. Когда офицеры разошлись, Ганс вопросительно поглядел на оставшегося с ним Кетсвану.

— Им это не понравилось, дружище, — сказал тот.

— Мне и не надо, чтобы это им нравилось. Главное, чтобы они действовали в соответствии с планом.

— А ты уверен, что твое сообщение дойдет до Буллфинча?

Ганс сделал Кетсване знак, чтобы тот подошел поближе.

— Нет, не уверен, — тихо сказал он. — Мы узнаем это, когда прибудем в Тир. Если Буллфинч будет там, значит, сообщение дошло.

Кетсвана, покачав головой, рассмеялся:

— Я всегда говорил, что ты чокнутый.

— Именно поэтому победа будет за нами.

Поезд еще не остановился, а Эндрю уже соскочил с подножки. Он послал сообщение с телеграфной станции в двадцати милях от Порт-Линкольна, и длинный ряд санитарных фургонов уже ждал их. Сквозь толпу санитаров протолкался Эмил. Он схватил Эндрю и оттащил его на крыльцо станции.

— Эмил, со мной все в порядке.

— Ну да, я вижу. — Он заставил Эндрю сесть. Сняв с Эндрю очки, он внимательно осмотрел его глаза, затем приложил ухо к груди. — Вдохни поглубже.

Эндрю подчинился, зная, что доктор не отстанет, пока не выведает все, что ему нужно. Эмил схватил его за руку и велел согнуть ее, и тут Эндрю, поморщившись, признался, что не может. Открыв большую сумку, Эмил достал склянку с мазью и не скупясь намазал ею лицо и руку Эндрю. Затем он начал бинтовать руку. Эндрю запротестовал, сказав, что рука нужна ему, чтобы писать.

— Посадишь кого-нибудь, чтобы писал под твою диктовку. Ты счастливчик, Эндрю, ты даже не представляешь, какой ты счастливчик.