Никогда не отступай

Переполненный гневом и скорбью, Джурак провожал взглядом тела своих воинов, медленно плывущие вниз по реке. Некоторые из них крутились в небольших водоворотах, другие сразу погружались на илистое дно. До этого момента война с людьми была для Джурака обычной боевой операцией, такой же как и все другие. Они преследовали свои цели, они наступали и убивали, чтобы не быть убитыми. В отличие от Гаарка он никогда не испытывал настоящей ненависти по отношению к людям и не боялся их. До этого момента.

Это была война на полное уничтожение. Джурак почувствовал, что его гнев утихнет не раньше, чем он убьет и сожрет их рыжеволосого командира, который, очевидно, и задумал эту страшную и подлую бойню и теперь заливался от смеха, стоя рядом с одноруким Кином, в то время как его, Джурака, солдаты горели заживо.

— Я хочу, чтобы дирижабли были подняты в воздух немедленно, а не завтра!

Едва сдерживая свою ярость, Гаарк гневно смотрел на Бакта, командующего воздушными силами.

— Сир, вы можете злиться сколько угодно, но с ветрами не поспоришь. Буря, длившаяся три последних дня, уничтожила четыре наших дирижабля прямо на стоянке. Здесь для них нет ангаров, — увещевал кар-карта Бакта, показывая на неглубокую долину к востоку от Джанкшн-Сити.

Обломки четырех драгоценных дирижаблей лежали тут же беспорядочными кучами. Из оставшихся шести два пострадали меньше, но у одного было оторвано крыло.

— Я не имею ни малейшего понятия о том, чем занята армия Шудера на юге! — бушевал Гаарк. — До меня доходят только какие-то противоречивые слухи. Информация, которую я получаю от Джурака с восточного фронта, идет сюда больше суток и за это время безнадежно устаревает. Я не знаю, когда ожидать прибытия моих резервов и какова численность войск противника на западе. И ты смеешь говорить мне, что боишься лететь?

— Гаарк, мы можем потерять и эти воздушные суда. Ветер дует не вдоль долины, а поперек. Это ведь не реактивные самолеты из нашего мира, которым все равно при какой погоде взлетать, Гаарк, это дирижабли, к которым мы присобачили крылья. Им нужно несколько минут, чтобы набрать скорость, а к тому моменту они скорее всего врежутся в какой-нибудь склон.

— Ты сам выбрал эту долину под аэродром!

— Потому что это было самое защищенное от ветра место, какое я смог тогда найти. Янки оказались не настолько любезны, чтобы во всем этом хаосе оставить нам воздушную базу.

Гаарк смерил своего старого спутника ледяным взглядом, почувствовав в его словах едва различимую насмешку.

— Взлетай прямо сейчас. Первый корабль полетит на юг, чтобы выяснить, чем занят Шудер, второй и третий на запад — разведать планы неприятеля, повредить их телеграфные линии и взорвать несколько мостов, а четвертый к Джураку — я должен знать, пересекли они реку или нет.

Бакт понял, что спорить нет смысла. Кивнув, он направился к группе ожидавших его пилотов.

— Ты не полетишь первым, Бакт, — приказал Гаарк.

— Я здесь лучший пилот; если у меня не выйдет, окажи мне услугу, не посылай остальных на верную смерть.

Иногда у Гаарка возникало такое чувство, что они с Бактом снова просто друзья — как прежде, до Врат света. Он согласно кивнул, и вдруг ему страстно захотелось, чтобы этого его спутника из другого мира просто не стало. Ибо Бакт знал, его слишком давно, ему были ведомы многие тайны и слабости бывшего сослуживца, и он бы никогда не смог с должным благоговением относиться к новому Гаарку Спасителю.

Посадочные команды, прибывшие сюда вместе с воздушным флотом бантагов, уже прогрели двигатели в расчете на то, что ветер, может быть, утихнет. Махнув бригадиру своей команды, Бакт подбежал к дирижаблю и залез в кабину пилота. За ним последовал бортмеханик, но дернувшемуся с места хвостовому стрелку Бакт жестом велел оставаться на земле.

Гаарк хотел было все равно приказать артиллеристу залезать в кабину, потому что, кто знает, может, у Кина уже появились новые дирижабли, но решил довериться опыту Бакта. Чем меньше веса, тем больше шансов на удачный взлет.

Оба двигателя постепенно наращивали число оборотов, члены посадочной команды отвязали тросы, крепившие дирижабль к земле, и встали с наветренной стороны, придерживая машину за крыло.

Бакт потянул за рычаг, и мерное гудение двигателей сменилось громким ревом. Дирижабль покатился по дну долины, а с десяток бантагов бежали рядом с ним, продолжая удерживать наветренное крыло машины, чтобы примитивная конструкция не перевернулась еще на земле.

Гаарк, затаив дыхание, следил за тем, как неуклюжая махина медленно набирает скорость; у него было такое чувство, что он наблюдает картину из далекого прошлого. Самый медленный из членов посадочной команды начал отставать и отпустил крыло. Бакт махнул рукой остальным своим помощникам, и они тоже перестали удерживать крыло. Боковой ветер тут же начал разворачивать машину, но Бакт уже успел набрать достаточно высокую скорость, чтобы противостоять ему. Дирижабль оторвался от земли, Бакт до упора рванул на себя штурвал, но в момент поворота ветер подхватил хрупкую машину и понес ее прямо на склоны узкой долины.

Едва не задев верхушку холма, дирижабль вылетел с подветренной стороны ущелья, и Гаарк облегченно вздохнул. С места стронулся второй дирижабль, вновь повторилась та же процедура, но на это раз, как только машина поднялась в воздух, ее наветренное крыло задралось вверх, а подветренное соответственно задело землю. Дирижабль перевернулся и зарылся в грунт. Его оболочка лопнула, полыхнуло синее пламя, и через несколько секунд одновременно взорвались обе бомбы, находившиеся на борту машины.

Подняв глаза к небу, Гаарк увидел, что Бакт, завершив широкую петлю, направил свой дирижабль на юг, в направлении едва различимых в чистом утреннем воздухе гор.

— Мой кар-карт.

Бригадир посадочной команды, готовый принять наказание за поломку еще одного дирижабля, бухнулся перед вождем на колени.

— Запускайте следующую машину, — бросил ему Гаарк. — Мне нужно знать и то, что происходит на западе!

Он направился к выходу из долины, ветер раздувал полы его плаща. Нащупав висевший у него на поясе кошель, Гаарк вытащил плитку табака и откусил от нее кусок. Он ослепил своих врагов, отрезал их друг от друга, но теперь и сам оказался слеп. На южных перевалах шли какие-то бои, до него доходили сведения о том, что там видели флаги двух различных корпусов и синий флаг с золотыми шевронами, флаг Шудера, пробивавшегося на север.

Неужели Ганс оказался так глуп, что полез в заготовленную для него ловушку? Или он догадался о замысле кар-карта, согласно которому, если все пойдет как намечено, в тылу Шудера скоро высадятся пол-умена вооруженных самым современным оружием солдат с десятком броневиков.

А на востоке был Кин. Один из пленников перед смертью рассказал, что Кин присоединился к своим отрезанным от основных сил частям. Но зачем? Ему следовало бы отправить туда своего молодого помощника, а самому вернуться на запад, чтобы организовать прорыв. Непонятно и тревожно.