Никогда не поздно

– Я думаю, нужно вам сказать. Дейзи родила мальчика. Восемь фунтов, семь унций. – В голосе Тины звучала гордость, как будто большой вес младенца был ее личной заслугой.

Фэй пожалела, что не купила подарка для малыша, а вместо этого протянула девочке пакет с шарфом.

– Ты передашь это Дейзи?

– А что там? – Тина запустила в пакет руку и вытащила шарф. – Стильно, – одобрила она с сомнением в голосе, означавшим, что сама она никогда в жизни не надела бы такую вещь. – Я хочу поблагодарить вас от имени всех наших за стиральную и сушильную машины. Мы теперь устроим в подвале настоящую прачечную. Мы все вам благодарны, правда, все.

Потом она проскользнула внутрь «Голубятни», и дверь за ней захлопнулась.

Добравшись до дому, Фэй обнаружила припаркованный перед дверью фургон местной телевизионной студии. Рядом стоял человек с портативной камерой. Выходя из машины, Фэй заметила ладную фигуру Салли Сэмпл, спускавшейся по ступенькам фургона. Знакомые золотые волосы и нарядная шелковая блуза принадлежали Салли, но по мере приближения становилось ясно, что это вовсе не она.

– Добрый день, мисс Макбейн, я Пэтси, репортер Салли Сэмпл. Если мы можем начать сразу же, будет замечательно. – Она заметила озадаченное выражение лица Фэй и спросила: – Разве ваш агент не сказал вам? Я разговаривала с ним утром, и он сказал, что вам позвонит.

– Простите, не знаю, о чем вы говорите. – Ей показалось, что все они разыгрывают какой-то фарс. Интересно, зачем Пэтси делать точно такую же прическу, как у Салли, зачем Салли, которая сама репортер, иметь двойника.

– А, черт, – пробормотала Пэтси. – Ваш агент сказал, что вы будете рады дать интервью. Жалко, что вышла накладка.

Фэй знала, что это интервью не может иметь никакого отношения к «Полной тарелочке» – не станет одна из самых популярных ведущих ток-шоу в Лос-Анджелесе связываться с низкопробной газетенкой, – но тем не менее она чувствовала себя неспокойно. Как это Барни решился дать согласие, не переговорив прежде с нею? Потом она вспомнила мигание автоответчика, на которое не обратила внимания, торопясь увидеться с Линдой Корво. Понятно, какого содержания был звонок Барни: «Если вы не перезвоните, я буду знать, что все в порядке».

– Меня не было дома почти весь день, – объяснила она Пэтси.

Фэй впустила в дом всю компанию – оператора, звукооператора и Пэтси, – и мужчины тотчас же принялись сновать по гостиной, переставляя все по своему усмотрению.

– Мы должны будем коснуться во время беседы работы над фильмом, – сообщила Пэтси, стоя в кухне Фэй. Было заметно, какое облегчение она почувствовала, когда ее впустили в дом. – Передача называется «Поздние цветы», – объяснила Пэтси. – Салли хочет опросить женщин, которые начали новую карьеру после сорока.

– Думаю, я могу подняться наверх и привести себя в порядок, пока ваша команда устанавливает оборудование?

– Да, хорошо, – согласилась Пэтси. – Вы можете надеть что-нибудь очаровательное, но скромное?

– Не сомневайтесь, – ответила Фэй, перешагивая через две ступеньки, с болью в душе. Как мог Барни согласиться, чтобы она появилась в передаче под названием «Поздние цветы»? Значит, ей отводилась роль замшелого старого дерева, на котором, вопреки всем ожиданиям, ухитрился расцвести цветок.

Фэй перебирала вешалки стенного шкафа в поисках чего-нибудь удовлетворяющего желание Пэтси видеть ее в «очаровательном, но скромном» наряде. Она выбрала костюм из шелкового габардина, который так нравился Кейси, затем пошла в ванную снять макияж и нанести новый. К тому времени, когда она, сидя перед зеркалом, решала, что выбрать – золотые серьги или топазовые клипсы, весь ее гнев испарился. Ведь то, что с ней происходило, как раз и было поздним цветением. Если, конечно, бутон не завянет раньше, чем распустится.

Возможно, когда-то действительно она обладала большим талантом, талантом, которого публика не могла оценить. Ведь она снялась всего в двух фильмах. Прыгала в воду в бикини и визжала от ужаса в нужных местах. Как напыщенно прозвучит, если она будет рассказывать Пэтси о своей карьере в кино, которая теперь возобновляется спустя четверть века! «Возьми себя в руки, соберись», – убеждала она себя, спускаясь по лестнице.

– Вы выглядите великолепно, – констатировала Пэтси, окинув Фэй оценивающим, профессиональным взглядом. Гостиная стала неузнаваемой. Кресло, в котором Фэй любила читать, отставили в сторону, а кушетку придвинули к камину. На маленьком столике, обычно заваленном книгами, стояла ваза из перегородчатой эмали с искусственными цветами, которую она видела первый раз в жизни. Свет поставили с четырех сторон. Ассистент поднес экспонометр к щеке Фэй.

Пэтси, для которой принесли табуретку из кухни, заняла место напротив. Фэй поняла, что Пэтси, снятая сзади, при том, что камера сфокусирована на ее собеседнице, станет для зрителя Салли Сэмпл. Все вопросы, прилежно задаваемые Пэтси, будут дублированы голосом Салли, и зрители будут с волнением наблюдать доверительный разговор Салли Сэмпл, репортера, и Фэй Макбейн, позднего цветка.

– Итак, – начала Пэтси, – как ощущаешь себя, снимаясь в большом телевизионном фильме в возрасте сорока семи лет? Испытываешь ужас или чувствуешь, что все мечты сбылись?

– Испытываешь ужас, – ответила Фэй, – и мне сорок шесть.

Ей только показалось, что Пэтси наклонилась вперед и вымолвила совершенно равнодушно: «Это неважно». На самом же деле она сказала:

– Вы были актрисой, когда встретились с человеком, который стал вашим мужем, с агентом Кэлом Карузо. Что побудило вас оставить карьеру?

– Я принадлежала своему времени – пятидесятым годам – и была приучена считать, что семья занимает все время. А к тому времени, как дочь выросла настолько, что я могла вернуться к работе, утратила к этой работе интерес. Понимаю, сейчас это странно слышать, но вполне представляю, что то же самое происходило со многими женщинами, работающими в разных областях.

Про себя Фэй подумала, что ее деятельность была связана с Рэем, а без него она не чувствовала уверенности в своих способностях.

Пэтси задавала коварные вопросы, на которые Фэй отвечала наилучшим образом. Ей было удивительно легко во время интервью, она как будто знала, что не может сказать что-нибудь не так. Но одного из вопросов она не ждала.

– Вы были знакомы с режиссером Рэем Парнеллом еще до замужества. Он был режиссером в том фильме ужасов, который был, по сути, единственным вашим фильмом. – Здесь Пэтси показала публике рекламный кадр из «Ужасов у моря», на котором была изображена молоденькая Фэй в бикини, с неестественно расширенными глазами. – Что побудило его после стольких лет попробовать вас на роль в телевизионном фильме?

– Я сама удивляюсь, – любезно ответила Фэй. – Думаю, вам лучше спросить об этом его самого.

Пэтси не понравился ответ, и она решилась на вторую попытку.

– Рэй Парнелл известен творческим подбором актеров. Как вам кажется, он не перехитрил сам себя, взяв на главную роль в «Дочери сенатора» неизвестную актрису?

– Я полагаю, Рэй знает, что делает, – сказала Фэй. – И всегда знал. Эта актриса, Тара Джохансон, настолько хороша, что не останется неизвестной. Каждому приходится с чего-то начинать.