Никогда не взрослей!

— Здравствуй, Сэмми, — сказал он. — Дай-ка мне муки и яиц.

Она положила заказ в пакет и протянула его.

— Держите, мистер Вилмот.

Мужчина взял пакет и расплатился.

— Славный мальчик, — сказал он. — Это ваш брат?

— Нет. Это покупатель. Он ждет, когда охладится его содовая.

— А-а-а… — протянул мужчина. — Ну, что ж, всего доброго, Сэмми.

— Хорошего дня, мистер Вилмот.

Он вышел.

— Ну и гадкий же этот тип ваш мистер Вилмот.

— Почему же?

— Просто, не нравится он мне.

— Для того, чтобы кто-то не нравился, должны быть какие-то основания. Иначе так можно сказать абсолютно обо всех.

— Не знаю, как обо всех, но этот мистер какой-то скользкий.

— Я не согласна с тобой, Рэй. Я ничего такого в нем не заметила.

Я ничего ей не ответил. Не заметила, так не заметила.

Я молчал и смотрел в стену. Сэмми тоже молчала, и занималась какими-то делами. Через несколько минут зашел еще один покупатель.

— Здравствуйте, миссис Флорес.

— Здравствуй, Сэмми. Мне нужна говядина и две плитки шоколада.

— Сейчас, одну минутку.

Сэмми стала рыться в коробке, вытащила оттуда две плитки шоколада, завернула все в пакет и протянула.

Женщина расплатилась и вышла.

Когда она выходила, я кое-что увидел в открытую дверь. Это снова была та птичка. Она сидела футах в двадцати отсюда. Я встал, подошел к двери и стал наблюдать за ней.

— Рэй, что ты там увидел? — спросила Сэмми.

— Птичку. Вы не знаете, как называется такая порода? — спросил я.

Сэмми подошла ко мне, и выглянула на улицу.

— Это же пересмешник, — сказала она.

— Пересмешник? Черт, как же я мог забыть!

— Красивая, правда?

— Да, очень.

— А как чудесно поет! Ты бы только слышал…

— О, я слышал, Сэмми. И я полностью с вами согласен. Она просто восхитительна.

— Я часто вижу ее в своем окне, — сказала она.

— Серьезно? — удивился я.

— Да. Сядет на ветку, и радует меня своими песнями.

— Вот здорово…

— Я знаю, мне очень повезло, — улыбнулась она.

Мы вошли обратно в магазин и захлопнули дверь.

— Кажется, твоя содовая уже достаточно остыла, — сказала Сэмми.

— Да, пожалуй, вы правы.

Она залезла рукой в морозильную камеру и достала бутылку.

— Вот, держи. Почти, как лед!

— Здорово!

— Только не пей ее быстро, а то заболеешь.

— Хорошо, не буду.

Я расплатился и вышел.

Мне не хотелось оттуда уходить, но лучше не становиться обузой со второй же встречи, верно?

***

Я сидел на веранде. Позади стояло кресло-качалка и скамейка, болтавшаяся на цепи от порывов ветра. В руках у меня был складной ножик, лезвием которого я водил по обшарпанным ступеням. Мне хотелось с ними что-то сделать. Но я знал, что лучше их не портить еще больше, родители точно заметят и наругают. Поэтому я отошел к дереву, которое росло поблизости. Я прислонился к нему и стал незаметно и еле ощутимо царапать его кору, словно ему от этого становилось больно. Я посмотрел на запад, лучи солнца заставили меня прищуриться. Оно было красным, и медленно опускалось за крыши домов.

По тротуару проехала девочка на велосипеде, за ней бежал мальчик и что-то кричал ей. Им обоим было весело. Ее платьице развивалось на ветру, и длинные волосы повторяли за ним же. Мальчик был в коротких шортах и держал в руках какие-то игрушки, явно припасенные для игры со своей подружкой, когда она накатается. Трудно сказать, кто из них был более счастлив. Одному нравилось, что за ним бегут, другому, бежать.

Я посмотрел на них, и в моем сердце появилось чувство наподобие зависти. Мне тоже захотелось так же беззаботно бегать, зная, что на меня оглядываются с опаской, не отстал ли я.

Только черт, та, с которой мне хотелось вот так резвиться, вряд ли бы села на велосипед. Да и смотрели бы странно. Хотя они могли подумать, что мы брат и сестра. Да, это бы нас выручило.

Я когда-то целовался с одной девчонкой, но это было давно, и совсем по-детски. А Сэмми достаточно взрослая. Мне от этой мысли становилось страшно. Ей наверняка все, что я делаю, кажется полнейшей ерундой.

А вдруг у нее вообще есть ухажер!? Об этом-то я не подумал… У такой-то замечательной девушки наверняка, есть кавалер, а то и не один… Куда уж мне. Посмешище. Только бы она не узнала, как сильно она мне нравится.

Я толком-то и угостить ее ничем не смогу. Разве что поцелуем в домике на дереве. Но разве это для нее? Ей в самую пору машины с откидным верхом, как в голливудских фильмах. И вообще она наверно мечтает стать актрисой и свалить отсюда… Точно. Долго она здесь не продержится… Укатит с каким-нибудь красавчиком. Или с каким-нибудь дедуганом на дорогой машине! Так обычно и бывает. Слышал я такие истории. И по телевизору в фильмах так и происходит. Но… разве Сэмми такая? Мой светлый ангел разве может целовать чьи-то противные, мерзкие старые, скукоженные губы? Да и на молодых спортсменов она, наверно, не смотрит. Сидит бедняжка одна по вечерам дома, и книжки читает…

Может, неспроста она со мной так долго сегодня разговаривала? Уж точно она бы не усадила на ящик этого мистера, как его там… «Дай-ка яиц и муки!».

Этот старый черт наверняка не просто так к ней ходит. Наверняка он на нее глаз положил, а то и все два. Ему бы какую-нибудь толстушку в самый раз тискать, а не Сэмми. Черт, Сэмми, не позволь себя одурачить! Как бы я хотел тебе помочь не попасться на удочку какого-нибудь негодяя… Их сейчас пруд пруди. Ах, рыбка Сэмми.

Я почувствовал, что у меня взмокли ладони. Нож держался неуверенно и пальцы стали скользить по его рукоятке. «Сегодня выдался до-о-олгий день» сказал я, складывая нож, и убирая его к себе в карман.

— Рэй! Что ты там делаешь? — Крикнула в окно мать, высунувшись наполовину.

— Ничего, мам!

— Я же видела, что ты там прячешь?!

— Ничего я не прячу! — крикнул я.

— Смотри мне!.. — бросила она и вернулась обратно в комнату.

«Убежать бы отсюда», подумал я, глядя на то окно, откуда мне только что сделали замечание. «Следит за каждым шагом. Вот сейчас нарочно упаду, и тотчас она вылезет в окно накричать на меня, уж я-то ее знаю».

Я ударил ногой дерево, и сделал вид, что мне больно. Но посмотрев в окно, я никого не увидел. «Святые небеса!», подумал я «Неужели ее не оказалось где-нибудь, откуда меня можно увидеть?».