Никогда тебя не отпущу

— Свести вас с Денисом…

— Что? Ты издеваешься? — нервно смеюсь.

— Ты хотела уехать. Денис бы тебя вряд ли остановил. Ты была полна решимости. Если бы я просто сказал, где твоя мать, ты рванула бы одна. А так я создал ситуацию, кода вы объединились против общего врага, то есть меня.

— Отлично! — вскакиваю с места. — Только с чего ты решил играть в сваху, если изначально был против наших отношений?! Я к тебе приходила! Просила помощи!

— Тогда я был связан по рукам и ногам. Мне приходилось делать вещи, от которых до сих пор тошно. И нет, я не прошу прощения. Потому что меня простить невозможно. Я приложил руку к вашему расставанию. И даже сейчас оглядываясь в прошлое, я не знаю, как мог поступить иначе. Вам бы в любом случае не дали быть вместе. А так я думал, вы будете живы, в относительной безопасности… — упирается лбом в стену.

— Дениса ваши «старания» не спасли, — по щекам текут слезы.

Жутко осознавать, что ты пешка в чьих то грязных играх. Что для родных твоя жизнь ничего не стоит.

— Ты знаешь, кто это сделал с Денисом и со мной? — перед глазами вновь та страшная картина.

Тогда я еще оплакивала Дениса, и жила лишь ради наших детей. Я постоянно говорила с ним. По сто раз на день смотрела его фотографии. Засыпая говорила ему: «Спокойной ночи». Он жив в моем сердце всегда.

— Только догадки. Фактов нет. Я работаю над этим.

— А если раскопаешь?

— Отомщу. Если все получится, сообщу тебе, что убийца сына наказан. Без подробностей, — говорит, глядя невидящим взглядом в стену. — Нам пора.

К матери мы шли, сохраняя молчание. Своим рассказом Ярослав разбередил душу и оставил слишком много вопросов.

У ворот нас встретил врач. Прогнозы его были неутешительны. Я и сама все чувствовала.

Мы зашли в палату. Мама лежала на постели, глядя в потолок. Невольно вспомнила фото, показанное Ярославом. Насколько она была красива… и как изуродовали ее испытания.

За что?

Кому она так мешала?

— Катюш, — он прошептал тихо. Замер посреди палаты. Я стояла в дверях, опасаясь подойти ближе, чтобы не провоцировать истерику у мамы.

Она моргнула несколько раз, очень медленно повернула голову на звук его голоса.

— Яр… Ярик… — я замерла, не веря увиденному. Ее глаза, в них появлялось осмысление, кожа на лице розовела. — Ты пришел… я так ждала… Все же пришел, — мама смотрела только на него.

— Катюш, прости меня, — Ярослав подошел и сел на край постели. Взял ее за руку. Мама тут же ее сжала. — Я должен был тебя найти! Должен спасти!

— Нет, — грустно качала головой. — Если бы ты пришел раньше, он бы тебя убил. Ты должен был жить, Яр. Все правильно.

— Я бы нашел способ тебя спасти, Катюш, — Ярослав стонет, сползает с постели, прижимается лбом к ее руке.

Мама больше не выглядит сумасшедшей. В ее уставших глазах плещется живой разум.

— Судьба дала нам мало времени. Но мы познали любовь. Ярик, я уйду счастливой. Ты не забыл. Ты помнил. И я хранила твой образ.

— Ты не уйдешь! Я найду лучших врачей! Они помогут тебе! — он отчаянно кричит.

— Размечтался, — хрипло смеется. — Я ведь знала, что перед концом увижу тебя. Дождалась.

— Катюша, прости меня! Я так виноват! И перед тобой и перед твоей дочерью! — Ярослав покрывает ее руку поцелуями, по его щекам текут слезы.

Мама тянет к нему вторую руку и кладет на голову, гладит по волосам.

— Такой же красивый. Совсем не изменился… — потом ее рука резко замирает. Она прищуривается и смотрит на меня. — Виктория, — произносит мое имя бесцветным голосом. — Он сказал, ты его победа. Он дал тебе имя. Гордился тобой… своей победой… А для меня ты стала погибелью… — чем дольше она смотрит на меня, тем больше взгляд тускнеет.

— Мама… я люблю тебя… — говорю, глотая горькие слезы.

— Она у тебя выросла невероятной! Она твоя дочь, Катюш! Вся в тебя! — шепчет Ярослав.

— Стань для него погибелью, Виктория, — поднимает руку и указывает на меня дрожащим пальцем. — Тогда ты победишь. Тогда ты получишь свободу.

— Мам, о чем ты? — подбегаю и хватаю ее за руку. — Для кого?

— Живи, Яр, живи за нас двоих. Бери от жизни все. Люблю, — она издает протяжный всхлип и покидает нас.

— Катюша, клянусь, я сделаю все, чтобы уберечь Викторию! Твою доченьку! Отныне она и моя дочь! — закричал Ярослав обнимая бездыханное тело.

Глава 14

Сморю в окно, обняв себя руками. Слезы кровавым потоком льются внутри. Время прошло, а ощущаю, словно все только что произошло. Время не стерло боль.

Но в тот день, я поняла, что Ярослав, невзирая на свои поступки в прошлом, для меня не враг. Он единственный кому могу довериться. Может, покажется глупо. Но именно так я ощущаю.

Он был рядом весь период моей беременности, после помогал с сыном. Я с ним делилась проблемами, переживаниями. Не знаю, как бы выжила в тот период, если бы не он.

Ярослав подарил мне Марка. Не скажи он про биологический материал, у меня бы не было сыночка.

Именно сейчас я поняла, насколько большая пропасть между мной и Денисом. Он меня не поймет, не поверит, в отличие от своего отца.

Денис стал чужим. Я должна принять этот факт.

Да и был ли он родным? Одна из моих иллюзий, не больше.

— Вик, что с тобой? — слышу за спиной осторожные шаги. — Ты как из реальности выпала.

— Вспоминала… как мама ушла, — говорю устало. Оборачиваюсь.

Стоит в двух шагах от меня. Смотрит участливо, встревожено.

— Мне действительно жаль. Хоть слова в данном случае мало, что значат. Ты не должна была одна через это проходить… — морщится, будто удар между лопаток получает.

— Я не была одна.

— И после этого ты хочешь сказать, что у вас с моим папашей ничего нет? — снова заводится.

— Есть, Денис. Доверие, дружба, поддержка. Многое нас связывает. Но не отношения, которых ты себе напридумывал, — машу рукой. — Не важно. Я не буду тебя разубеждать.

— Ты сказала, что он любил твою мать?

— Да. Но у них были семьи. Ничего не вышло. Все в прошлом, — это не мой секрет, чтобы я рассказывала его Денису. — Если хочешь, спроси у отца.

— Я не знаю, какое вранье он влил тебе в уши! Но мой папаша — это гнида. Он говорил, что шантажом заставил меня отказаться от тебя? — скалится. — И все эти годы шантажировал меня, матерью, тобой, меня засадить обещал… — тут он странно вздрагивает, на несколько секунд замирает. — У него многое получилось, Вик. А после этого, ты поешь ему дифирамбы? Исчадие ада называешь героем?