Никола Тесла. Изобретатель тайн

Но до того была Колумбова выставка, обуздание мощи Ниагарского водопада. Начнем, пожалуй, с выставки.

А теперь вон!

Спровадив потомков, старик отправился мыть руки. За чистотой кожи он следил неукоснительно, в каждом отеле требовал по 18 полотенец в день.

Глава 4

В человеческом плане история электрификации планеты представляет собой неиссякаемый источник сюжетов, спаянных страстями такого высокого накала, которого бы хватило на сотни театральных постановок или киношных боевиков. Процесс насыщения электричеством экономики, быта, досуга и войны явился поворотным моментом на пути к осуществлению самой заветной задумки человечества — овладению дьявольскими природными силами.

Драма Теслы — один из самых захватывающих эпизодов этой человеческой комедии, всегда сопутствующей историческому действу. На фоне гигантской схватки приоритетов и капиталов сваливать на мистику собственные разочарования представлялось нам проявлением слабости, что в общем-то было несвойственно нашему герою. Он умел выкручиваться из любых положений. Ему хватало энергии и ума добиться своего.

С другой стороны, Теслу можно понять. Вряд ли ему доставляло удовольствие наблюдать, как умные, талантливые, но беспринципные люди тратили свои силы на доказательства никчемности и практической бесполезности его изобретений, а другие умные и не менее талантливые люди не жалели миллионов, чтобы любыми, пусть даже и запрещенными, путями свести счеты с изобретателем.

Одним из таких высоколобых специалистов был иммигрант из Германии Карл Протеус Штейнмец. Карлик с отчетливо выпиравшим горбом, он придерживался социалистических убеждений, из-за которых ему пришлось покинуть родину. В Соединенных Штатах под влиянием своего характера (а характер, по-видимому, был и склочный, и изгибистый) Карл Протеус сразу ввязался в драку, начавшуюся в связи с электрификацией Северной Америки.

Сначала Штейнмец сохранял объективность. При первых встречах с коллегами он с неопровержимой убедительностью доказал приоритетность работ Теслы в области переменного тока, чем немало смутил погрязших в дрязгах по этому поводу Элайхью Томсона, Майкла Пьюпина, Томаса Эдисона и прочих великолепных ученых, инженеров и финансистов.

Бедой для Штейнмеца оказалось то, что его выкладки были не ко времени. После успешной постройки Лауфен-Франкфуртской линии электропередачи в воздухе запахло многомиллионными контрактами. На очереди стояла река Ниагара со своими соблазнительными в финансовом смысле водопадами.

Ребята из компании «Томсон-Хьюстон», почувствовавшие прямую угрозу их липовым патентам на аппаратуру, применявшуюся для утилизации переменного тока, решили опровергнуть Штейнмеца. А кто лучше самого Штейнмеца мог опровергнуть приведенные им самим доказательства? К делу подключили большой соблазн, и «выскочку из Германии» замкнуло.

Соблазн заключался в профессиональной попытке опровергнуть самого себя — то есть с той же убедительностью, как и прежде, доказать, что Тесла не первый и не единственный, а только один из многих. Штейнмецу разъяснили (сделал это, по видимому, Майкл Пьюпин): чтобы участвовать в дележке пирога, требуются солидные капиталы, а для того, чтобы их привлечь, необходимо решить уравнение с одним, но очень важным неизвестным — как сосредоточить в одних руках патенты на электроосвещение (лампочки накаливания) и лицензии на аппаратуру, с помощью которой электричество будет доставлено к порогу каждого потребителя. Алгоритм решения напрашивался самый незамысловатый — любой ценой обойти патенты Теслы и тем самым вырвать из рук Вестингауза перспективу добиться монопольного положения на рынке электротехнических услуг.

Итак, в левой части уравнения главным членом вырисовывалась «Эдисон электрик», в правой — бревном на пути прогресса лежал «Вестингауз» и этот несносный Тесла, черт бы его побрал! И добиться равенства между обеими частями никак не удавалось, хотя авторитетные люди, например Генри Виллард, владелец первой трансамериканской железной дороги и финансовый спонсор Эдисона, делали все возможное, чтобы достичь соглашения.

Тот же доброжелатель популярно объяснил Штейнмецу, что «новое знание» требует и «нового» отношения к нравственности. Отнеситесь к этому уравнению как к «задачке на сообразительность». Верное решение будет оплачено по самому высокому коэффициенту.

Между тем Генри Виллард, подталкиваемый Джоном Пирпонтом Морганом, истинным вдохновителем этой комбинации, отважился на смелый шаг. Он начал переговоры с Вестингаузом по поводу слияния этих двух компаний с целью организации монополии на необъятном рынке электрических услуг. Вестингауз отлично понимал, чья мрачная тень возвышается за спиной Вилларда, однако, несмотря на шантаж и угрозы, наотрез отказался встать на колени. Объединение на условиях конкурента его никак не устраивало. Добровольно войти в финансовую империю Моргана [42] было не в его характере.

42

Морганы — одна из старейших и крупнейших финансовых групп США, занимающая наряду с Рокфеллерами ведущее положение в финансовой олигархии страны. Общая сумма контролируемых активов М. на конец 1970 г. составляла свыше 90 млрд. долл., причем около 40 млрд. долл. приходилось на кредитно-финансовую сферу. Группа представляет обширную коалицию банковских и промышленных монополий, связанных системой участия, личной унией и финансовыми узами. Руководящим центром финансовой группы до Второй мировой войны 1939–1945 гг. являлся банкирский дом «Дж. П. Морган и К°» в Нью-Йорке (активы в 1972 г. — 16,5 млрд. долл.). Основатель его Джуниус Спенсер Морган и его сын Джон Пирпонт Морган-старший нажили огромное состояние во время Гражданской войны в США 1861–1865. После смерти Дж. П. Моргана-старшего банкирский дом М. возглавлял Дж. П. Морган-младший. Путем финансовых махинаций и биржевых спекуляций к концу XIX — началу ХХ в. М. заняли ведущие позиции в ряде отраслей обрабатывающей промышленности (сталелитейной, медеплавильной, машиностроительной и др.), на ж.-д. транспорте и особенно в банковском деле. Банкирский дом «Дж. П. Морган и К°» господствовал в размещении ценных бумаг промышленных компаний и контролировал крупнейшие коммерческие банки Нью-Йорка и Филадельфии.

После Второй мировой войны финансовую основу группы М. составляют два коммерческих банка — «Морган гаранти траст компани» и «Банкерс траст» (активы его в 1972 г. — 13,3 млрд. долл.), а также инвестиционный банк «Морган Стэнли». М. контролируют почти 50 % активов мощных компаний страхования жизни «Пруденшел» (активы в 1972 г. — 33,9 млрд. долл.) и «Нью-Йорк лайф» (активы в 1972 г. — 11,9 млрд. долл.), а также сеть инвестиционных банков во главе с «Уэллингтон фонд», что обеспечивает М. кредитными ресурсами. Промышленная империя М. охватывает такие корпорации, как «Юнайтед стейтс стил», «Дженерал электрик», «Дженерал моторс», «Кеннекотт коппер корпорейшн», «Америкэн телефон энд телеграф», а также крупные компании угольной, текстильной, нефтяной, химической и других отраслей промышленности. Позиции группы несколько ослабли, т. к. в её сферу не входят отрасли, тесно связанные с развитием современной научно-технической революции (радиоэлектроника, ракетостроение и др.). Другая причина — некоторое ослабление международных позиций английского и французского капитала, для которого моргановские банки длительное время были финансовыми посредниками в размещении государственных ценных бумаг на американском рынке.

Финансово-промышленные интересы М. представлены во всем капиталистическом мире. Группа оказывает заметное влияние на политическую жизнь США.

Дж. П. Морган I (John Pierpont Morgan I); (1837–1913) — крупнейший американский предприниматель, создатель первой финансовой империи в США. Основатель шести индустриальных гигантов: «Америкэн телефон энд телеграф», «Дженерал электрик», «Интернэшнл Харвестер», «Юнайтед стейтс стил корпорэйшн», «Вестингауз электрик корпорейшн» и «Вестерн юнион».

Родился в семье Дж. С. Моргана, основателя банкирского дома «J.P. Morgan & КО» в Лондоне, и Джульетт Пирпонт. Получил образование в Геттингенском университете.

С 1857 по 1861 г. служил в банке «Данкан, Шерман &» (Нью-Йорк). В 1861 г. женился на Амелии Старджесс (1835–1862). Овдовев, Морган вступил в 1865 г. во второй брак — с Фрэнсис Луиз Трейси (1842–1924), родившей ему четырех детей: Луизу Пирпонт Морган (1866–1946), Джека Пирпонта Моргана (1867–1943), Джульетт Морган (1870–1952) и Энн Морган (1873–1952). После работы в различных фирмах в 1871 году Морган стал партнером в компании «Дрекслер, Морган & К0». После смерти партнера в 1893 г. фирма была преобразована в банкирский дом «Дж. П. Морган & КО» (Нью-Йорк). В союзе с зависимыми от него банками в Филадельфии, Париже и Лондоне дом на то время являлся крупнейшей финансовой компанией в мире. Банк Моргана контролировал строительство железных дорог, участвовал в создании крупнейшей сталелитейной компании «Ю. Эс. стил корпорейшн», электротехнической фирмы «Дженерал электрик», финансировал пассажирские перевозки в Атлантике.

Во время Гражданской войны в США (1861–1865) молодой (24 года) Морган спекулировал оружием.

Позднее дело о спекуляции оружием расследовала комиссия конгресса, но Морган ушел от ответственности, используя связи в правительстве и внеся 300 долларов (!) официальных отступных.

Не занимая никакой государственной должности, контролировал массовый перелив капитала из Европы в Соединенные Штаты. На закате своих лет Морган даже спас от краха Нью-йоркскую фондовую биржу, фактически действуя на свой собственный страх и риск.

Морган известен как коллекционер картин, книг и других произведений искусства, многие из которых дарил Метрополитен-музею (Нью-Йорк), спонсором и президентом которого являлся лично. После его смерти сын Моргана в 1924 г. открыл в Нью-Йорке «Библиотеку Пирпонта Моргана» и назначил первым ее директором личного библиотекаря отца Беллу да Коста Грин (1883–1950).

Морган также известен как крупнейший меценат: кроме Метрополитен-музея, он жертвовал огромные суммы на Американский музей натуральной истории, школу Гротон (штат Массачусетс), Гарвардский университет (особенно его Медицинскую школу), трудовые школы (эквивалент советских ПТУ).

В 1901 г. выделил деньги Никола Тесле на строительство осветительной системы на Манхэттене.

Расстановка сил в «войне токов» окончательно определилась 14 июля 1891 года, когда после долгих лет борьбы и судебных разбирательств суд решил дело о привилегиях в области производства лампочек накаливания в пользу Эдисона.

Казалось, Вестингауза загнали в угол, однако трезвый анализ ситуации подсказал, что потери с лихвой возмещались патентами Теслы и возможностью производить оборудование для электроосвещения.

Виллард решил обойти Вестингауза и обратился непосредственно к Тесле.

Тот в письме ответил:

«Уважаемый сэр, я много раз обращался к мистеру Вестингаузу, пытаясь добиться взаимопонимания, но результаты были не очень удовлетворительные. Поняв это и внимательно обдумав шансы на успех, я пришел к выводу, что не могу принять участие в предложенном вами предприятии». В конце письма Тесла с сожалением желал финансисту «успехов в его начинании».

Виллард переменил тактику. Он предложил Эдисону купить «Томсон-Хьюстон». Мысль о том, чтобы объединиться со своим главным врагом, столько лет портившим ему кровь, показалась великому изобретателю кощунственной. Эта компания и прежде всего сам Элайхью Томсон в глазах Эдисона вели себя как самые гнусные мародеры. В то время, когда более крупные конкуренты выясняли право на привилегии, «Томсон-Хюстон», обладая всего лишь правом аренды на электроосветительные приборы, вовсю торговала этим высокодоходным товаром.

Эдисон решительно отказался от предложения, однако Виллард не отступал. Он надеялся рано или поздно скрутить знаменитого «колдуна из Менло-парка».

Генри Виллард приехал в Линн в феврале 1891 года и все лето вел секретные переговоры с Чарльзом Коффином — руководителем «Томсон-Хьюстон». На декабрь на Уолл-стрит, 23, в офисе Моргана была назначена встреча, на которой заинтересованные лица должны были окончательно определиться с объединением. Однако после того, как Морган просмотрел финансовые отчеты обеих компаний, он изменил решение. Долг более крупной и известной «Эдисон электрик» составлял 3,5 миллиона долларов, в то время как маленькая и кредитоспособная «Томсон-Хьюстон» при меньших доходах набрала хороший темп. Морган решил вывернуть ситуацию наизнанку и предложил «Томсон-Хьюстон» купить «Эдисон электрик». В любом случае создавалась монополия. Вместе с тем Морган, недовольный «мягкотелостью» Вилларда, вынудил его покинуть компанию — ему нужно было обвинить кого-то в неудачах, — и Чарльз Коффин взял в свои руки управление новым концерном. Они назвали компанию «Дженерал электрик».

Известие о том, что «дело сделано» и Эдисону придется работать вместе с похитителем патентов Элайхью Томсоном, совершенно сломило «колдуна из Менло-парка». Добило исчезновение его имени из названия компании.

Он написал Вилларду:

«Ясно, что мое время ушло… С этой позиции вы поймете, что я не в состоянии побуждать мой разум к действию, когда растет угроза будущего объединения. Я бы попросил вас не противиться моему постепенному уходу из электрического бизнеса…». [43]

43

После ухода из собственной компании Эдисон решил попробовать свои силы на новом поприще. Он обратил взор на продолжение работы Эдварда Майбриджа — пионера кинематографа. В 1888 и 1891 гг. он получил первые патенты на изобретение, которое он назвал «кинетограф», а несколько лет спустя создал действующую кинокамеру и систему кинопроекции. В 1893 г. Эдисон смог написать престарелому Майбриджу, что теперь у него было подсматривающее устройство, за которое люди платили пять центов.