Николай II и Александра Федоровна. Любовь, победившая смерть

В 1884 году старшая сестра Алисы Элла была выдана замуж за великого князя Сергея Александровича, брата императора Александра III и родного дядю цесаревича Николая. Алиса приезжала на бракосочетание. Тогда-то и увидел ее шестнадцатилетний цесаревич. Многие биографы пишут: был влюблен с первого взгляда. Наверное, это все-таки преувеличение. Иначе как же быть со всем известным романом с Матильдой Кшесинской?

Собственно, сам цесаревич и не отрицал, что совсем еще юная Алиса понравилась ему. Но без памяти влюбиться в двенадцатилетнюю девочку?! Не перебор ли? Не бросают ли тень подобные заявления на самого влюбившегося юношу? Да, понравилась, да, запомнилась. Но увиделись они снова лишь спустя пять лет, когда Алисе было уже семнадцать – подходящий возраст, чтобы стать предметом влюбленности. Да и цесаревич уже не шестнадцатилетний юноша. Ему уже 21 год от роду!

Итак, январь 1889 года. До знакомства с неотразимой Матильдой Кшесинской еще больше года.

На этот раз принцесса Алиса приехала в Петербург по приглашению великого князя Сергея Александровича. Полтора месяца она жила в Сергиевском дворце. В этот период встречи с цесаревичем Николаем стали довольно частыми. Да, собственно, для того и организовали приезд Алисы в Россию великий князь Сергей Александрович и его супруга – старшая сестра Алисы – великая княгиня Елизавета Федоровна (1864–1918). Элла, как звали ее в семье. Елисавета Феодоровна, как официально звали ее в России.

И действительно, более тесное знакомство состоялось. Цесаревич Николай взялся показывать Алисе Петербург, бывал с нею в театрах, на балах. Словом, молодые люди постепенно сблизились, их сердца воспламенялись чистыми и непорочными чувствами.

Они много разговаривали на разные темы. Беседовать было легко, потому что цесаревич легко изъяснялся и на немецком, и на английском, которые прекрасно знала Алиса.

А поговорить было о чем… Цесаревич прекрасно для своих лет знал русскую историю, во всяком случае, в том ее виде, в котором преподавали ему назначенные для этого учителя. Он и сам стремился разобраться во многих нюансах, пытался докопаться до истины там, где она была скрыта историками за семью печатями.

И впоследствии, в годы своей зрелости, он отличался тем, что выделял из среды историков-летописцев честных, добросовестных, поскольку обо всей общей массе пишущих и рассуждающих на исторические темы можно было выразиться словами мыслителя русского зарубежья Ивана Лукьяновича Солоневича: «Русский историк является специалистом по извращению истории России».

К примеру, из всей массы историков император Николай II выбрал по справедливости Александра Нечволодова и рекомендовал его «Сказания о Русской земле» для изучения в военно-учебных заведениях.

Любимым предметом цесаревича была и русская литература.

В число читаемых и перечитываемых авторов входили Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов.

Преуспевал цесаревич и в изучении иностранных языков.

Его дядя, великий князь Александр Михайлович, впоследствии писал о знаниях языков: «Он мог ввести в заблуждение любого оксфордского профессора, который принял бы его, по знанию языка, за настоящего англичанина. Точно так же знал Николай Александрович французский и немецкий языки».

Цесаревич Николай был физически сильным, развитым молодым человеком, дружил со спортом. Он любил играть в хоккей, причем, как отмечали современники, в ту пору зачастую играли «без коньков, в сапогах, гнутыми клюшками, гоняя резиновый мячик». Но и на коньках цесаревич катался достаточно умело, причем это свое увлечение на оставил и будучи императором.

Какова же была его радость, когда он узнал, что и Алиса любит коньки.

Современник писал: «В саду Аничкова дворца устроены были ледяные горы и каток, то же и в Гатчине. Сюда собирались его дети с приглашенными товарищами, и цесаревич охотно с ними возился и играл».

Князь В.П. Мещерский вспоминал: «В те годы главною сценою для знакомств и для сношений бывали зимние катанья на коньках в Таврическом саду, введенные в моду покойным цесаревичем. Буквально весь бомонд катался на коньках, чтобы ежедневно бывать от 2 до 4 часов на Таврическом катке в обществе великих князей. Другой, более оживленной сцены для знакомств великих князей в то время не было».

Игорь Зимин в статье в публикации «Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение» пишет: «Поскольку Таврический дворец и сад входили в число дворцовых зданий, то они соответствующим образом охранялись, и публику на каток пускали только по специальным билетам. Билеты выдавались на один сезон Канцелярией Министерства Императорского двора. Поскольку на катке собирался весь столичный бомонд, то его посещала не только молодежь, но и почтенные отцы семейств. Дело в том, что на катке не только отдыхали, но и обсуждали деловые вопросы в неформальной обстановке, а молодежь завязывала знакомства и флиртовала».

И далее отметил:

«Примечательно, что к концу XIX в. сложилась определенная традиция, когда считалось приличным знакомиться и флиртовать не только на великосветских балах, но и на катке Таврического сада. Однако жизнь неизбежно вносила свои коррективы и в зимние забавы. Политический терроризм постоянно сужал свободную территорию для членов императорской семьи. И постепенно их поездки на каток Таврического сада прекратились. Однако привычка к этой зимней забаве уже сформировалась. Поэтому после расширения сада Аничкова дворца лед стали заливать там. Устраивали каток и на льду озер Гатчинского парка. Именно там учился кататься на коньках будущий император Николай II».

Интересно, что и первая встреча с Кшесинской произошла тоже на катке, где Матильда простудилась, что привело к переносу свиданий к ней домой…

Ники и Алисе было хорошо вместе. Они еще, возможно, и не заговаривали о своем будущем, о возможном браке, но уезжала Алиса с грустью и при прощании обещала своему кавалеру, что обязательно снова побывает в России.

А потом были письма…

«Я скучаю по России, – писала Алиса. – Хочется приехать, но пока не получается. И все время думаю о вас».

После петербургских встреч с принцессой Алисой в 1890 году, через полтора года после первого разговора с отцом о женитьбе, он записал в своем дневнике:

«21 декабря 1890 года… Уже полтора года пролетело с тех пор, как я говорил об этом с папа в Петергофе, и ничего не изменилось ни в дурном, ни в хорошем смысле. Моя мечта – когда-нибудь жениться на Аликс Г. Я давно ее люблю, но еще глубже и сильнее с 1889 г., когда она зимой провела 6 недель в Петербурге. Я долго противился моему чувству, стараясь обмануть себя невозможностью осуществления моей заветной мечты… Единственное препятствие или пропасть между ею и мною – это вопрос религии. Кроме этой преграды нет другой, я почти убежден, что наши чувства взаимны. Все в воле Божьей, уповая на его милосердие, я спокойно и покорно смотрю в будущее».

Алисе же он писал: «Спаситель сказал нам: Все, что ты просишь у Бога, даст тебе Бог. Слова эти бесконечно мне дороги, потому что в течение пяти лет я молился ими, повторяя их каждую ночь, умоляя Его облегчить Аликс переход в православную веру и дать мне ее в жены».

Именно необходимость принятия православия до некоторой степени мешала осуществиться желанию Алисы и цесаревича Николая.

Они были родственниками, правда дальними, что позволяло не обращать на то особого внимания. По отцовской линии Алиса приходилась одновременно и четвероюродной теткой, и троюродной сестрой Николая. Теткой – потому что у них был общий предок король Фридрих Вильгельм II (1744–1797). Сестрой, поскольку общим предком была для них Вильгельмина Баденская (1788–1836), мать супруги Александра II, императрицы Марии Александровны.