Николай Клюев

Ивановский говорил мне о том, что Клюев является известной фигурой среди монархических элементов как в России, так и за границей прошлой своей деятельностью, что он и теперь остался авторитетной личностью среди людей, ненавидящих советскую власть.

При этом Ивановский говорил мне, что Клюев отбывает ссылку в г. Томске за продажу своих сочинений, направленных против советской власти, одному из капиталистических государств, какому именно — он не упоминал, только указал, что сочинения Клюева были напечатаны за границей, и ему прислали за них 10 тысяч рублей.

ВОПРОС. Лично вы были знакомы с Клюевым?

ОТВЕТ. Нет, личной связи с Клюевым я не имел. Ивановский, как я понял из его слов, с Клюевым знаком давно и находится с ним в близких отношениях, посещали друг друга на квартирах и т. д….»

Слышал несчастный звон, да не знал, где он.

Но главное было сделано: от свидетеля получен необходимый «материал».

Двадцать восьмого мая был выдан ордер № 656 с поручением произвести обыск и арест «гр. Клюева Николая Алексеевича», проживающего по адресу: г. Томск, Старо-Ачинская ул., 13, кв. 1.

В тот же день было выписано «Постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения». Клюев, оказывается, «является руководителем и идейным вдохновителем контрреволюционной монархической организации „Союз Спасения России“, существующей в г. Томске, принимал в ней деятельное участие, группируя вокруг себя контрреволюционный элемент, репрессированный соввластью. Имеет связи с зарубежными монархическими элементами, по заданию которых проводит к-p работу по объединению враждебных элементов Соввласти…» и потому привлекается в качестве обвиняемого по статье 58, ч. 2, 10, 11. То есть речь шла о подготовке вооружённого восстания с целью захвата власти, пропаганде и агитации, содержащей призыв к свержению или подрыву советской власти и распространении и изготовлении литературы соответствующего содержания, и всё это осложнялось действиями организации. И тут же составляется начальником 3-го отделения Том. ГО НКВД лейтенантом госбезопасности Великановым «Справка», в которой все вышеприведённые обвинения дополняются ещё тремя пунктами: «Присутствуя на контрреволюционных сборищах, Клюев выдвигал вопросы борьбы с советской властью путём вооружённого восстания…

Будучи враждебно настроен к существующему строю, находясь в ссылке в г. Томске, Клюев продолжает писать стихи контрреволюционного характера, распространяя их среди некоторых участников контрреволюционной организации…»

Но и этого мало. Нужно дополнить ещё вот чем: «Установлено, что некоторую часть своих контрреволюционных произведений Клюев переправил за границу и из г. Томска (! — С. К.) через соответствующих лиц, имеющих связи с представителями иностранных государств».

Кем установлено? Когда? Неужели в эту «передачу» превратились обращения Клюева в Красный Крест?

Впрочем, истина никого не интересовала. Было предписано мерой пресечения избрать «содержание под стражей в местах заключения, подведомственных органам НКВД».

А на следующий день был вновь допрошен Пётр Ивановский, назвавший Клюева в числе других 33 членов «организации». Ещё через день — допрос Георгия Лампе, который поначалу вообще отрицал существование какого-либо «союза», но когда ему пригрозили очными ставками, — сломался. Тут уже одним Томском дело не ограничилось. Щупальца «Союза» оказались куда длиннее!

«ВОПРОС. Какие директивы Вами получались от Московского кадетско-монархического центра?

ОТВЕТ. Директива Московского монархического центра нашей организации предъявляла требование развернуть работу по созданию монархических формирований в Нарыме. При этом особенное наше внимание обращалось на сконцентрированный в Нарымской ссылке монархический элемент и на спецпереселенцев. Последние рассматривались как живая сила будущих повстанческих отрядов.

Волконский как-то говорил мне: „Вы понимаете, что спец-переселенцы — это организованная масса, которая при наличии соответствующих военных кадров может представить собой довольно внушительную армию“.

И по тому, как говорил Волконский, вполне естественно, что Московский центр фиксирует наше внимание на спецпереселенцах. Значительно позже эту же задачу в разговорах со мной подчёркивал и Клюев…

Второй задачей ставилось: максимальное привлечение в организацию реакционной части научных работников Томских ВУЗов…

Третье: предъявлялось также требование обеспечить своё влияние на монархические элементы Алтая…»

И, наконец, 5 июня пришли за Клюевым. При обыске изъяли рукописную тетрадь, шесть рукописей на отдельных листах, удостоверение личности, выданное НКВД, и девять разных книг.

Это был его шестой арест из тех, о которых достоверно известно на сегодняшний день.

* * *

В анкете, которую заполнял Горбенко 6 июня со слов Клюева, есть вещи достаточно странные. В частности, год рождения указан 1870-й. Скорее всего, это фантазия самого следователя, глядящего на измождённого больного старика. Местом рождения своего Клюев назвал место приписки своих родителей — деревню Макеево Кирилловского уезда Новгородской губернии.

Социальное положение — из крестьян-середняков.

Имущественного положения — нет. Политического прошлого — нет. Беспартийный. Ранее в партиях не состоял (ни о приёме в РКП(б), ни о последующем исключении снова не обмолвился). Образование — среднее, но при этом официального образования не имеет. Под судом и следствием, если верить анкете, был лишь раз в 1934 году, когда приговорили к пяти годам ссылки.

Состояние здоровья: паралич и порок сердца. Подпись внизу выведена еле-еле, с наклоном вниз.

В тот день был задан лишь один-единственный вопрос:

— Скажите, за что Вы были арестованы в Москве и осуждены на ссылку в Западную Сибирь?

— Проживая в Полтаве, я написал поэму «Погорельщина», которая впоследствии была признана кулацкой, я её распространял в литературных кругах в Ленинграде и Москве. По существу эта поэма была с реакционным антисоветским направлением, отражала кулацкую идеологию.

На этом допрос прервался. Ни единого вопроса о «Союзе Спасения России» Клюеву задано не было. Возможно, следователь не видел в том нужды.

Клюев сидел в тюрьме, когда в конце июня в Москве проходил пленум ЦК — самый таинственный пленум в истории компартии, ибо заседания, проходившие 22–26 июня, не стенографировались. Результатом стало исключение из рядов ВКП(б) девяти членов ЦК и десяти кандидатов в члены ЦК. Междоусобная борьба разгорелась не на шутку. Кроме того, на пленуме был принят один чрезвычайно важный документ.

«Постановление Политбюро от 28 июня 1937 г<ода>

О вскрытой в Зап. Сибири к.-р. повстанческой организации среди высланных кулаков.