Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?!
Шрифт:
– Оставьте… меня. Если… не уйдете…. Я больше… не могу… сдерживать.
– Кусакабе, выйди.
Парень подчинился и именно тогда, когда за спиной Кусакабе закрылась дверь, из тела девочки начало выходить пламя. Наполовину оранжевое наполовину голубое.
Хибари отшатнулся, так как оранжевое пламя метнулось к нему, но Скайрини, рукой словно перехватила его и прижала к груди, корчась от боли и тихонько постанывая. На ее лице были написаны такие муки, что Хибари даже немного испугался за нее. Немного. Совсем чуть-чуть.
Когда все закончилось, девушка осталась лежать на
– Кея-кун, – прохрипела она не своим голосом. Головы она поднять пока была не в состоянии.
– Чего тебе? И кто позволял тебе называть меня по имени?
Из горла Скайрини вырвался тихий и хриплый смешок, а из уголка рта потекла струйка крови. Вот тут даже непробиваемый Хибари насторожился.
– Эй, я тебя даже ни разу не ударил. Откуда кровь?
– Это… ерунда.
С трудом доползя до рюкзака, который упал с ее плеча в самом начале приступа, Скайрини достала из потайного кармашка баночку с мерной ложечкой. В баночке был порошок, который был странного желтого цвета. Запив порошок водой, Николетта достала из рюкзака планшет и связалась с кем-то по скайпу.
– В чем дело, Никки-чан? О, Дева Мария, неужели опять?
– Да, дядя Лу, – кивнула Николетта, утирая кровь у уголка рта.
– Как долго на этот раз?
– Около двух минут точно.
– Хм, видимо все же помогает, но недолго. Ты как в целом?
– Дядя Лу, как я могу быть в целом после очередного приступа?
– Да, прости, глупость сморозил.
– Это ты прости, – вздохнула Николетта, потерев переносицу. – Сам знаешь, после приступа я…
– Да, знаю, не извиняйся.
– Ладно, не буду отвлекать.
– Если что-то опять произойдет, звони. Я пока буду дорабатывать лекарство.
– Обязательно.
Завершив вызов, Скайрини снова скрючилась на полу, сдерживая рвотные позывы. И даже не надо быть провидцем, чтобы знать, что рвать ее будет кровью с черным веществом. Такое уже было, но настолько давно, что Николетта уже успела позабыть о том, как это больно и опасно. Для окружающих, ага. До этого приступы не были такими сильными.
– И долго ты собираешься валяться на полу?
– Прости, Кея-кун, – с трудом прохрипела Николетта, зажимая рот ладонью, – но около двух часов я двигаться не смогу. Хотя нет, я могу ползти.
Хибари молчал, а девушка уже и не могла говорить. Если она откроет рот, ее вырвет прямо на пол и тогда ее ничто не спасет. А сейчас, по крайней мере, Скайрини надеется на то, что лежачих бить не будут.
Когда рвота чуть отступила, Скайрини немного расслабилась и прикрыла глаза, но распахнула их, когда ее начали поднимать на руки.
– Т-ты чего делаешь?
– Я не позволю тебе валяться на полу в моем кабинете. Если хочешь валяться, то найди себе другое место.
– Предупреждаю сразу: если оставишь меня в коридоре, меня вырвет прямо у тебя под дверью.
– А…
– А если унесешь на другой этаж, я не поленюсь и заползу сюда, чтобы… угх…
Изо рта снова пошла кровь, и девушка закашляла кровью с примесью какого-то черного вещества. Скайрини зажала рот ладонью, но кашель
вырывался, и уже сквозь пальцы потекла кровь.Выругавшись сквозь зубы, Хибари ногой открыл дверь и понес девушку в туалет. Мужской. Там он занес ее в одну из кабинок и посадил на колени прямо перед унитазом. Туда-то ее и вырвало.
Пока Скайрини выворачивало, Глава ДК стоял у стены, чтобы не видеть это отвратительное зрелище. Но даже стоя там он видел, как содрогается тело Николетты, как она дрожит, морщится и выплевывает вязкую субстанцию.
Когда ее прекратило рвать, Скайрини дотянулась до кнопки и спустила воду. Красная вода утекала, а девушка все не двигалась.
– Прости, – донесся до слуха Главы Комитета тихий голос Николетты, которая продолжала сидеть на коленях перед унитазом. – Прости, что тебе пришлось наблюдать за этим. Если бы я знала, что приступ случится сегодня…
– Хватит, – перебил ее Хибари, подходя ближе и поднимая ее на руки, замечая, что щеки девушки покраснели. – Тебе надо умыться.
Он дошел до двух раковин и усадил ее ровно между ними.
– У тебя есть платок?
– Да, он… в кармане.
С трудом пошевелив рукой, Скайрини все же вытащила кусочек ткани и протянула его Хибари. Тот намочил его и вложил в руку Николетты. Она утерла кровь с губ и подала ему платок.
Чертыхнувшись, он прополоскал платок и вложил его в руку итальянки. Подняв ее на руки, он направился обратно.
– Ке-сан, тут…
Кусакабе замолчал, заметив, что начальник явно чем-то недоволен. И хотя его выражение лица было весьма угрожающим, от взгляда заместителя Главы Дисциплинарного Комитета не ускользнуло, что Хибари все равно держит на руках незнакомую девушку, прижимая ее к груди.
– Что еще?
Кея был зол. С появлением этой девчонки происходило что-то непонятное. Директор принял ее документы, но при этом побледнел настолько, что Хибари показалось, что он, директор, сейчас к праотцам отправится.
– Понятно, – кивнул Кея Кусакабе, взглядом давая понять, что тот свободен.
– Эм, а я-то, почему все еще здесь? – подала голос Скайрини, когда дверь закрылась, сидя на диванчике.
– Я закончу с работой и отведу тебя домой.
– Чего? – поперхнулась воздухом Николетта, глядя на невозмутимого парня. – Ты закончишь, неизвестно когда, а мне уже нужно дома быть! Нана-сан будет волноваться!
– Не суетись, зверек, – произнес Хибари, откладывая документ в сторону и поднимаясь на ноги. После он приблизился к дивану и поднял девушку на руки. – Я уже закончил.
– Ты… – протянула Скайрини, а после снова закашляла.
Глава Комитета хмыкнул и, наказав своему главному помощнику запереть кабинет и проверить школу, направился к выходу из школы.
Они уже минули несколько улиц, а Скайрини так и продолжала молчать, словно воды в рот набрала. Хотя Хибари и не возражал против тишины, но сейчас она была какой-то напряженной. От него словно чего-то ожидали.
– Что не так, зверек?
– …. – и тишина была ему ответом.
Не став развивать тему, Кея дошел почти до самой калитки дома Савада. Он решил, что отсюда она как-нибудь и без его помощи доползет.