Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?!

Передав ученицу на руки Главе Комитета, учитель сделал несколько шагов, а после обернулся. Хибари посмотрел на свою ношу, крепче прижал к себе итальянку и направился в медпункт. Преподаватель наблюдал за ними до тех пор, пока эти двое не скрылись за углом.

– Ладно, это очень странно…

Хибари Кея пришел в медпункт, медсестра опять отсутствовала на своем рабочем месте, и уложил пострадавшую на кушетку. Девушка была бледна, у нее снова проступали круги под глазами, слово она ночами не спит, но ведь Глава Комитета заглядывал к ней ночью и итальянка спала.

Сев на стул подле койки, Хибари сложил руки на груди и устремил взгляд за окно. Но там не было ничего, стоящего внимания сурового Главы ДК, так что его взгляд снова вернулся к лежащей девушке.

Ни секунды не колеблясь, Хибари отвел челку в сторону. Шрамов на левом глазу, который девушка так старательно прячет, нет, но тогда почему она прячет глаз?

Урок уже подходил к концу, когда итальянка пошевелилась, поморщилась и… резко села. Хибари бы отшатнулся, не будь он Хибари.

– Ты уже пришла в себя, зверек?

Скайрини повернула голову в его сторону и… открыла глаза. Она открыла оба глаза, глядя чуть рассеянным взглядом на Хибари. Разные и стальные глаза столкнулись.

Поняв, что ее тайна раскрыта, Николетта хотела прикрыть глаз челкой, но сделать это ей помешала рука Хибари. Он перехватил ее руку, сжимая запястье и продолжая смотреть ей в глаза. Невозможно сказать, что он ощущал в этот момент, но его состояние можно назвать одним словом – буря.

Игра в гляделки прекратилась, так как в коридоре послышались приближающиеся шаги. Скайрини вернула челку на ее законное место, мучительно краснея, а Хибари медленно убрал руку, сложив их на груди. И лишь в его взгляде полыхал огонь.

– Комаки-сенсей сказал, что ты пострадала, – раздался голос медсестры, услышав который девушка вздрогнула. – О, Хибари-кун, и ты здесь!

– Я уже ухожу.

Медсестра повернулась к столу, когда Хибари уже поднимался на ноги. Николетта схватила его за пальцы, отчего Кея на нее посмотрел чуть расширившимися от удивления глазами.

– Не говори никому, – одними губами прошептала итальянка, глядя на парня умоляющим взглядом побитого и несчастного щенка. – Пожалуйста.

– Зайдешь ко мне после того, как тебе разрешат покинуть кабинет. Перед обедом, не забудь.

Ответить Скайрини не успела, так как он освободился от ее хватки и покинул медпункт. Он шел по еще пустым коридорам и остановился только когда зашел в свой кабинет, заперев дверь. За дверью стоял Кусакабе с донельзя растерянным выражением лица. Еще никогда раньше он не видел у своего начальника такое выражение лица.

– Она и, правда,… зверек, – пробормотал Хибари, зажимая рот ладонью и стараясь не вспоминать выражение глаз. – Маленький, слабый, пушистый, но очень решительный зверек.

Медсестра опросила, осмотрела и обработала ссадины ученицы. Ничего серьезного не произошло, но…. Тут на планшет пришло сообщение. Причем с незнакомого номера. Удивившись этому, Скайрини открыла сообщение и едва не отшатнулась.

В сообщении было следующее:

«Сучка! Еще раз заговоришь или просто посмотришь в сторону Ямамото-куна и Хибари-сана, твоя мордашка пострадает. И не только она. Не вздумай никому жаловаться, а иначе попадешь в больницу».

Письмо с угрозами. Кто бы мог подумать, что девушки средней школы промышляют подобным. Но вот откуда они взяли ее номер? Как смогли узнать, что она…

Перемена только началась, и в медпункт вошли одноклассницы Скайрини, Курокава Хана и Сасагава Киоко. В их руках была форма Николетты.

– Спасибо, – благодарно улыбнулась итальянка, заходя за ширму и переодеваясь из спортивной формы в обычную. Она решила не светиться, пока не определит, кто сумел узнать ее номер и кто автор того послания. Она, в общем-то, предполагала, что это мог сделать Фан-клуб Ямамото-куна, но тогда, причем здесь еще и ГДК… – Простите, что вам пришлось…

– Мы должны тебе отплатить хотя бы этим, ведь это в нас летел тот мяч, Николетта-чан, – произнесла Сасагава, глядя на итальянку с мягкой улыбкой. Она не заметила изменений, ведь и до этого Скайрини вела себя скромно.

– Да, мы пришли поблагодарить тебя и узнать, как ты себя чувствуешь, – вступила в разговор Курокава, но она говорила грубее своей подруги.

– Все хорошо, спасибо. Извините, но мне нужно идти. Хибари-сан сказал мне зайти к нему, когда медсестра разрешит мне покинуть медпункт.

– Конечно-конечно, иди.

– Мы скажем в классе, что ты в порядке. Некоторые наши извелись все, желая узнать, как ты себя чувствуешь, – усмехнулась Хана, сложив руки на груди.

Поклонившись, Скайрини направилась в кабинет Главы Дисциплинарного Комитета. Она гадала, сказал ли он кому-нибудь о ее разных глазах. В Италии к ее разным глазам относились… ммм, крайне странно и Николетта боялась, что и здесь над ней будут издеваться, смеяться или и вовсе испугаются.

Стоявший у дверей Кусакабе без вопросов впустил девушку внутрь кабинета. Он помнил ее, да и Хибари дал распоряжение впустить ее.

Войдя в кабинет, Скайрини нашла взглядом сидящего на диване Кею и чуть покраснела. Она уже жалела о том, что схватила его там, в медпункте, за руку.

– Проходи.

Глава Дисциплинарного Комитета сидел ближе к своему столу, расставив руки на спинке и подлокотнике и положив ногу на ногу. Примечательно то, что пиджак с его плеч не спадал.

Пройдя до него, она остановилась и устремила взгляд в пол. Неизвестно почему, но она не могла смотреть на Хибари. Ее крайне смущал так же и его взгляд, которым он ее сверлил.

– Сядь.

Она беспрекословно подчинилась, опустившись на противоположный от Хибари край дивана. Ей хотелось оказаться как можно дальше отсюда, желательно в Палермо и желательно на коленях старшего брата.

Мысли о брате немного расслабили девушку, и она не замечала, как ее пристально разглядывает Глава ДК. Он сам не знал, почему смотрит на нее, просто скользнув по ней взглядом, он не смог отвести его. Серые глаза скользили по тонкой шее, хрупким плечам, тонким запястьям, тоненьким и изящным пальчикам, осиной талии, длинным волосам, ниспадающим на обивку дивана. Девушка сидела к нему правым боком и заметила его пристальное внимание. А как еще объяснить ее покрасневшие щеки?

– Вы что-то хотели, Хибари-сан?

– Что, уже на «вы» и не «Кея-кун»? – усмехнулся парень, чем вогнал итальянку в краску.

– Но вы сами говорили, что не позволяли называть вас по имени.

ГДК нахмурился. Что-то в поведении зверька изменилось. Она стала какой-то… покладистой, тихой, спокойной. Когда они сталкивались, она была смелее, была дерзкой, а теперь…

– Что сказала медсестра?

– Сказала, что все хорошо и мне еще повезло.

– Ясно. Ты уже выбрала кружок, в который вступишь?